В марте этого года в Музее современного изобразительного искусства в Минске состоялась коллективная выставка «Искусственное освещение. Клара и Роза». Участницами выставки стали семь художниц – Татьяна Кондратенко, Илона Кособуко, Зоя Луцевич, Татьяна Радзивилко, Екатерина Сумарева, Елена Шлегель, Марта Шматова – и фотограф Николай Ботвинник, который представил проект «Rosenhaus», серию портретов участниц выставки.
Похоже, за последние 20 лет это первый коллективный проект, участники которого поставили задачу поработать с гендерными стереотипами – как со своими собственными, так и с навязываемыми, циркулирующими через систему массовой коммуникации, прежде всего масс-медиа, и направленными в первую очередь на коллективного адресата.
Марта Шматова «Движение» 2014
«Мы стремились к тому, чтобы небанально и иронично, а может, и сатирично поразмышлять на тему гендерных стереотипов», — рассказала «Минскому Курьеру» куратор этого проекта Марта Шматова. А в тексте к выставке разъясняется, что двойное название «Искусственное освещение. Клара и Роза» «апеллирует к двум аспектам: первый – искусственное освещение – обращение к “медиа – свету”, который отражает, изображает, а также создает симулякры и мифы; второй – исторические фигуры Клары Цеткин и Розы Люксембург – фигуры мифологизированные, но спорные, которые, в отличие от своих современниц (Эммы Голдмен, Симоны де Бовуар) вызывают сегодня скорее скепсис, чем восхищение».
Гендерные стереотипы и мифы равенства
Деконструировать стереотипы художницам пришлось c самого начала работы экспозиции. Во время ее открытия, приветствуя участников проекта, народный художник Беларуси, профессор, заведующий кафедрой рисунка Беларусской государственной академии искусств Владимир Товстик отметил, что «наши красавицы-женщины играют в эту игру и заставляют нас удивляться и восхищаться их талантами. XXI столетие – это столетие женщин. Самые талантливые студентки сейчас женщины. Директор нашего музея тоже женщина, красивая женщина. Поздравляю наших художниц с открытием выставки. Поменьше занимайтесь политикой, Роза и Клара остались в том столетии».
Художница Марта Шматова ответила на это высказывание: «Я сначала не хотела говорить, но послушав некоторые высказывания, решила внести ясность. Во-первых, название проекта “Клара и Роза” – это отправная точка, это то, от чего мы отталкиваемся. Клара Цеткин в свое время предложила учредить день женской солидарности и борьбы за женские экономические, политические и другие права. Собственно говоря, если бы не было этой борьбы, то мы бы и сейчас сидели на кухнях, готовили еду и воспитывали детей, а не мечтали об искусстве. Поэтому я не могу откреститься от этих особ, хотя они обе весьма провокативные фигуры, однако я не могу сказать, что нужно о них забыть и больше не вспоминать».
Она также пояснила, что выставка собрала разных – по своей позиции, по стилю и интересам в искусстве – художниц, которые были совершенно свободны в своем высказывании: «Сейчас такое время, что женщины должны иметь свободу выбора, либо она хочет быть домохозяйкой, либо она хочет реализовывать себя в политике, тяжелых профессиях и так далее. Наша идея была показать это. А то, что получилось... вы увидите».
Этот спонтанный публичный диалог показателен для Минска. С одной стороны тем, что народный художник, профессор, приветствуя коллег по арт-цеху, говорит не о профессиональных достижениях, а прежде всего о красоте, не улавливая двусмысленности подобного приветствия. Ведь тем самым женщины – субъекты творчества сводятся к «нашим красавицам», которые «играют» и «восхищают» мужчин, т.е. вносят в профессиональную коммуникацию всего лишь приятный элемент эстетического комфорта.
