Как мы как помогающие специалисты можем поддерживать своих клиентов и клиенток в работе с травматическими переживаниями?
Травма-информированные сервисы (trauma-informed services) — принципы, по которым может быть организована работа учреждений психологической помощи, организаций и институтов (включая социальную работу в широком смысле, в образовательных учреждениях, в медицинских учреждениях и т.д.), направленная на предотвращение ретравматизации. Вы можете также организовать вашу частную практику.
Техники и подходы работы с травмой (trauma-specific services) — конкретные техники работы с травмой в разных психологических подходах: заземление, психологическое просвещение, фокусирование и прослеживание, телесноорентированная терапия, КПТ с включением компоненты trauma-informed, комплексная терапия травмы, кризисное консультирование, ДПДГ и т.д. Они могут варьироваться в зависимости от психологической школы или доминирующего подхода, в котором вы работаете. Важно отметить, что чем больше мы понимаем про то, как комплексно травма влияет на жизнь, психику и тело человека, чем лучше мы осознаем, как наши собственные травматические переживания влияют на нас самих, как помогающих специалистов, тем более устойчивы мы можем быть, а значит полезны своим клиентам и клиенткам.
Существуют разные концепции травмы, о которых можно почитать отдельно:
▪ психоаналитическое понимание травмы как утраты (реальная или символическая);
▪ теория привязанности — травма привязанности;
▪ поливагальная теория травмы;
▪ психология развития — травмы развития;
▪ посттравматическое стрессовое расстройство;
▪ шоковая травма (насилие, стихийные бедствия, аварии и т.д.);
▪ накопительная травма, complex trauma;
▪ trauma studies (исследование мировых травмирующих событий);
▪ межпоколенческая (трансгенерационная) травма.
© Даша РомановичВажно понимать, что травматические переживания есть абсолютно у всех людей. Некоторые негативные установки в отношении травмы в зависимости от ограничений подхода, в котором практикует тот или иной помогающий практик, могут оказывать влияние на то, происходит ретравматизация или нет. Однозначно важно для понимания природы многих травматических переживаний ЛГБТК-людей, живущих и выросших в гомофобном и трансфобном окружении, что это особенности социального контекста, а не особенности самих людей.
Если мы в работе фокусируемся на индивидуальной «травме» без учета социального контекста, бессознательно или сознательно используем риторику обвинение жертвы («виктимность») и игнорируем структурную дискриминацию и объективные факторы, затрудняющие доступ человека к ресурсам и поддержке, мы не можем быть полезны своим клиентам и клиенткам.
Под травмой мы можем понимать эпизод такого перевозбуждения нервной системы, с которым человек не может справиться обычными способами. Это невозможность пережить некое событие, которое реализуется в замораживании целого комплекса мыслей, чувств, решений в момент травмирующей ситуации.
Этот замороженный комплекс имеет свойство активироваться благодаря каким-то внешним триггерам и «болеть». Когда это происходит, носитель травмы ощущает те же невыносимые эмоции, которые чувствовал в травмирующей ситуации, а не те, которые адекватны нынешней ситуации.
Травматический опыт становится не просто «жизненным опытом». Травма организует личность вокруг себя. Формирует не только наши негативные представления о мире, но и о самих себе.
В случае ЛГБТК-людей это может быть напрямую связано с глубинными частями их идентичности: например, «нормализующая» социализация в гендерно-бинарной системе может быть частным примером такой травмы. Слишком интенсивные/длительные/внезапные или повторяющиеся стрессогенные факторы могут вызывать травматизацию.
© Даша РомановичПочему одно и то же событие становится травмирующим для одного человека, а другому удается легко его пережить? Потому что у всех нас очень разные ресурсы и стартовые позиции, а также привилегии, связанные с нашим бэкграундом, семейной историей, идентичностями, социально-экономическим статусом, ментальным и физическим здоровьем.
