Трансгендерность и небинарность

Дмитрий Исаев, к.м.н., сексолог, психотерапевт, независимый исследователь в области гендерных и сексуальных проблем.

* Конспект лекции публикуется с сокращениями

Термин «транссексуал» был предложен в 1923 году известным немецким сексологом Магнусом Хиршфельдом, а достаточно употребимым в профессиональном языке стал примерно в середине ХХ века — его начали использовать для описания людей, которые ощущали себя «родившимися в неправильном теле». Т.е. транссексуальность характеризовалась ощущением некой враждебности по отношению к своему телу.

Позднее и широкое определение стало рассматривать транссексуальность как термин, применимый к людям, которые желают жить или фактически живут в гендерной роли «противоположного пола» и хотят пройти или уже прошли «гендерный переход», т.е. сменили гендер, соответствующий своему биологическому полу, на другой, противоположный.

В рамках МКБ-10 «транссексуализм» рассматривается как «психическое и поведенческое расстройство, диагностическим критерием которого является желание жить и быть принятым в качестве представителя противоположного пола, что обычно сопровождается стремлением привести свое тело в как можно более полное соответствие с предпочитаемым полом с помощью лечения». (МКБ-10 действует до сих пор в большинстве стран, несмотря на принятую международную классификацию болезней 11-го пересмотра, которая будет вводиться только с 2022 года).

Здесь крайне важно понимать, что все эти корявые слова, не соответствующие современным взглядам, — это текст, который существует в МКБ-10 до настоящего момента. Поэтому здесь речь идет о поле, а не о гендере, о лечении, о том, что это психическое расстройство и т.д.

Термин «трансгендер» появился значительно позже, в конце 70-х — начале 80-х гг., и стал использоваться уже как совершенно другая, немедицинская категория. Как некая альтернатива тому патологизирующему медицинскому термину («транссексуализм»), который до сегодняшнего момента ассоциируется прежде всего с наличием психического расстройства.

За последние десятилетия термин «трансгендер» стал не только более популярным, но и значительно более широким. Кроме понятий «мужского» и «женского», он включает в себя разные гендерные варианты. С этой точки зрения он может использоваться не только для описания людей, которые не ощущают себя вписывающимися в «традиционный» гендер, к которому их приписывают, но может описывать и тех людей, которые вообще не относят себя к бинарной структуре пола, которая существует в общественном сознании. Он часто используется как зонтичная категория, чтобы обозначать любого человека, гендерная идентификация и/или внешняя презентация которого нарушают нормативные концепции мужского и женского или смешивают различные аспекты мужской и женской гендерной роли и идентичности.

Исторический аспект

Первые операции по «смене пола» были сделаны в 20-30-х гг. в Германии в клинике при Институте сексуальных наук, основанной Магнусом Хиршфельдом. К сожалению, подробная информация об этих операциях не сохранилась. Когда к власти пришёл Гитлер, институт был разгромлен, а весь архив уничтожен.

Первая наиболее известная попытка операции по «изменению пола» состоялась в Берлине в 1930-х гг. Пациенткой была Лили Эльбе. Она перенесла целый ряд операций, но они закончились печально. Эльбе умерла в результате последней (пятой) операции.

Более счастливые истории относятся уже куда как к более позднему периоду времени, который был связан с окончанием Второй мировой войны, когда такие операции стали делаться значительно чаще. Первая хорошо известная история была связана с именем Кристины Йоргенсен, американки, которая делала операцию в Дании в 1952 году. Кристина Йоргенсен была интересной медийной фигурой. Сейчас об этом мало знают, но до самой смерти она была вынуждена жить с мужскими документами, т.к. на тот момент возможности смены документов не существовало.

Первые операции, которые делались в 50-60-х годах, чаще всего проходили не в тех странах, где жили сами люди. Многие жители Франции, Англии, Голландии делали их, например, в Тунисе, поскольку в их странах такие операции были запрещены. Хирурга, который сделал первую операцию в Голландии, посадили за это в тюрьму.