Это приветствие свидетельствует о том, что, несмотря на официально провозглашенные в Беларуси достижения «равенства мужчин и женщин», женщины остаются не совсем полноценными профессионалами. Художницы продолжают работать в атмосфере стереотипов о невозможности «женского гения» и второстепенности «женских» тем, особенно если они не имеют отношения к воспеванию традиционной «красоты» природы и мироздания в целом. В таком контексте создание женщинами «своих» проектов, их попытка хоть как-то анализировать свое положение в обществе оценивается всего лишь как «игра». С другой стороны художница-куратор не планировала публично высказываться, однако шовинистские высказывания коллег послужили поводом сформулировать свои антидоводы и вступить в полемику на вернисаже.
В своих работах на выставке Марта Шматова как раз поднимает тему возрастающей ценности стандартов красоты.
«Классический европейский стандарт – светлые длинные волосы, белозубая улыбка и стройное спортивное тело» – именно такой стандарт обеспечил победу в конкурсе красоты, сообщает самая массовая газета «Советская Беларусь» в статье «Блондинки всегда в ажуре» (2013).
Марта Шматова «Уникальное средство для продвижения на рынке товаров и услуг» 2014
Иначе говоря, именно «красота», а не профессиональная компетентность становится для женщины ресурсом продвижения на рынке труда. Причем художница совершенно точно уловила тенденцию времени. В пропагандистских кампаниях через масс-медиа населению адресуются двойственные установки, предписывающие практически взаимоисключающие нормы: женщине следует быть привлекательно-сексапильной и одновременно примерной матерью. Видимо, это делается для удобства манипуляции общественным мнением. Учитывая максимальную женскую занятость, такой акцент на «красоте» приводит к заниженной оценке женского профессионального труда.
Марта Шматова «Who am I?» 2014
Отсюда и вопрошание художницы «Кто я?» на полотне с одноименным названием. Женщина, изображенная на картине, напоминает музу на куриных лапках, которая собирается съесть банан. Такое карикатурное изображение выражает кризис и сомнения в существующих критериях оценивания искусства, где женщине позволительно заниматься искусством только как хобби. И в момент, когда она перестает быть музой и претендует на роль субъекта творчества, возникают проблемы или коммуникативные сбои.
Собственно, о том же, только под другим углом зрения, размышляет и художница Елена Шлегель. Журналистка «Минского Курьера» так отозвалась о ее визуальном высказывании:”Сложносочиненные” картины Елены Шлегель вызывают улыбку – художница подходит к теме отношений мужчины и женщины с большой иронией…»
Елена Шлегель «Феминистские игры» 2014
На мой взгляд, у художницы ее личное понимание феминизма переплетается с мифологией о нем. На картине под названием «Феминистские игры» мы видим двух женщин: одна – в синем – напоминает Галу Дали (жену и музу Сальвадора Дали), вторая, одетая в сексуальное, декольтированное сзади красное платье, вполне может быть Амандой Лир – молодой моделью стареющего мастера. Обе женщины пьют напиток на брудершафт (от нем. Bruderschaft – братство) из бутылки «Сальвадор Дали». На столе находятся еще несколько бутылок, пробки которых заменены мужскими головами (на бутылка «N» – голова Наполеона, далее пробки-головы Фрейда и других известных мужчин).
Перед нами рассказ художницы о взаимоотношениях чувственности и жизни, а также о сексуальной власти женщин. Некоторые женщины соглашаются стать инструментом удовольствия, так как понимают, что таким образом могут добиться признания у мужчин, и это обеспечит им определенное положение в обществе. Именно борьба за признание превращает сексуальность и чувственную сферу в целом в социальный механизм и ресурс. Однако в ситуации «потребления женщин» не может быть никакого равноправия, тут присутствует господство (через обладание) и подчинение. Именно об этом и говорит современный феминизм, который в первую очередь увязывает гендерное равенство с политическими свободами – с возможностью женщин ставить под вопрос незыблемость патриархального устройства, а также искать пути минимизации его влияния на повседневную жизнь и преобразовывать социальные структуры.
Роза и Клара
В интервью БелаПАН художница Марта Шматова подчеркнула, что хотя выставка и открылась 12-го, все же она была приурочена к 8 Марта.
