Начнём издалека. С вопроса «Есть ли Бог?». Гомофобы тоже часто к Богу апеллируют в своих аргументах, так почему нам нельзя?
Гомофобия — это признание
Начнём издалека. С вопроса «Есть ли Бог?». Гомофобы тоже часто к Богу апеллируют в своих аргументах, так почему нам нельзя?В философии, особенно средневековой, один из животрепещущих холиваров — вопрос наличия или отсутствия Бога. Если он есть, то на него можно спокойно ссылаться, как на аксиому в геометрии, а вот если его нет — это уже совсем другая история. Но Бог упорно остаётся теоремой, которую нужно доказывания снова и снова.
Поэтому разнообразные доказательства бытия Бога и их опровержение — долгоиграющая интеллектуальная головоломка.
Один из таких аргументов: если мы вообще можем подумать о Боге, помыслить его, даже приписать ему какие-то качества, то он есть. Верим мы в него при этом или яро отрицаем его существование — дело вторичное и абсолютно неважное. Подумать можем? Значит, есть. Вот так вот. Шах и мат, атеисты. Потому что придумать нечто несуществующее и не имеющее аналогов человек не в состоянии. Против такой логики возражать сложно.
Есть такой психологический тест — нарисуйте вымышленное животное. Он, конечно, совсем про другое, но как бы мы ни фантазировали, такое животное будет только набором частей от других, существующих, которые пришли нам на ум. Рогатый кролик с крыльями, щупальцами и рыбьим хвостом. У него никогда не будет дварха или пары мощных анкозоидов. Потому что мы в душе не представляем и не можем описать, как выглядят анкозоиды, даже самые захудалые. Их нет. Но если однажды нечто назовут «дварх», он резко обретёт форму и выступит на свет из тумана немыслимого.
Не знаю, как там насчёт Бога с его анкозоидами, но в случае с гомофобией принцип вполне применим.
© Дарья ДаниловичГомофоб агрессивно, с пеной кричит ЛГБТ-человеку (пишет в комментариях, вещает с телеэкрана): «Ты пидор!» Оказавшись в этой ситуации, вряд ли мы захотим прояснять ситуацию и говорить: «Хм, давайте успокоимся, любезный, и постараемся проанализировать, что это значит для вас». Нам в этот момент просто хочется оказаться как можно дальше и по возможности больше никогда с этим человеком не соприкасаться.
Но если бы гомофоб был в состоянии развернуть свою мысль, то она звучала бы примерно так: «В нашем патриархальном обществе гомосексуальность порицается. Как на государственном уровне, так и в том, что стыдливо и размыто называется “общественным мнением”. Гомосексуальность — это позорное клеймо. И человек, на котором оно появилось, обречён на стигматизацию, пренебрежение, негатив и агрессию со стороны других людей. С ним могут законно сделать многие плохие вещи, и он ничем не защищён. Он находится на дне социальной иерархии, не обладает всеми правами и вообще считается “человеком второго сорта”».
Абсолютно то же самое, слово в слово, может сказать ЛГБТ-активист. В конце, добавив: «Это и есть дискриминация, с которой я борюсь».
Гомофоб добавлять, конечно, ничего не будет. Всё, что он может добавить от себя, словесно или физически, подпадает под соответствующие статьи УК.
Но что интересно: перед нами очень странный пример качественной коммуникации. Обе стороны по сути говорят об одном и том же. Но почему получается не диалог, а дышащая ненавистью пропасть?
Не хватает важного звена — эмпатии. На её месте страх.
Гомофобы часто бравируют, что, мол, никакого страха, «этих, что ли, бояться?». Это просто такая кристальная непереносимость зла в мире. Почти по Достоевскому.
В патриархате вообще всегда есть чего бояться. Его мораль стоит на двух китах «хорошо» и «плохо». А все остальные вещи попарно распихиваются в эти две категории. «Свои — чужие», «мужчины — женщины», «д’Артаньяны — все остальные». Оказаться в «плохой» категории — значит растерять многие свои привилегии и нажить дополнительные сложности и опасности. И это страшно для тех, кому есть что терять.
Так и работает дискриминация, которую гомофобы невольно, сами того не подозревая, признают. В этом они честнее политиков, которые говорят: «У нас нет никакого ущемления геев. Просто им нельзя жениться, показываться детям и дышать».
Гомофобия — это магия
Свою жестокость гомофобы часто оправдывают аффектом, гей-паникой, всплеском «праведного гнева». Будто бы появления рядом гомосексуального или «похожего» на него человека достаточно для «самозащиты» и даже, как ни чудовищно, убийства.
Если речь не о страхе, то о чём?
Об отвращении? Но мы редко спешим вступить в контакт с чем-то, вызывающим отвращение или брезгливость.
О злости? Один мужчина внезапно и очень сильно разозлился на другого за то, что тот, возможно, спит с мужчинами? Насколько безопасно вообще пребывание такого вспыльчивого и не умеющего себя контролировать человека в обществе? На кого он «рассердится» завтра?
О ненависти? Да. Но в глубине любой ненависти всегда прячется как раз таки страх. «Ненависть — это месть труса за испытанный им страх».
© Дарья ДаниловичГомофобия, к сожалению, не скрытый «талант». Это счастье, как говорят, любит тишину, а гомофобия наоборот требует публичности и постоянного самоутверждения. Просто быть гомофобом недостаточно, нужно доказывать свой статус. А иначе ты всё время рискуешь попасть под подозрение товарищей по цеху, оказаться на месте того, кем так боишься стать.