Значительная роль в продвижении и популяризации медицинской информации по поводу трансгендерности принадлежит Гарри Бенджамину — это культовая фигура, поскольку в 50-60-х гг. он активно выступал за необходимость проведения подобного рода операций. По образованию и специализации он был эндокринологом, написал знаменитую книгу, где описывал «случаи с транссексуализмом». Его взгляды и представления соответствовали прогрессивным веяниям для 50-60-х гг. ХХ века, но сейчас, конечно, они отражают консервативный подход.

Он был уверен, что транссексуальность — это некая «ошибка» природы, заболевание. В своей книге, которая была издана в 50-х гг., он писал, что «если сома (от греч. soma — тело) здорова и нормальна, то никакой серьёзный случай транссексуальности, трансвестизма или гомосексуальности не разовьётся». Т.е. в его понимании — это всё патология, причём, телесная. Другое дело, что он считал, что иных вариантов помощи, кроме как сделать операции, назначать гормоны и разрешить людям жить в том гендере, в котором они себя ощущают, не существует.

Хирургические процедуры стали более доступны в 60-70-е гг., а термин «транссексуал» стал приписываться людям, подвергающимся хирургическому вмешательству. Но и Гарри Бенджамин, и известные сексологи Джон Мани и Ричард Грин считали, что причиной транссексуальности является дисфункциональная социализация.

Начиная с 70-х годов появился новый термин «гендерная дисфория», который постепенно стал вытеснять термин «транссексуальность». При этом, по-прежнему утверждалось, что основополагающим является так называемая телесная дисфория, т.е. неприятие своего тела.

В 70-х гг. медицинские процедуры сопровождались целым рядом довольно странных на сегодняшний момент требований, которые предъявлялись к таким пациентам. Медики заключали с человеком договор, согласно которому, тот не имел права никому рассказывать, кем был до операции. Люди должны были переехать на новое место жительства, выдумать себе прошлое в соответствии с новым гендером и держать в полной тайне то, что им «поменяли пол» в результате медицинских процедур. Они должны были всячески избегать каких-либо контактов с такими же людьми, чтобы не привлекать к себе внимание. По сути дела, они должны были максимально раствориться среди того самого, нового для них гендера, в котором они начинали свою жизнь.

Это делалось для того, чтобы не вносить сумятицу: общество должно по-прежнему считать, что существуют мужчины и женщины — никаких других «странных» людей не должно быть.

Идея о том, что бинарность незыблема, что незыблемой является и половая детерминация психологии человека, в те годы считалась основополагающей. Ровно поэтому никаких обсуждений этого, даже со стороны пациентов, которые прошли через гендерный переход, не должно было происходить.

В международную классификацию «транссексуальность» попала значительно позже — этот диагноз был включён в МКБ-9 и в американское руководство DSM-III только в 1975 и 1980 гг. соответственно. При этом в 70-80-е гг. многие врачи и психиатры считали, что речь идёт о тяжёлых психических расстройствах, которые нужно лечить в психиатрических больницах психотропными препаратами, психотерапией, но вовсе не идти на поводу и не оказывать помощь в смене документов, назначении гормональных препаратов, хирургической коррекции пола, и т.д.

Во второй половине 90-х годов произошло быстрое изменение дискурса, которое было связано с деконструкцией концепции пола, с новым постмодернистским пониманием гендера и сексуальности, возникновением квир-теории. В результате, в научном сообществе постепенно вызревало новое видение и понимание трансгендерности. Всплеск новых технологий, повсеместное распространение домашних компьютеров и интернета, позволили трансгендерным людям налаживать связи и формировать сообщества.

Что происходило в последние 20 лет?

Если в начале 90-х гг. трансгендерность ещё рассматривалась как психическое расстройство, то в настоящее время ситуация радикально изменилась. Быть трансгендером более не означает иметь психическое или иное медицинское расстройство. Новый академический стандарт дал право транс*людям «исправлять» свои тела и самим решать, какие процедуры делать, а какие нет. Гендерное разнообразие приобретает видимость в современном обществе.

