Однажды я сидела в столовой Университета Беркли и наблюдала, как один из штатных профессоров два часа пялился на мою грудь. За несколько недель до этого я увидела в одной из статей журнала «GQ» статью об активизме — в ней рассказывалось о человеке, который меня изнасиловал.
Судя по статистике сексуального насилия, я одна из огромного количества переживших насилие.
Согласно исследованию, проведенном Фондом семьи Генри Дж. Кайзера и опубликованном в «Washington Post» в 2015 году, каждая пятая женщина, жившая в общежитиях при колледже, подвергалась сексуальному насилию в течение четырёхлетнего обучения.
А если учитывать такие факторы как раса, сексуальность или класс, то статистика сексуального насилия будет просто зашкаливать.
Вот лишь некоторые цифры:
— Около 61% бисексуальных женщин пережили сексуальное насилие.
— Коренные американки оказывались в ситуации сексуального насилия в два раза чаще, чем женщины любого другого этнического происхождения.
— Около 21% трансгендерных и гендерно-неконформных людей, которые учились в колледже, пострадали от сексуального насилия, в сравнении с 18% цисгендерных женщин и 4% цисгендерных мужчин.
Недавний флэшмоб #MeToo ясно дал понять, что даже внутри сообществ со схожим опытом есть более уязвимые люди, которые сталкиваются с домогательствами и сексуальным насилием чаще других.
Создание более безопасных пространств — первоочередная задача, если мы хотим сопротивляться системе угнетения.
Но реальность такова, что люди, пережившие насилие, рассказывая о своем опыте, зачастую сталкиваются с неприязнью, недоверием и психологическим давлением.
Несмотря на огромное количество историй людей, переживших сексуальное насилие, многие люди всё равно не знают, каким образом они могут поддержать своих близких, столкнувшихся с подобной ситуацией.
Список, предоставленный ниже, может стать отправной точкой для тех, кто пытается оказать поддержку тем смелым людям, которые доверились нам и рассказали о том, что с ними произошло.
1. Отнеситесь серьёзно к истории, которую вам рассказали
Вагатве Ваньюл подверглась насилию в кампусе, а сейчас занимается активизмом в области правозащиты. Она начала заниматься онлайн-активизмом для того, чтобы просвещать людей и разрушать неверные представления о её опыте и опыте других людей, переживших насилие.
Ваньюл говорит, что агрессор_ки «прикладывают много усилий, чтобы люди поверили в то, что они не могут причинить боль». Действительно, часто агрессор_ки играют роль тех, кто наоборот яростно выступает против гендерного насилия.
Зачастую даже самим людям, пережившим сексуальное насилие, сложно считать сво_ю насильни_цу «плох_ой человеком». Мы можем встретить насильни_ц среди своих знакомых, родственников, среди людей, которые занимаются благотворительностью и другими хорошими делами, даже увидеть их на премии Оскар.
И часто из-за этого между нами и нашими близкими, пострадавшими от насилия, вырастает психологический барьер: мы не хотим верить, что люди, кажущиеся хорошими, могут на самом деле быть насильни_цами.
Когда я сказала своей подруге, с которой мы дружили на протяжении 20 лет, о том, что меня изнасиловал мой партнёр, та ответила: «Я уверена, твой партнёр не хотел этого». Этот простой ответ ошарашил меня настолько, что, когда меня изнасиловали ещё раз, я даже не пыталась попросить у неё поддержки.
Просто принимая тот факт, что те, кто кажутся «хорошими и безвредными» людьми, способны на сексуальное насилие, ты создаёшь вокруг себя более безопасное пространство для пострадаших.
До того, как Кэйтлин Гутьеррес попала в репортаж о сексуальных домогательствах со стороны преподавателя, она была участницей студенческого актива в своём университете. Но как другие студент_ки отнеслись к ней после того, как история о домогательствах была предана огласке?
Она упоминает, что «её опыт постоянно обесценивали». В случаях сексуального насилия, зачастую почти невозможно найти кого-то, кто может подтвердить, что это насилие действительно произошло.
Ваньюл объясняет: основная проблема в том, что «все насильни_цы разные». «То, что эт_а человек относил_ась к тебе хорошо, не значит что он_а был_а такой с другими людьми».
Чтобы поддержать человека, переживш_ую насилие, нужно в первую очередь осознать, что кто-то, кого ты знаешь — или даже любишь, — может причинить боль.
2. Забудьте всё, что вы знали о культуре изнасилования до этого
Что вы подразумеваете под сексуальным насилием? Кого вы себе представляете, когда говорите о пострадавше_й? Насколько эти образы ограничиваются расой, гендером и классом?
Честные ответы на эти вопросы помогут снять вину с пострадавше_й. А ещё помогут пересмотреть наши представления об «идеальной» поддержке для пострадавших.
