Почему для меня важна теория пересечений

Я белая, цис-женщина, не имеющая инвалидность, со средним доходом, у меня есть семья, двое детей, кошка и домашние крысы — звучит как? Вроде я вполне себе полноценная участница общественной жизни. А что если я скажу, что я гомосексуальная женщина? И моя семья — это я и моя жена с её детьми? Я уже не смогу считаться полноправной частью общества, я — часть маргинальной группы, а моя семья вовсе «не существует» или не имеет права существовать. Я вижу, что мир не чёрно-белый, людей и людских опытов больше, чем можно себе представить в рамках бинарной патриархальной модели и даже в рамках представлений об ЛГБТК+ сообществе в патриархате.

Впервые я поняла, что такое интерсекциональность, столкнувшись с угрозами и оскорблениями на почве гомофобии: я шла вечером из магазина, и сидевшие во дворе подростки стали кричать мне что-то вслед. Среди угроз я различила слово «лесбиянка» и обещания меня догнать. Наверняка было и ещё что-то, но в стрессе я уже ускорила шаг, чтобы быстрее попасть в подъезд. Тогда я подумала: двадцать два года я боялась ходить по улицам, опасалась тёмных переулков, вечерних улиц, подъездов, потому что я женщина. А теперь мне страшно не только потому, что я женщина, но и потому, что лесбиянка. Сейчас в мой список идентичностей добавляется эмигрантка. Именно потому, что мир для меня не чёрно-белый, я буду говорить о пересечениях дискриминации, делая акцент на опыте женской социализации.

Хочу представить некоторые свои идентичности в виде социально-иерархической лестницы. Итак, если во главу угла нашего патриархального, капиталистического мира мы ставим белого, цисгендерного гетеросексуального мужчину, то я, как цисгендерная женщина, уже оказываюсь на ступень ниже. И это при том, что цисгендерная женщина — это самая «привилегированная» из моих идентичностей. Ведь как «лесбиянка» и «эмигрантка» я стою на социальной лестнице еще ниже. Если рассматривать эти роли по-отдельности, то безусловно, у абстрактной «цис-женщины» привилегий и прав больше, чем у абстрактных «лесбиянки» и «эмигрантки». Однако я же не могу отделить от себя свою лесбийскую и эмигрантскую части — поэтому в социальной иерархии я со своими тремя важными идентичностями вместе, автоматически спускаюсь вниз. При этом, на мой взгляд, любой мужчина из той же социальной группы, что и я, будет всегда на ступень выше — таковы правила патриархального мира.

Когда я слышу разговоры об угнетении женщин, у меня создаётся впечатление, что говорят только о белых цисгендерных гетеросексуальных женщинах. И об этом говорит «белый феминизм», в котором, к сожалению, акцента на разности женщин, женских опытов, идентичностей маловато. Мне нравится, как эта проблема описана в блоге ВattyMamzelle, где «белый феминизм — это набор представлений, которые исключают из общего дискурса проблемы, касающиеся только цветных женщин. Это феминизм в стиле «один размер подходит всем», где белые женщины из среднего класса позиционируются как стандарт, которому должны соответствовать все остальные. Это описание одного из ныне функционирующих течений феминизма, а не обвинение против каждой белой феминистки».

Так, например, у меня в моей правозащитной практике была клиентка с несовершеннолетним ребёнком, которая хотела развестись, однако боялась, что супруг заберёт их ребёнка, ссылаясь на то, что у него доход больше, есть квартира (купленная в браке, однако владели ею его родители). На первый взгляд этот кейс довольно распространённый: 75-80% моих клиенток находятся в подобной ситуации. У меня есть алгоритм для таких ситуаций, образцы документов, которые очень даже хорошо работают. Да, безусловно, юридически отец имеет такие же права, как и мать ребёнка, только, к сожалению, зачастую такое поведение отцов — месть за то, что женщина уходит, нежелание платить алименты. И в этой ситуации было так же, однако есть один очень важный для меня момент: клиентка на тот момент уже была в романтических отношениях с женщиной, муж об этом знал и угрожал рассказать социальным службам. В таких ситуациях, алгоритмы, которые работают для гетеро-женщин, не работают для гомо-, би-, пан-женщин. И это отличный пример интерсекциональности. Хотя бы потому, что государственные органы довольно гомофобны, ЛГБТК+ сообщество в лучшем случае относят к маргинальной группе, в худшем — обвиняют в «извращенности» или в том, что они якобы нарушают закон. И если мои алгоритмы работают в ситуации с гетеро-женщинами, то для негетеро нужно не только придумывать новые инструменты, но и пояснять, что их кейс — прецедентный, спрашивать, готовы ли они публично говорить о своих отношениях, чтобы бороться.

Это всё про интерсекциональность — теорию пересечений. Она была разработана только в 1989 году. Или уже в 1989 году. Я всё думаю о том, что всё, что касается женщин, разрабатывается, находится, открывается и т.п. слишком медленно и поздно (например, клитор). Однако подвижки есть. Теорию пересечений вывела американская профессорка Кимберли Уильямс Криншоу. Для меня совершенно не удивительно, что это темнокожая профессорка. Ведь когда появляется дискурс об угнетении какой-либо социальной группы, об этом говорят представительницы_ли этих социальных групп. Сюда отлично вписывается фраза “nothing about us without us” — «ничего о нас без нас». Это касается всех социальных групп. Кстати, эта фраза появилась в сфере защиты прав людей с инвалидностью. Сложно представить, как проблемы жизни лесбянок будут решать гетеро-мужчины… написала я и подумала, что, собственно, это и происходит в патриархальном мире, когда мужчины выбирают, сколько женщинам быть в отпуске по уходу за ребёнком, сколько средств выделить на пособие для матерей, каким должен быть процент алиментов на детей и т.п. Тем не менее я хочу сказать, что если мы не озвучим проблемы, которые есть у нас как у социальной группы (например, эмигрантки, лесбиянки, матери и т.п.), — никто не будет это выводить в политическое поле, а значит и наши проблемы не будут решены.

Чёрт, даже в теме интерсекциональности много патриархальных и капиталистических штук. Власть и привилегии. В момент написания этого текста я подумала: для меня важно, что интерсекциональная теория делает акцент именно на различиях нашего опыта. Так же, как и в обществе, — хорошо бы, чтобы этот акцент, это понимание разности присутствовали в нашей жизни. Именно признание и принятие различий, а не попытка свести всех и вся к «единому мнению», делает наше совместное существование проще и комфортнее. Я не знаю и не хочу думать, сколько бонусов от признания различий в итоге получит гегемония (а это неизбежно). Но в одном я точно уверена: от интерсекционального подхода выигрывает общество в целом, а не только некоторые из нас.

Даша для MAKEOUT