При виде взрослого мужчины, который в резиновом костюме пса грызет игрушку-пищалку, проще всего рассмеяться. Это автоматическая реакция. Но рассмеяться — означает не принять происходящее всерьез, принизить его значение, проигнорировать тот факт, что многие из нас в определенный период своей жизни находили радость и комфорт в том, чтобы притворяться каким-нибудь животным.
Документальный фильм «Тайная жизнь человеческих щенков» — это взгляд на мир паппи-плея (англ. puppy play — игра в щенков) — движения, которое отделилось от БДСМ-сообщества и за последние 15 лет сильно разрослось благодаря интернету. Комьюнити объединяет людей самых разных взглядов — среди них есть гетеросексуальные мужчины и геи, любители кожаных и плюшевых костюмов, те, кому нравится, когда их гладят по животу и любители чесания за ушком — все они играют в игрушки, едят из мисок и часто состоят в отношениях со своими человеческими хозяевами — хэндлерами.
Фильм рассказывает о Томе по кличке Спот, который принимает участие в антверпенском Mr Puppy Europe — чем-то среднем между выставкой собак, шоу талантов и конкурсом красоты; и Дэвиде по кличке Сапожная Щетка, который общается со съемочной группой, надев кожаную маску пса. Они гуляют по Лондону, притворяясь, будто писают на фонарные столбы, чтобы пометить территорию, «служат», «стоя на задних лапах», ради лакомства, лают и виляют своими механическими хвостами.
Том подчеркивает, что паппи-плей — это не только внешний вид и подвижные игры, но и индульгенция, позволяющая вести себя естественно, даже первобытно. «Ты не думаешь о деньгах, еде или работе», — говорит Том, который служит механиком в театре. — «Это просто шанс насладиться компанией без лишних сложностей, которые свойственны человеческому общению».
Том не сразу пришел к паппи-плею. Он знал, что ему нравится спать в ошейнике, и обожал облегающую одежду — лайкру, резину, даже велосипедные шорты. Однажды он нашел на Ибее зентай-костюм далматинца и купил в лавке для домашних животных оранжевый поводок за один фунт. Когда Том пришел в этом наряде в клуб, проходящий мимо мужчина заметил: «Точно! Ты щенок». Превращение в собаку не обошлось без перемен: расставание с невестой Рэйчел и отношения с новым партнером — Колином.
«Не могу утверждать, что я сразу решился на перемены», — говорит Том. — «После случая в клубе у меня случился приступ паники, потому что щенок без ошейника — беспризорник, о нем никто не заботится. Я начал переписываться с Колином в интернете, затем он предложил присматривать за мной. Печально, но я не чувствую, что люблю его, просто у меня есть кто-то и я рад этому».
Для Дэвида, который работает писателем, паппи-плей — способ убежать из рационального мира. «Здесь нет места словам», — говорит он. — «Это дорациональное, досознательное, инстинктивное и эмоциональное место. Но при этом каждый щенок — уникальная личность. Это часть моей сущности. Но лишь часть, еще я вегетарианец, играю на пианино, ухаживаю за попугаем и выращиваю помидоры. Я могу месяцами обходиться без игры в собаку».
Психиатр Карл Юнг считал, что наше сознание наполнено интуитивными, эмоциональными, чувственными и мысленными архетипами. Среди любителей окунуться в щенячьи радости есть те, кто просто пытается таким образом выразить свою интуитивную составляющую? «Безусловно», — отвечает Дэвид. — «Паппи-плей в первую очередь — игра. Огромное удовольствие — носиться по клубу или играть с пищалками, потому что ты щеночек и заставляешь людей смеяться. Гей-наряд может быть чем-то очень серьезным, пугающим и отталкивающим. Но если на тебе надет костюм маленького песика с ушками и язычком, ты выглядишь милым. Тебе можно носиться по кругу, быть любознательным и дружелюбным».
Кац, еще один щенок, отмечает, что для некоторых паппи-плей — это не просто смешная маска, а их настоящая сущность, то, кем они являются. «Даже когда я работал в крупной компании, я мог подойти к людям и начать грызть их одежду, — рассказывает он, смеясь. — «Как-то раз это плохо кончилось. Клиент зашел в сервисный центр и застал меня с деталью от компьютера в зубах. Но другие сотрудники знали, что я так постоянно делаю. Им это не казалось странным». Для Каца паппи-плей умещается в одну фразу: «Быть псом». Это значит вливаться в стаю, тереться о других щенков и дома есть только из собачьей миски. «Это здорово, мне так комфортно», — объясняет он и добавляет: «Но я всегда ем с помощью ножа и вилки, сидя за столом. Иначе я не смогу смотреть телевизор».
Что привлекает щенков и их хэндлеров в образе пса? «Ты пытаешься представить что-то хорошее, связанное с собаками — например, они верные товарищи», — говорит Дэвид. — «Некоторые щенки одиночки, но мне кажется, что вся суть паппи-плея заключается в связи между мной и моим хэндлером Сидни. Я с ним уже 10 лет. Если кто-то проходит рядом с ним, я заливаюсь ревнивым лаем, как бультерьер. При этом в обычной жизни я миролюбив и испытываю огромное удовольствие, принося радость другим».
Конечно, дело не обошлось без секса. Паппи-плей обычно бывает частью более широкой сексуальной практики, которая сочетает в себе кожу, мех и БДСМ. Но, как замечает Кац, так бывает не всегда: «Люди автоматически считают, что мы надеваем всю эту экипировку, чтобы заняться сексом. Я уже привык к отвратительным вопросам, например, занимаюсь ли я любовью с настоящими собаками. Но не всегда дело в сексе. Я провожу много времени со своей стаей, как и любой другой четвероногий. Нас девятеро, и мой партнер — наш хэндлер. Это важно: чувствовать себя частью семьи, ведь мы собираемся здесь, чтобы заботиться друг о друге».
Неважно, считают ли обычные люди паппи-плей забавой, выражением иной сущности, реакцией на некий опыт, побегом от реальности или фетишем — главное, по мнению Тома, это то, что мы замечаем паппи-плееров и реагируем на них: «Ты можешь быть геем, гетеро, бисексуалом, трансгендерным человеком и с тобой будут считаться», — говорит он. — «Все, чего мы хотим, чтобы к нам относились точно так же. Мы не хотим никому причинить вред, мы такие же люди, как и любой прохожий на улице».