Быть гетеросексуалом недостаточно. Нужно всё время присягать на верность. Даже когда никто не спрашивает. Сообщать, что ты «против этого всего», что «семья должна быть нормальная», и предлагать посмотреть на «эту их Европу».
Гетеросексуальность, видимо, штука крайне хрупкая. Мельчайшее отступление от «традиции» грозит катастрофой.
И тут на сцену выходит магическое мышление во всём своём абсурдном великолепии.
Наши предки разной степени древности к миру вокруг относились с большим подозрением. В мире всё время что-то случалось: то молния, то чума, то ребёнок рыжий родится. Короче, всё идёт не по плану, и причины этого туманны. Вот тогда на помощь приходят придуманные правила защиты от тёмных сил. Постучать по дереву, чтобы не было беды. Прицепить булавку от сглаза. Занавесить зеркала. Посидеть на дорожку. Поджечь вышку 5G.
И техники «защиты от гомосексуальности» органично вписываются в магическое мировосприятие.
© Дарья ДаниловичНельзя делать ничего, что может заразить тебя «гейством». Звучит просто, но список запретов огромный. Для мужчин туда часто скопом включено всё «женское», ведь геи же «не-мужчины», правильно?
Нельзя носить недостаточно «мужскую» одежду, отращивать волосы, плакать и вообще проявлять эмоции кроме злости и ликования от победы, заниматься не «мужскими» делами, проявлять мягкость, заботиться о детях, считать, что люди равны. Да много чего ещё.
Все, что является ЛГБТ, похоже на ЛГБТ, может быть использовано ЛГБТ или наводит на мысли об ЛГБТ, суть одно.
Также надо заботиться, чтобы не подцепить «радужную болезнь» воздушно-капельными путём. Не общаться с геями, не здороваться за руку, лучше вообще не встречаться, а то мало ли. Именно так работает тюремная иерархия с раздельной посудой и правилами «неприкасаемости».
Но возникает резонный вопрос: а как узнать, что рядом гей? В косметике, стрингах и перьях определить «неприятеля» легко, но «враг» коварен и почему-то не ходит так круглый год. Иногда даже выглядит прямо как обычный человек. Поэтому гомофобу всегда надо быть начеку и обладать откалиброванным гей-радаром. Мифический образ гея, у которого всегда есть особые признаки, как у ведьмы, гораздо больше нужен гомофобам, чем самим квир-людям.
Равные права для ЛГБТ-сообщества, а уж тем более гей-прайды, тянут для гомофобов на пандемию: как спастись от заразы, когда опасность везде?
А вот если принять один-два правильных закона, можно сделать так, чтобы гомосексуальность перестала существовать. Впоследствии можно принять законы, чтобы молнии не били, чума не начиналась, а рыжие дети не рождались.
Короче, гомофобу надо просто очень-очень стараться, заручиться мощными оберегами от гей-сглаза и поддержкой законодателей (на случай, если обереги не дадут достаточной защиты) — и вуаля, жизнь снова стала веселее.
© Дарья ДаниловичГомофобия — это последний бастион
Но почему так много сил люди-гомофобы тратят на такую в мировых масштабах незначительную проблему?
Если бы вопросы экологии так же остро волновали людей, мы бы уже жили в райском саду. Как и любые другие важные глобальные вопросы: войны, капитализм, голод… Ужасные, но «далёкие» проблемы тревожат куда меньше, чем пожар в собственном доме.
Почему же так много сил брошено на борьбу с «гендером как идеологией»? Почему такое дикое количество людей озабочено темой, которая их лично вроде как не касается? Если ты против однополых браков, просто не вступай в него.
Но логика патриархата похожа на казино. Как бы дьявольски ты ни был везуч, в итоге выигрывает казино. В строгой иерархии патриархата нельзя расслабляться, иначе ты тут же покатишься по социальной лестнице вниз. Был богатый? Обеднеешь. Или другие заработают больше. Переехал в другую страну? Поздравляю, понаехавший! Здоровье хорошее? Это пока. Молод и можешь побороться за место под солнцем? У меня для тебя плохие новости. Старость — это практически решето для любого социального капитала.
А когда всё остальное из области социальных и экономических привилегий такое шаткое и ускользающее, надо искать инварианты, козыри, против которых бессильно время. И тогда, как завещал Фуко, мы рано или поздно приходим к контролю сексуальности.
© Дарья ДаниловичМой священный биологический пол и идеальную гетеросексуальную ориентацию не сможет испортить ни бедность, ни старость, ни место жительства.
Есть в мире вещи, которые у меня не отнять! Значит, за них и стоит держаться. Не секрет, что патриархат в основе своей — это именно «половая дискриминация».
А потом приходят какие-то странные, подозрительнее люди, которые уверенно заявляют, что «пол — это спектр», «гендер с полом не связаны», а «идентичность — это выбор». И вообще извольте нам браки и гендерный маркер «X» в паспорте.
Шок. Страх и трепет. Нормальный мир на грани апокалипсиса. И это не гибель Мирового океана, который мне никто, а последний оплот моего личного спокойствия в бушующем мире. Если я, к примеру, не мужчина, любящий женщин, то кто?
Более того, раз защититься на сто процентов от гей-сглаза невозможно, то главная внутренняя опора и социальная инвестиция под угрозой. А если «ЛГБТ-лобби» подомнёт под себя мир, как и видится в кошмарах гомофобам, то они сами будут проживать на дне океана привилегий, где сейчас «по справедливости» и «по природе» находятся ЛГБТ-люди.
Вот и оказывается, что гомофобия — это мощнейший оберег, важнейшая моральная ценность. Без неё патриархат складывается карточным домиком, ведь ему больше нечего предложить, кроме ненависти к Другому и попыток не стать Другим самому.