«Названием проекта мы хотели напомнить о настоящем содержании этого праздника, – сказала она. – Международный женский день – это борьба женщин всего мира с дискриминацией там, где это нужно».
Международный женский день был учрежден в 1910 году по инициативе Клары Цеткин. В 1921 году 8 марта получил официальный статус праздника женщин-работниц в СССР. Однако с 1966 года этот день превращается в праздник женщин независимо от их занятости, а к сегодняшнему дню произошло полное вытеснение первоначального смысла празднования Дня прав женщин. Тем не менее, ежегодно активные женщины по всеми миру отмечают Международный женский день, стремясь привлечь внимание общественности к фактам гендерной дискриминации и желая напомнить о долгом пути, пройденном женщинами в борьбе за отстаивание своих прав.
Зоя Луцевич «Роза» 2014
Выставка «Искусственное освещение. Клара и Роза» как раз стала такой коллективной попыткой напоминания и себе самим, и зрителям о том, что многие права и возможности для женщин появились лишь в середине XIX века в результате продолжительной борьбы женщин за равноправие. Художница Зоя Луцевич нарисовала портрет Розы Люксембург (которая была жестоко убита в 1919 году). И Клара Цеткин – главный редактор журнала «Равенство» («Die Gleichheit», создан в 1891), и ее сподвижница Роза Люксембург были яркими революционерками своего времени, мечтавшими о свободе, равенстве и счастье.
Зоя Луцевич «Liebe maht frei» 2014
Инсталляция «Liebe maсht frei» («Любовь освобождает») Зои Луцевич озадачила многих зрителей – ведь им приходилось наступать на автопортрет художницы, поднимаясь по лестнице на второй этаж музея. Фотоизображение было размещено на полу площадки лестничного пролета. Часть стены, прилегающая к нему, была увита розовыми и желтыми розами. Некоторые посетители выставки, замечая лицо под ногами, стремились перешагнуть его или обойти. Это состояние зрительского неудобства напоминает дискомфорт от публичного обсуждения проблем повседневного насилия – самого разного рода – в отношении женщин.
Такое насилие в Беларуси сегодня носит вполне легитимный характер, так как общество оправдывает ревнивых мужчин, противозаконно злоупотребляющих своей властью и силой («бьёт – значит любит»). Однако в таком присвоении несобственного (любимой) и проявляется определенная экономика, которая вмешивается в отношения между людьми и подчиняет того, кто слабее и кто готов принять такие правила социальной игры. Как тут не вспомнить критические лозунги, созданные к 8 Марта: «Не продавайся за цветы, завтра встанешь у плиты», «Не продавайся за цветы, 8 Марта – день борьбы», «Цветы – сегодня, кандалы – каждый день», «Разные пола – равные права».
Также стоит вспомнить о надписи «Arbeit macht frei» («Труд освобождает»), которая была размещена при входе во многие нацистские концентрационные лагеря. Этот лозунг с одной стороны выглядит как насмешка – учитывая то место, где люди работали; с другой стороны его использовали для придания узникам ложной надежды на выживание.
Обобществление частной жизни
Проект художницы Татьяны Радзивилко «Приватная жизнь» состоял из нескольких живописных работ. На некоторых из них можно было увидеть контуры прямоугольных фигур женщин, стоящих на берегу моря в закрытых купальниках и шапочках для купания. Внутри инсталляции «Раздевалка» на планшете зрители могли увидеть волнообразно двигающуюся фотографию двух молодых девушек 1930-х годов. Это фото напоминало растиражированные образы советских физкультурниц и спортсменок – доминирующий образец советской женственности тех лет.
Такая спортивная или производственная женственность в 1930-е была строго функциональной: она увязывалась с идеей тренировки/закалки тела, а также с идеей продолжения рода. Таким образом, женская сексуальность и в то время, и сегодня оказывается подчиненной государству: в 1930-е она была ориентирована на создание социалистического государства, в 2000-е – на создание независимой и процветающей Беларуси.