Кейт Макдонау пишет, что патриархат и то понятие изнасилования, которые он предлагает, приводят к тому, что пережившие насилие зачастую не могут найти адекватных доказательств случившегося, которые бы соответствовали «требованиям».
Вместо этого они слышат: «Вопрос в количестве информации, найдите больше данных». Пострадавших от насилия вынуждают брать часть ответственности на себя.
У всех нас есть глубоко укоренившееся и глубоко проблематичное понимание гендерного насилия.
Даже те из нас, кто пережил_а насилие, часто верят в своеобразные «критерии правильной жертвы».
Об этом стоит подумать задолго до того, как кто-то расскажет вам о своём опыте насилия. Это поможет сделать из нас хороших слушател_ьниц и союзни_ц.
Лоренцо Эррера-и-Лозано — издатель и исполнительный директор «Justice Matters Press». Ему понадобилось 24 года, чтобы решиться рассказать о пережитом насилии. Он связывает это отчасти с тем, что «мы воспринимаем насилие очень узко».
Эррера обращает внимание на распространённость насилия в гей-сообществе. Он хочет «начать более активное обсуждение, в котором мужчины принимали бы участие и указывали на недопустимость сексуального насилия, ведь часто тема изнасилований и важности согласия на секс обсуждается только в отношении женщин и людей с "женскими" телами».
Кэйтлин Гутьеррез соглашается. Она считает, что ключевым моментом в оказании поддержки выжившим являются масштабные социальные изменения. Гутьеррез говорит, что настало время принимать сексуальное насилие всерьёз.
Многие наши убеждения основываются на усвоенной культуре изнасилования. Ваньюл говорит о том, что союзни_цы могут смягчать психологические последствия насилия, отвергая установки культуры изнасилования и открыто высказываясь против них.
Ваньюл говорит, что людям нужно «прислушаться к близким, пострадавшим от насилия, тем самым бросив вызов своим инстинктивным реакциям».
3. Создайте поддерживающее окружение, потому что пострадавшие могут чувствовать себя одиноко
И Ваньюл, и Эррера, и Гутьеррез — все подчеркивали, как сексуальное насилие — особенно то, которое совершается членами семьи, — исключает тебя из привычной жизни. Насилие отняло у Ваньюл место, с которым она связывала своё будущее, — колледж.
«Я чувствовала, что он [колледж] был местом, с которым я ассоциировала себя больше всего». Из-за изнасилования и последующего исключения Ваньюл не могла больше воспринимать колледж как место интеллектуального пробуждения: наоборот, теперь оно означает для неё боль и разочарование.
Кэйтлин Гутьеррез и Лоренцо Эррера — примеры того, что сказал_а мне однажды мо_я терапевт_ка: «Стыд липучий, и он липнет ко всем "неправильным" людям». Пострадавшие постоянно борются с внутренней стигмой и «обвинением жертвы», которые препятствуют открытости и самозащите.
Кэйтлин Гутьеррез говорит: «Меня домогались мои товарищи. Мне не хватило смелости для решения этой ситуации. Я просто старалась жить дальше». Лоренцо Эррера объясняет: «Каждый раз я чувствовал себя виноватым».
Рассказы пострадавших дают нам понять, что сексуальное насилие — это система, а не единичный случай.
Поддержка по_дру_г, партнёро_к, родственни_ц имеет первостепенное значение для предотвращения глубокого стыда, связанного с ощущением себя жертвой гендерного насилия. «От того, как реагирует наше окружение, зависит и то, как воспринимает травму пострадавш_ая», — говорит Ваньюл.
* * *
Для двух моих последний статей я поговорил_а с 10 людьми, которые работают с пережившими сексуальное насилие или же сами являются ими. Часто эти люди имели и первый, и второй опыт.
В этой статье я сделала упор на потребности людей, переживших гендерное насилие, но я хочу сказать, что нельзя воспринимать людей из этой статьи только как жертв насилия. Это далеко не так.
Вагатве Ваньюл, Кэйтлин Гутьеррез и Лоренцо Эррера — одарённые люди: адвокат_ки, организатор_ки, писатель_ницы. Просто их случаи ярко иллюстрируют ситуацию в нашем сообществе. «Если бы мы заботились о людях, переживших насилие, и доверяли их словам независимо от их социального статуса, мы бы продвинулись намного дальше в искоренении сексуального насилия», — вот в чём заключается простая и важная мысль.
Ким Тран — учительница, исследовательница и общественная активистка, которая получает магистерскую степень по специальности «Этика и гендер: женщина и сексуальное просвещение» в университете Беркли (Калифорния). Её научная и общественная деятельность связана с пересечением межрасовых вопросов, вопросов гендерного неравенства, классового угнетения и ЛГБТК+ сексуальности. Ким активно сотрудничает с «LGBTQ Youth Space», является участницей ассоциации «Third Woman Press: Queer and Feminist of Color Publishing», а также участницей «Theatre First».