В настоящее время для работы врачей основополагающими являются следующие руководства или концепции:

· для англоязычных аудиторий – это DSM-5, которая была принята в 2013 году.
Прежний термин «расстройство гендерной идентичности» был заменен на менее стигматизирующий и патологизирующий («гендерная дисфория»), диагнозы были помещены в отдельный от парафилий и сексуальных дисфункций раздел. Если раньше говорилось, что существует бинарность «мужское-женское», то в DSM-5 эти понятия описываются как мультикатегориальные или как спектры. Вместо понятия «пол» используется термин «гендер». Кроме того, здесь говорится о том, что человек ощущает себя не в «противоположном», а в «другом» гендере. Понятие «другой» предполагает, что вариаций может быть множество.

· для постсоветских стран – это МКБ-11, которая была принята в 2018 году (должна вступить в силу с января 2022 года).
В новом руководстве диагноза «трассексуализм» уже нет. Был специально создан раздел 17, который получил название «состояния, относящиеся к сексуальному здоровью». Это во многом эклектичный и странный раздел, сборная солянка, в которой оказались объединены совершенно разные категории: сексуальные дисфункции, болевые сексуальный расстройства, гендерное несоответствие, изменения в анатомии гениталий у мужчин и женщин. Все эти категории оказались вместе ради вынесения «гендерных проблем» из раздела «психиатрия». Поскольку любой новый раздел по требованиям классификации должен включать как минимум 5 рубрик, нужно было придумать ещё 4, которые бы обосновали наличие этого раздела. Поэтому пришлось, по сути, притягивать за уши другие проблемы.

Если в МКБ-10 «транссексуализм» относился к рубрике F64, то в новом МКБ-11 — это рубрика HA70 («гендерное несоответствие в подростковом и взрослом возрасте»).

Критерии для понимания этого явления:

Выраженная и стойкая неконгруэнтность между индивидуальным гендерным опытом и присвоенным полом, что часто приводит к стремлению к «переходу» с помощью гормональной терапии, хирургии или других медицинских услуг, чтобы жить и быть принятым в качестве лица переживаемого гендера. Здесь, как мы видим, говорится, что гормональная терапия, хирургия и другие медицинские процедуры носят вспомогательный характер и никакой речи о наличии каких-то психиатрических, психических проблем не идёт.

Главная идея новой классификации заключается в том, чтобы позволить людям обращаться за медицинской помощью (эндокринологической, хирургической и др.), чтобы обрести соответствие и большую гармонию между своим телом и переживаемым гендером.

В качестве дополнения здесь указывается, что диагноз не может быть установлен до наступления половой зрелости. А гендерное вариативное поведение и предпочтения сами по себе не являются основанием для установления диагноза.

В рамках нового понимания трансгендерности, стало очевидно, что люди с гендерным несоответствием вовсе не обязательно нуждаются в обращении к врачам. Не все трансгендерные люди хотят сделать операции или считают, что им нужно принимать гормоны. Они могут испытывать различную градацию гендерного несоответствия, но эти гендерные проблемы могут решаться каким-то другим, более мягким, способом. В какие-то периоды жизни они могут испытывать довольно серьёзный дистресс, а в некоторых случаях вовсе не обязательно что-либо предпринимают и продолжают жить так, как жили до этого.

Следующая рубрика, которая была предложена в МКБ-11, получила название «гендерное несоответствие в детстве» (НА71). Она продолжает рубрику из МКБ-10 о гендерных расстройствах в детском возрасте. В профессиональном сообществе существовал спор, нужно ли выделять этот раздел. Действительно, он кажется неоправданным и в значительной степени ненужным.