В своем проекте художница пытается анализировать идеи «женского», смену идеальных образцов женственности, метафоры советского (поездка на море/отдых), «большую идеологию», которая в каком-то смысле оказывается продолжением наших тел. Главная цель проекта – исследование того, как государственный политический интерес оказывается вплетенным в приватное пространство людей, в результате чего телесность, индивидуальность, идентичность оказываются отчужденными дискурсом государственности.
Татьяна Радзивилко «Приватная жизнь» 2014
Обобществление частной жизни происходит через пропаганду идей государственной политики. В 1930-е государственная политика контролировала «новую» советскую женщину, превознося ее репродуктивную значимость (в 1936 году аборт был запрещен), а также заставляя заниматься различными видами спортивной и общественной активности – наряду с вовлечением в трудовую занятость.
Беларусское государство сегодня превозносит как женщину-мать (доступ к абортам стремятся пересмотреть, в стране «демографический кризис»), так и женщину – объект сексуальной привлекательности, при сохранении максимальной женской занятости на рынке труда. Многочисленные конкурсы красоты, проводимые в Беларуси как среди молодых девушек, так и среди специалисток – банков, заводов, вузов, – взяты под охрану государства. Такой патронаж объясняется заботой и контролем за организацией сомнительных мероприятий, за которыми может стоять намерение продать беларусских красавиц в сексуальное рабство. Отличительной чертой данных кампаний становится минимизация любого ожидаемого уровня приватности.
Илона Кособуко «Белые ракушки воспоминаний», «Время собирать камушки» 2014
Отчасти о советском и работы художницы Илоны Кособуко, на которых изображены авоськи. Названия этим сумкам было придумано в 1930-е годы, а всенародно популярным слово «авоська» стало после монолога Аркадия Райкина: «А это вот авоська! Авось-ка я что-нибудь домой в ней принесу...» Герой монолога мечтал – «авось удастся принести в ней домой что-нибудь такое, чего по карточкам не выдают». Сегодня нет ни блата, ни дефицита, но остались плохо отрефлексированные воспоминания о советском.
Эффекты идеологии
Интересная история произошла с инсталляцией «Временная дезориентация» художницы Екатерины Сумаревой при монтаже выставки. Натянутая на белый холст недовязанная красная полоска с клубком красных ниток была воспринята некоторыми работниками музея как намек на флаг БНР, который был и государственным флагом в нашей стране в период с 1991 по 1995 год. От цензуры инсталляцию спасло лишь то, что размещена она была вертикально, а не горизонтально.
Екатерина Сумарева «Временная дезориентация» 2014
В СССР была цензура, и сейчас она возвращается в совершенно абсурдных, видоизмененных формах. Подобная излишняя подозрительность является знаком страха, потери ориентации как в современном времени, так и в отношении к прошлому.
В завершение я хотела бы вернуться к цитате из пояснительного текста к выставке: «исторические фигуры Клары Цеткин и Розы Люксембург – фигуры мифологизированные ... вызывающие сегодня скепсис». Для мифологизации сознания характерно не остранение (термин Виктора Шкловского, введенный для привлечения внимание к явлениям и деталям, ускользающим из поля зрения при обычном взгляде на вещи), а одомашнивание феноменов, слияние политического и повседневного опыта. Одомашнивание опасно тем, что оно не допускает идею и мечту о возможных изменениях, оно вытесняет опыт революционной свободы путем создания «ложных синонимов».
Именно поэтому время от времени переименовываются улицы, переписываются учебники истории в соответствии с «новым» отношением власти к некоторым революционным событиям. В Минске улицы, названные именами революционных социалисток Розы Люксембург и Клары Цеткин, остаются непереименованными, но вот отношение к их борьбе за равенство и индивидуальную свободу в массовом сознании превратилось в скепсис. Коллективная выставка «Искусственное освещение. Клара и Роза» как раз дает возможность поразмышлять над вопросом, почему это происходит «здесь и сейчас».
