Сначала я спокойно вхожу в уборную и нахожу чистую кабинку.
Затем я удовлетворяю свои естественные нужды.
Потом я мою руки.
Если мне хватает смелости, я очень быстро поправляю прическу и макияж.
Затем я ухожу.
Вот и все. Я иду туда, чтобы сделать свое дело и убраться, точно так же, как и любая женщина на земле. Я не собираюсь на кого-то пялиться, или к кому-то приставать, или делать еще какую-то невообразимую ерунду, которую выдумывают противни_цы гендерно-нейтральных туалетов. Я иду туда, чтобы пописать.
Казалось бы, это очевидно. Но на этой неделе администрация президента Трампа решила отменить закон, который обязывал школы разрешать трансгендерным учащимся пользоваться туалетами, соответствующими их гендерной идентичности. Такое решение объяснялось защитой «местных законов штата» и «права на приватность». Я не знаю, в каком женском туалете побывал Трамп, но я точно могу сказать, что никогда не была в таком школьном туалете, где можно открыто увидеть, как другой человек справляет нужду.
Если честно, каждый поход в общественный туалет может стать для меня довольно стрессовым опытом. Большую часть жизни окружающий мир пичкал меня идеями, что мой гендер не является «подлинным» и что моя феминность «вызывает подозрения». Я усвоила эти установки и теперь во многих гендерированных пространствах я чувствую себя до ужаса некомфортно. Я сильно нервничаю в туалетах, а о женских раздевалках и вовсе молчу.
Долгое время я вообще не пользовалась общественными туалетами в одиночку. Я сделала камин-аут как трансгендерная женщина до того, как транс*сообщество стало настолько видимой и обсуждаемой темой, еще в те времена, когда мы были скорее городской легендой и сенсацией в каком-нибудь глупом ток-шоу, чем предметом политических дебатов. Трансгендерных женщин не выслеживали в туалетах (и не предлагали вознаграждения за нашу поимку). Но я все равно была абсолютно уверена, что, стоя в очереди в туалет в каком-нибудь клубе, могу нарваться на скандал. Что возмущенные женщины могут вытолкать меня оттуда, попутно избивая сумками, если рядом со мной не будет цисгендерной женщины, чтобы «поручиться» за то, что я тоже женщина.
Я очень ясно помню, как сильно паниковала в первые пару раз, когда осмелилась воспользоваться общественным туалетом, хотя со мной всегда была подруга. Как я терпела настолько долго, что почти писалась от страха. Мне кажется, что первые два года после камин-аута я вообще не ходила в туалет в одиночку. Среди моих друзей и подруг появился ритуал спрашивать: «Чья очередь быть туалетн_ой телохранитель_ницей Мэри?» — и это мне еще повезло. У меня было терпеливое и понимающее окружение, им было несложно проводить меня, и, к счастью, я никогда не сталкивалась ни с чем страшнее пристального взгляда или перешептывания за спиной.
Тем не менее, многим трансгендерным женщинам повезло гораздо меньше. В США не было зафиксировано ни одного случая, чтобы трансгендерный человек напал_а на кого-либо в общественном туалете, сами трансгендерные люди чрезвычайно часто становятся жертвами сексуального насилия, полицейского произвола и насилия на почве ненависти. Иногда эти нападения случаются и в туалетах.
Поэтому когда трансгендерный человек пытается воспользоваться уборной, это он_а подвергается риску стать объектом нападения или насилия — не люди в соседней кабинке.
Даже сейчас, когда прошло уже много лет, я стараюсь избегать туалетов в тех местах, где законы или жительни_цы не особенно лояльны к транс*людям. Я ищу места, где скорее всего будет только одна кабинка. Или просто скрещиваю ноги, пока не доберусь до того туалета, где я буду чувствовать себя более-менее в безопасности.
Я стараюсь не пить много жидкости — хотя у меня есть заболевание, при котором ни в коем случае нельзя допускать обезвоживания. Как и многие другие трансгендерные женщины, я использую препарат спиронолактон, чтобы остановить выработку тестостерона. По иронии судьбы, спиронолактон является мочегонным. Поэтому мне приходится использовать туалет гораздо чаще, чем большинству людей, — иногда больше десяти раз в день.
Вот что переживаю я, — довольно уверенная в себе, циснормативная трансгендерная женщина за тридцать «с хорошим пассом» [внешность которой воспринимается другими людьми в соответствии с ее гендером — прим. переводчика], сделавшая камин-аут почти семь лет назад, — когда использую женский туалет.
Я пытаюсь представить себя на месте стеснительной девочки-подростка, которая совсем недавно совершила камин-аут как трансгендерная девушка в средних или старших классах школы и которой хочется в туалет. На ее месте я бы постоянно волновалась о том, как отреагируют другие учени_цы — будут ли ко мне приставать, будут ли меня запугивать, нападут ли на меня только за то, что я зашла в уборную для девочек?
Затем я вспоминаю, что моя школа даже не обязана разрешать мне использовать тот туалет, который я считаю нужным. Возможно, мне придется терпеть весь день, потому что администрация школы отправит меня в туалет для мальчиков, но я точно знаю, чем грозит девочке поход в подобное место. Возможно, я не буду завтракать и обедать, чтобы мне вообще не пришлось идти в туалет, и проведу весь день голодной. Возможно, мне придется идти через всю школу, чтобы воспользоваться «специальным» туалетом, выделенным специально для меня, чтоб еще сильнее отделить меня от других девочек и вбить мне в голову, что я всегда буду не такой, как все, и мой гендер всегда будет «недостаточно убедительным».
Так или иначе, простая биологическая потребность справить нужду будет сильно отвлекать меня от учебы и вызывать огромный дополнительный стресс. Возможно, когда я пойму, чем мне грозит простое желание пописать, я решу не совершать камин-аут — или даже попытаюсь покончить с собой.
Трансгендерные учени_цы чаще страдают от депрессии и тревожности, наносят себе увечья и совершают самоубийства. Трансгендерным подросткам нужна безусловная поддержка и признание их идентичности. Они и без того испытывают достаточно стресса, чтобы их биологические потребности становились предметом нелепых дебатов. На самом деле трансгендерные учени_цы годами использовали туалеты, соответствующие их генедру, и с цисгендерными людьми не происходило ничего плохого. Все эти прения — не что иное, как постоянные нападки на идентичность трансгендерных людей и попытки принести в жертву жизнь и благополучие трансгендерной молодежи.
Присутствие трансгендерных женщин в женском туалете — это как присутствие пауков. Мы боимся вас гораздо больше, чем вы нас, и вы намного более опасны для нас, чем мы — для вас. И точно так же, как в случае с пауками, если вы думаете, что в ваших туалетах их нет, вы скорее всего не правы.