Речь идёт о том, что гендерная неконформность детей не обуславливает потребность в медицинских услугах. При этом статистика свидетельствует, что примерно 3-4% детей имеют какие-то достаточно выраженные гендерные проблемы, но для большинства этот гендерный конфликт сглаживается в подростковом возрасте. Получается, если мы ставим человеку диагноз «гендерная неконформность у детей», то этот диагноз сам по себе рассасывается. Зачем тогда вообще нужна эта диагностическая категория?

Психологическая поддержка, консультирование и информация здесь нужны для взрослых, а вовсе не для самого ребёнка, поскольку ребёнок всё это не переживает как некую гендерную проблему — это просто его индивидуальные особенности, с которыми он живёт и осознаёт их в процессе взросления.

Категория «гендерное несоответствие» имеет ряд преимуществ: она основывается не на психиатрической диагностике, а на самовосприятии и понимании того, что у человека есть некая идентичность. В процессе взаимодействия со специалистами транс*человек формирует идею о том, как бы он хотел справиться с тем несоответствием или гендерным конфликтом, который он ощущает. Находит для себя некий оптимум для дальнейшего существования и, если необходимо, обращается за помощью к специалистам. Эта модель позволяет людям с разного рода гендерными проблемами решать их, не обращаясь к психиатрам, когда психиатр определяет «нормальный я или не нормальный», «что мне нужно, можно или нельзя мне разрешать обращаться к эндокринологам, хирургам» и т.д.

Прежние представления, что есть какие-то люди, которые «возомнили себя мужчинами или женщинами», несмотря на то, что у них другая половая принадлежность, сменяется на новое понимание: человек не пытается изображать из себя женщину или мужчину, а таковым и является. Это его идентичность, его самоощущение, он в этом живёт, и окружающие люди могут это замечать или не замечать. Одно из распространённых заблуждений, характерных для близких родственников, заключается в том, что они говорят «мы ничего такого не видели». Не видели, потому что ребёнок, подросток, а потом и взрослый понимает, что «это будет странно показывать окружающим». Он это скрывает, потому что ещё не полностью в этом разобрался, не до конца это принимает, как некий вариант того, на чём он может настаивать. И только когда понимает, что для того, чтобы легализоваться в избранном гендере, нужно совершить камин-аут, радикально менять свою жизнь, может рассказать родителям или другим родственникам. А они делают круглые глаза: «Чего ты это вдруг решил?» Ощущение, что это «вдруг», что человек «решил быть другим» — довольно частое заблуждение. Он не решает быть другим, он таковым и является.

Новое понимание трансгендерности утверждает, что вовсе не обязательно человек, который является трансгендером, стремится и должен ассимилироваться в бинарную модель. Если я ощущаю себя не принадлежащим своему полу, это не значит, что у меня есть только один выбор — принадлежать другому полу или гендеру.

Кроме того, раньше считалось, что гендерная идентичность у человека должна сформироваться к пяти годам и быть неизменной в течении всей жизни. Идея о том, что что-то может измениться в самосознании и гендерном самоощущении, казалась чем-то невозможным.

В реальности оказывается, что это не совсем так: люди могут иметь как фиксированную, достаточно стабильную, неизменную гендерную идентичность, так и пластичную. Идентичность человека действительно может со временем трансформироваться. Также не нужно забывать, что поскольку последнее десятилетие характеризуется значительно большим количеством гендерных моделей и идентичностей, то прислушавшись к себе, человек может обнаружить, что у него та идентичность, про которую он узнал совсем недавно. Т.е. это не смена идентичности, а возможность разобраться в себе, обрести себя в той идентичности, о существовании которой человек раньше просто не знал.

Исходя из этого на сегодняшний момент ряд авторов выделяют разные трансгендерные траектории. Речь идёт о том, что в процессе жизни возможны разного рода изменения, связанные с тем, что идентичность (в данном случае трансгендерная) может быть достаточно пластичной и изменчивой, переходящей разного рода границы в ту или другую сторону.

Трансгендерные траектории:

1. «Перемещение» — постоянное движение от одной гендерной границы к другой;

2. «Колебание» — временное движение от одной стороны гендерной границы к другой и назад;

3. «Отрицание» — когда рассказчики нарративов опровергают существование бинарного гендерного деления.

