Более половины гомосексуальных семей в России воспитывают детей, которые были рождены при помощи репродуктивных технологий. Об этом говорят результаты первого российского опроса среди гомосексуальных семей России, в которых есть дети. Примечательно, что половина семей, принявших участие в опросе, решили перестать открыто говорить о своей ориентации после принятия законов, ущемляющих права геев.

Питерская ЛГБТ-организация «Выход» провела исследование потребностей гомосексуальных семей с детьми в России. В исследовании, которое проходило в форме интернет-опроса, приняли участие 98 респондентов из 22 городов России. В основном в опросе участвовали женщины в возрасте от 25 до 40 лет, имеющие однополые семьи, где воспитываются дети. Большая часть респондентов — из Москвы и Санкт-Петербурга. У 95% опрошенных были дети, остальные 5% только готовятся стать родителями. У 55% респондентов в семье растет один ребенок, двое детей — у 24%, трое детей — у 12%, и более троих детей — у 2% опрошенных.

Выяснилось, что в большинстве семей воспитываются биологически родные дети (90%). Только в 10% семей дети были усыновлены или взяты под опеку.

В 36% случаев дети были зачаты в предыдущем гетеросексуальном браке, а в 54% случаев участники опроса пользовались новыми репродуктивными технологиями.

Если дети были рождены при помощи репродуктивных методов, то в основном женщины использовали метод искусственной инсеминации дома или в больницах. Только 4% опрошенных воспользовались услугами ЭКО. Чаще всего при зачатии использовалась донорская сперма из клиники, а также сперма, взятая у друзей и знакомых. В 44% случаях доноры не знали о существовании детей. Только в 23% случаев доноры принимали участие в жизни ребенка в качестве отца, при этом в большинстве случаев это сводилось к понятию «отец выходного дня».

В однополых российских парах обе матери принимают в основном активное участие в воспитании детей (94%). Кроме того, большая часть бабушек и дедушек также принимали участие в воспитании своих внуков (75%), также поддержку в воспитании оказывали друзья (35% случаев) и крестные родители (11%).

Также «Выход» интересовался у своих респондентов, являются ли они открытыми гомосексуалами или скрывают свою ориентацию. Оказалось, что более половины респондентов частично раскрылись (67%), треть респондентов (30%) полностью скрывают свою ориентацию.

И только 3% опрошенных ответили, что являются полностью открытыми в обществе как гомосексуальная семья.

Однако после того, как в России был принят закон о пропаганде гомосексуализма среди несовершеннолетних и началась травля геев, половина респондентов решили реже открывать свою ориентацию. Российские однополые семьи отмечают, что основное давление со стороны общества они испытывают из-за того, что их семьи считаются нелегитимными и из-за повышенного внимания к их сексуальной ориентации. Физическое насилие испытали только 2% опрошенных.

Интересно, что только 12% детей из семей с однополыми родителями испытывали скрытую дискриминацию. Обычно это выражалось в навязывании ребенку гетеросексуальной нормы. Большинство же родителей заявили, что по отношению к их детям дискриминации не было.

По словам координатора организации «Выход» Саши Семеновой, для них два момента в исследовании стали неожиданными. Во-первых, их удивило, что так много однополых семей воспитывают приемных детей. Они связывают это с тем, что уровень социальной ответственности у ЛГБТ-семей довольно высок. Во-вторых, как отмечает Семенова, оказалось, что многие ЛГБТ-семьи живут в «православном дискурсе» и принимают его традиции. В частности, у многих детей есть крестные родители, которые помогают в воспитании.

«Мы не думали, что такие люди будут вообще. Наверное, при крещении семьи либо не говорят, что ребенок воспитывается в такой семье, либо ищут френдли-священников», — говорит Семенова.

Всего в анкете было 30 вопросов, которые касались жизни гомосексуальных семей в России. Изучались отношения однополых семей со своим ближайшим окружением и с их положением в российском обществе, а также их реакция на последние принятые законы, касающиеся ЛГБТ. «Ситуация вокруг гомосексуального сообщества в России остается напряженной, гомосексуальные семьи не только являются нелегитимным типом семейных отношений, но с некоторых пор считаются не подходящими для воспитания ребенка», — отмечается в результатах исследования. Однополые семьи искали через персональные приглашения на участие в опросе в социальных сетях.

