Гендерная идентичность транс* и квир-человека определяется только самим человеком, и то, что кто-то приходит к ее осознанию не в детском или подростковом возрасте, не делает наш гендер «не настоящим».
Казалось бы, в этих историях не было ничего особенного. Но у меня создалось впечатление, что существует некий «правильный» путь осознания своей идентичности, и оно должно произойти довольно рано. Гендер же тех, кто пришел к пониманию, не будучи ребенком или подростком, словно ставится под сомнение. И тот, кто читает очередную такую историю, может подумать «а вдруг я «ненастоящая» трансгендерная персона, раз не осознал_а это в детстве?»
Лично я о подобном задумывался. В процессе понимания собственной андрогинности я читал немало историй, а после пролистывал в памяти свою жизнь и видел: в ней не было никаких переживаний именно по поводу гендерной идентичности. Более того, ребенком и подростком я вполне стереотипно отвечал представлениям о приписанном мне поле.
© Иллюстрация Лены Немик Проблема заключалась в том, что меня не покидало ощущение инаковости, однако я не мог связать его с несовпадением пола и гендера. Мне неоткуда было взять информацию, подходящую под описание личных ощущений. В детстве не находилось поводов задуматься, что происходит с моим телом и кем я себя ощущаю, воспитание в духе «тыжедевочка» счастливо меня обошло, и я рос просто человеком, не скованным стереотипами. Я не могу сказать почти классическое «в детстве я не хотел играть с куклами и носить платья», потому что с равным удовольствием играл и с куклами, и с машинками, носил как платья, так и комбинезоны. Но чем старше я становился, тем активнее приходилось взаимодействовать с социумом и гендерными установками.
Я хотел самовыражения, но поскольку не знал и не задумывался, кто я, то пытался начать соответствовать своему полу. Я старался быть «правильной» девушкой и не представлял, как можно выражать себя вне стереотипных предписаний.
«Правильные девушки милы и покладисты», и я пытался быть милым, молчать и улыбаться. Получалось правдоподобно, что создало мне репутацию существа странного, забитого и тихого. «Правильные девушки интересуются косметикой», одеждой, и умиляются маленьким детям, и я интересовался и умилялся, хотя пользоваться косметикой так и не научился, в «женственной» одежде выглядел нелепо, а дети вызывали у меня тоску и недоумение. «Правильные девушки испытывают влечение исключительно к противоположному полу», и я старался соответствовать, не испытывая при этом ничего вообще, разве что скуку и легкое отвращение, когда приходилось целоваться с очередным «парнем на несколько дней». (Сейчас я безмерно рад, что у меня хватило здравого смысла не идти дальше неприятных поцелуев). Я делал это потому, что персоны женского пола, окружающие меня, поступали так же. Я соответствовал стереотипам изо всех сил, воспринимал свист вслед и сальные комплименты как доказательство успешности своей презентации. Уверен, никто из знавших меня в то время, не мог бы и предположить, что видит перед собой небинарную персону.
Аналогично я не осознавал разницы между «вещь мне нравится» и «я хочу ее себе». Я не мог понять, что феминностью можно просто восхищаться, не примеряя ее на себя. И мысли «мне нравится платье и туфли на каблуке» воспринимал как «я хочу платье и туфли». Я надевал вещи несколько раз, а дальше они пылились в шкафу, причем дискомфорт от их ношения я старался игнорировать, подавляя его установкой: «это «правильные», феминные вещи, и раз они мне нравятся – все в порядке». На моих фото того периода нет и следа моей андрогинности.
© Иллюстрация Лены Немик Первый шаг даже не к осознанию себя, а к более адекватному самовыражению мне помогло сделать увлечение готической субкультурой. Казалось бы, гендерная идентичность и субкультура — вещи не слишком связанные, но в моем случае это сработало как альтернатива стереотипам. В неформальной среде критерии феминности и маскулинности размыты: если ты надеваешь корсет, то не потому, что хочешь презентовать себя максимально феминно, а потому что он – часть атрибутики, не привязанной к полу. Как и косметика, тогда я впервые осознал, что подвожу глаза не из-за ощущения себя «правильной девушкой», а ради любви к искусству макияжа и грима. Возможно, это и стало для меня началом понимания, что у косметики и одежды нет гендера, и четкое разделение на «женское» и «мужское» создано в угоду стереотипам.
Тогда мне было 16, я считал себя «тру-готом» и ни разу не задумывался о собственной гендерквирности. Тогда у меня и появился интернет, позволивший получить доступ к соцсетям и информации. Когда я начал знакомиться с людьми, чей гендер и самопрезентация не совпадали с предписанным полом, моя первая реакция выглядела так: «А что, так можно было?» Я начал понимать: следовать стереотипам и отвечать ожиданиям окружающих о твоем гендере и поведении не обязательно. Я стал задумываться: а вдруг мои провальные попытки самовыражения не удаются именно потому, что мои гендер и пол не совпадают?
Не могу сказать, что осознание было мгновенным. Сперва я считал себя бинарным трансгендером, думал, хочу ли совершить переход и озадачивался отсутствием ярко выраженной дисфории. Позже идентифицировал себя как агендера и выступал за постгендерное общество, одновременно продолжая оперировать понятиями феминности и маскулинности и в глубине души не слишком понимая, как можно ощущать себя вне гендера. И лишь годам к 24-м я пришел к собственной небинарности и андрогинности.
© Иллюстрация Лены Немик Мое понимание и принятие себя длилось достаточно долго, началось и закончилось довольно поздно, однако это не мешает мне быть твердо уверенным в собственной идентичности.
Но проблема «проверки истинности» идентичности транс* и квир-персон существует, причем в достаточной мере в рамках сообщества. Словно создан перечень негласных критериев, определяющих, «настоящий» гендер человека. И возраст понимания своей идентичности или несовпадения пола и гендера также входит в этот список. Персонам, пришедшим к осознанию не в детстве и не подростками, часто высказывается недоверие, ведь раз в детстве и подростковом возрасте их все устраивало, значит, их идентичность — «просто выдумка», образ, то, что появилось внезапно и пройдет со временем. Подобное легко порождает сомнения и у самих персон, особенно на этапе изучения и принятие себя. Такие аргументы выглядят убедительно. Человек, который и так сомневается, сравнив свое прошлое и прошлое «настоящих» транс* и квир-людей, может прийти к определенным выводам и подумать, что если у него не было стремления не вписываться в предписанные полу стереотипы, допустим, не было дисфории и не возникало мыслей связать некомфортные ощущения с трансгендерностью, — значит, он «не нестоящий» транс* или квир-человек.
На самом деле это не так. Процесс осознания своей идентичности у каждого индивидуален, и не существует параметров, по которым можно оценить его «правильность». Осознание гендера не зависит от возраста, жизненного этапа, уровня комфорта в теле и прочих характеристик, призванных оценить «истинность» идентичности человека. У кого-то понимание действительно приходит в раннем возрасте, кто-то идет к нему годами, кто-то осознает мгновенно, кто-то раньше, кто-то позже — любой опыт имеет право на существование. Гендерная идентичность транс* и квир-человека определяется только самим человеком, и то, что кто-то приходит к ее осознанию не в детском или подростковом возрасте, не делает наш гендер «не настоящим». Признание этого факта внутри ЛГБТК+ сообщества и вне его станет еще одним шагом к пониманию и принятию разнообразия и уникальности опыта каждого человека, его ценности, независимо от различий. И убережет многих от травматичного опыта на пути к определению своей идентичности.