Если человек говорит о желании сменить гендер и он абсолютно в этом уверен сейчас — вовсе не факт, что лет через пять или десять он не скажет, что хотел бы сменить гендерный маркер на какой-то другой. И это совершенно нормально. В течении жизни самосознание человека меняется, и процесс формирования гендерной идентичности идёт всю жизнь.

Довольно интересные мысли позволяет сформулировать международная статистика. В настоящее время количество обращений в клиники мира растёт на 14% в год. Безусловно, это не «рост аморальности в обществе», как пытаются утверждать консерваторы. Это связано с процессами всё большего обращения людей к своему собственному сознанию. По мере того, как феномен Транс* входит в социальное сознание, всё больше людей размышляют над назначенным и переживаемым гендером, и некоторые могут чувствовать рассогласование между ними, а поэтому подвергать сомнению назначенный цисгендерный статус, который ранее всегда считался само собой разумеющимся. А самое главное — у людей появляется право и смелость поднимать свой голос в защиту своего собственного «Я», которое может отличаться и не совпадать с навязываемыми им требованиями.

Пока есть возможность говорить о различных влияниях биологических факторов на гендерное своеобразие, но нет никаких оснований и данных, которые бы позволили что-то определённое говорить о детерминантах. Никаких биологических основ для объяснения причин возникновения трансгендерности не существует.

***

Доминирующая медицинская модель трансгендерности часто рассматривала трансгендерных людей как асексуальных. Считалось, что, поскольку трансгендеры «ненавидят своё тело», они не могут получать от него удовольствие. В реальности всё оказывается значительно более сложно. И это касается как направленности сексуального влечения, так и возможности получения сексуального удовольствия.

В рамках бинарной модели гомосексуальность, трансгендерность и транссексуальность рассматриваются как некая единая концепция гендерной инверсии, где транссексуальность — крайняя её форма, а гомосексуалы составляют промежуточный вариант.

Предполагалось, что если человек меняет гендерный маркер и осуществляет гендерный переход, то он автоматически обретает гетеросексуальную идентичность. Люди, чья сексуальная идентичность оказывалась вне гетеронормативной модели, были вообще лишены доступа к хирургическим процедурам. Ещё совсем недавно таким людям было не показано прохождение комиссии и получение разрешения на гендерный переход.

В реальности в DSM-5 написано, что «сексуальная ориентация больше не является ни дифференциальным диагнозом, ни компонентом диагностики».

Транс*люди не обязаны соответствовать гетеронормативному обществу. Транс*люди разнообразны по своей сексуальной ориентации и идентичности, могут иметь влечение к мужчинам или женщинам; и к тем, и к другим; ни к кому; ко всем гендерам или другое. Никакой прямой привязки гендерной идентичности к сексуальной направленности влечения не существует. Тем не менее, часто оказывается, что в результате гендерного перехода открывается куда как больше свободы и больше возможностей для реализации сексуальности.

Гендерная небинарность

Гендерная небинарность — это новое социальное явление, которое становится всё более заметным в мире и с которым всё чаще сталкиваются специалисты. Никаких телесных или биологических проблем у данного явления не существует. Люди имеют совершенно нормативную морфологию тела, но в процессе психологического становления, социализации начинают ощущать своё отличие. Говорить о своём отличии начинают лишь тогда, когда доступными оказываются слова, которыми можно обозначить своё состояние.

Толчком для формирования концепции небинарности стала квир-теория, которая появилась в начале 90-х годов и настаивала на условности категоризации по полу, гендеру и сексуальности. Индивидуальные взгляды и представления здесь являются определяющими. Нельзя сказать, какая у человека идентичность, не спросив у него об этом. Только сам человек может являться экспертом своей жизни.