«Выход» работает с ЛГБТ-семьями с 2009 года. «Нам было важно получить информацию, на которую можно было бы опираться при отстаивании интересов ЛГБТ-семей. Это вполне репрезентативная выборка. Все-таки 98 ЛГБТ-родителей — большое количество. Хотя отдельно нужно отметить, что наше исследование представляет собой опрос более или менее открытых семей, которые приходят на наши мероприятия и ассоциируют себя с ЛГБТ», — говорит Саша Семенова. В будущем «Выход» также планирует опираться на эту информацию на официальных встречах с представителями администрации Санкт-Петербурга или с депутатами заксобрания. «Для большинства людей, принимающих законы, которые так или иначе затрагивают интересы ЛГБТ-семей, оказывается большим сюрпризом, что такие семьи существуют», — добавляет Семенова.

У самого координатора «Выхода» Саши Семеновой вполне типичная ЛГБТ-семья. «Мы две женщины, от 25 до 35 лет, воспитываем одного ребенка. Ребенок у нас приемный. У нас нет никакой помощи и поддержки от родственников: часть из них живет далеко, а другие не признают нас семьей и не хотят помогать», — говорит Семенова.

По словам Семеновой, в России пока нет никакого закона, запрещающего однополым семьям усыновлять детей. Однако сами однополые семьи во время оформления усыновления не объявляют себя таковыми. Саша помнит лишь один подобный случай, но ту семью отрезали уже на стадии оформления документов. Поэтому усыновление обычно оформляет «одинокий родитель».

Однополые родители говорят, что постоянно сталкиваются с барьерами в повседневной жизни. В первую очередь это происходит из-за того, что вся ответственность за ребенка ложится только на биологическую мать из-за того, что второй родитель не имеет никаких прав. «Власти в любой момент могут сказать второму родителю: «Вы здесь никто!» То есть второго родителя в таких семьях для общества не существует. В школе, в детском саду, в больнице, проходя таможенный контроль, все могут сказать, что вы здесь никто и не имеете на ребенка никаких прав. Большая часть работы, связанной с взаимодействием с социальными институтами, ложится только на одну мать. Это очень сложно и психологически, и физически», — говорит Саша Семенова.

Также она говорит, что все время приходится быть настороже и думать, что говоришь. «Мы стараемся воспитывать ребенка открыто. Второй родитель у нас не тетя, не подруга, а тоже мама. Но как только мы переступаем порог квартиры, тут же наступает момент, когда начинаешь думать: здесь я скажу, здесь я промолчу, тут сделаю вид, что не услышала, а тут главное, чтобы ребенок не услышал. Есть ощущение, что ты все время рискуешь. Рискуешь не только тем, что кто-то некорректно что-то сказал и это услышал ребенок. Но с принятием закона о запрете гей-пропаганды у любого человека есть возможность сказать, что закон на его стороне, и поднять скандал, который будет иметь для нас последствия», — рассказывает Семенова.

Когда ребенок Саши Семеновой и ее партнерши ходил в детский сад, закон еще не был принят. И психолог в детском саду знала, что ребенок растет в однополой семье. Поэтому все вопросы, которые возникали у воспитателей, разрешал именно психолог. В школе же их семья пока не раскрывала себя, поскольку не вставал вопрос о том, кто забирает ребенка из школы. «У меня ощущение, что второго родителя, который не записан в документах, воспринимают то ли как няню, то ли как подругу матери. Но в какой-то момент вопросы начнутся, и, что мы будем отвечать, пока не решили. Пока непонятно, чем все это может обернуться в будущем, поскольку закон об отобрании детей у однополых семей не был принят, он был отправлен на доработку и до сих пор лежит в Думе», — говорит Семенова. Хотя в любом случае для ее семьи тоже встанет вопрос, когда в школе надо будет объяснить, что они однополая семья. «Всегда приходится объяснять присутствие второго родителя, говорить, кто она такая. Кто-то из педагогов начинает поправлять: «Говори тетя, а не мама». А почему ребенок так должен ее называть, если это его мама?» — отмечает она.

С проблемами ЛГБТ-семьи сталкиваются постоянно. Так, в «Выходе» рассказали о двух последних случаях. В одном родительница сообщила участковому, что у одногруппника ее ребенка в детском саду один из родителей — трансгендер. Они долго разбирались, что это за семья, как все устроено. «Чем закончилось, говорить рано, поскольку сейчас их ситуацией занимается юрист и они просто не хотят никому об этом рассказывать», — говорит Семенова. Еще в одной семье не так давно умерла биологическая мама ребенка. Вторая мама, которая воспитывает ребенка с рождения, не имеет на него прав. Поэтому он отправился жить к биологическому отцу, который его никогда не видел и которому не очень рад. «Но он встал в позу и сказал, что абы кому своего ребенка не отдаст», — говорит Семенова.