Квир-идентичность предполагает достаточно высокий уровень личностной зрелости. Она предполагает, что человек не просто разобрался в себе, обнаружил себя, но оказывается ещё достаточно устойчив для того, чтобы поддерживать, формулировать свои взгляды, представления и противостоять давлению со стороны социума, который пытается засунуть его в привычные рамки и классификационные категории.

Возникшая небинарная теория, а затем и небинарная идентичность, по сути дела, позволили людям заявлять о праве на существование уникальной личности, которая выходит за жёсткие гендерные рамки и освобождает человека от необходимости думать, что «нужно быть, как все». Оказывается, человек может быть «нормальным», даже если не соответствует тем требованиям, которые к нему предъявляются.

Один из очень важных принципов, от которого должны отталкиваться специалисты, но, к сожалению часто об этом забывают: если у человека не нарушено структурное мышление, то мы не имеем права говорить о том, что у него психическое расстройство только потому, что его взгляды и представления кажутся нам странными и необычными. Нужно ориентироваться не на некое субъективное восприятие, не на то, нравится нам или нет, как человек себя называет, понимаем мы это или нет, а на объективные критерии расстройства мышления или его отсутствия.

Нужно рассматривать квир-идентичность как систему с гибкой конфигурацией, предполагающей индивидуальное своеобразие без обязательной унификации её элементов. Мы можем говорить о том, что таких индивидуальных личностных идентичностей может быть столько, сколько и людей.

В рамках предполагаемого подхода все возможные гендеры и все сексуальные ориентации равноправны и равноценны.

Здесь нет какого-то «правильного» гендера. Квир-концепция, небинарная концепция как раз говорит о том, что может быть сколько угодно разных гендеров. Не существует гендера, который был бы лучше другого. Они просто разные.

Отказ от «традиционного гендера» вовсе не говорит о том, что квир-концепция или концепция небинарности стремится разрушить миропорядок, который в бинарном мире рассматривается как главный, за который нужно держаться. Просто личность, её своеобразие оказывается значительно более важным, чем те нормативы или шаблоны, которые общество пытается навязать людям.

Речь идёт не о нарушении социальных правил взаимодействия, а о праве каждого конкретного человека проявлять себя в соответствии со своим самоощущением, сопротивляться психологическому насилию, которое требует изменяться и выстраивать себя по социальным лекалам, в рамках жёстких моделей «М» и «Ж».

Мифы, которые существуют о небинарности: что «это люди незрелые», что они пытаются эпатировать социум, привлечь к себе внимание, что они просто не разобрались в себе и им нужно помочь найти, к какой категории «прислониться», — это всё устаревшие представления, которые, к сожалению, мешают многим специалистам адекватно взаимодействовать с такими клиентами, выстраивать с ними продуктивные отношения с точки зрения терапии и оказания психологической помощи.

Мне очень симпатична концепция, которая говорит о том, что «гендер — это устаревший социальный конструкт ХХ века». Небинарная концепция не навязывает человеку идентичность, а даёт право ощущать своё отличие и право на существование, содержит в себе довольно серьёзный заряд для роста и развития социума, поскольку позволяет людям обнаруживать свой уникальный индивидуальный потенциал, развивать его, а не подавлять в угоду существующему бинарному шаблону. Когда человек говорит «я не такой», он стремиться вырваться из закостеневшей бинарной схемы, которая для некоторых людей оказывается, по сути дела, тюрьмой, в которой они должны существовать для того, чтобы окружающих всё устраивало, чтобы они жили в спокойствии, чтобы ничем их не потревожить.

Разрушение бинарной гендерной модели является основой для того, чтобы любой человек в полной мере мог реализовать свой индивидуальный личностный потенциал и для того, чтобы самореализоваться максимально продуктивно в своей жизни.

Гендер — это вовсе не два образа, не два противоположных варианта, а скорее некий ландшафт, в котором существует множество разного рода островов, которые кому-то близки, кому-то не очень, но все мы находимся в этой довольно разноцветной и многообразной реальности, не сводимой только к двум бинарным моделям.

Дмитрий Исаев для MAKEOUT