Травматические переживания могут проявляться в виде:
❖ телесного сжатия, непроизвольных спазмов, невозможности расслабиться;
❖ перевозбуждения;
❖ сверхчувствительности и сверхбдительности;
❖ сверхреактивности на внешние факторы, затопленности переживаниями;
❖ состояния диссоциации сознания и тела;
❖ спутанности мыслей, чувств и переживаний, ощущений;
❖ выпадения из контакта (человек не держит зрительный контакт, не слышит вас, «оседает», как будто не присутствует в здесь и сейчас);
❖ ощущения беспомощности и утраты контроля;
❖ невозможности обратиться за поддержкой и ресурсами даже при их наличии.
© Даша РомановичЧто важно для формирования терапевтического альянса с ЛГБТК-клиент_ками? Как мы можем делать свою практику более травма-информированной?
▪ Отказ от медикализирующего подхода и рассмотрения травмы как «нарушения», «дисфункции» в психике/теле.
▪ Отказ от фокуса на травмирующем опыте и его «перепроживании» и сведения всей идентичности человека к эпизоду травмы.
▪ Баланс между диагностикой (важно уметь диагностировать, например, депрессивный эпизод или пограничную организацию клиента) и отказом от диагнозов.
▪ Корректная лексика, нейтральный язык.
▪ Отказ от поиска причинно-следственных связей между идентичностью клиента и травматическим опытом, вместе с тем внимание помогающего практика должно быть направлено на исследование разных аспектов травматического опыта клиента. Это необходимо учитывать при планировании любой работы: вопрос о травме обязательно является частью первичного сбора информации.
▪ Если выясняется, что человек был травмирован, то все интервенции должны быть основаны на том чтобы избежать повторной травматизации. Обычно задается вопрос: "Что помогло вам преодолеть обстоятельства и выжить?" Такой вопрос уже предполагает, что у человека существует потенциал к сопротивляемости (resilience), и помогает выявить его/ее сильную сторону.
▪ Критическое осмысление того, как конструируется психологическое знание; повышение квалификации, изучение новых научных данных по теме СОГИ (сексуальной ориентации и гендерной идентичности).
▪ Позиционирование себя как ЛГБТК-френдли терапевта; соблюдение этических норм в работе.
▪ Понимание социального контекста жизни ЛГБТК-клиентов в конкретной стране, потенциальных травмирующих факторов, объективных препятствий при обращении за помощью в сравнении с цисгетеросексуальными клиентами.
▪ Понимание того, что такое структурная дискриминация, привилегии, микроагрессия, стресс-меньшинств, интернализованная гомо-, би-, трансфобия; гендерная дисфория; гетеронормативность и гетеросексизм; понимание того, как все вышеперечисленные феномены способствуют травматизации и ретравматизации ЛГБТК-клиента.
▪ Супервизия и личная терапия, чтобы оставаться устойчивыми; наличие гомо-, би- и трансфобных установок являются однозначными ограничениями и запретом на работу помогающего практика с ЛГБТК-клиентами.
▪ Помощь и фокусировка внимания ЛГБТК-клиента на ресурсах и опорах, помогавших и помогающих справляться с травматическими переживаниями. Ресурсы — действия/активности/социальные связи/формы взаимодействия с окружающим миром, которые откликаются в теле положительными приятными ощущениями, вызывают радость, вызывают ощущение собственной силы/поддержки/тепла/ценности.
▪ Совместный поиск и исследование ценностей, надежд и желаний, потребностей, смыслов, направленных в будущее.
▪ Ресурсные практики, практики восстановления, чистые периоды без стресса у самого помогающего практика; устойчивость и проработка личного травматического опыта.
При работе с травмой надо понимать, что восстановление травматической ситуации и отреагирование эмоций не помогают, так как интенсивность переживаний для клиента и ощущение беспомощности запредельные. Это может как минимум привести к хождению по кругу, как максимум — к ретравматизации. Работа должна быть направлена на то, чтобы помочь человеку сконтейнировать и обработать незавершенные травматические реакции и переживания, интегрировать их в его жизнь и личную историю.
Терапия травмы — это медленный путь исцеления и трансформации, позволяющий человеку, пережившему травматические эпизоды, находить ресурсы и опоры, чтобы жить жизнь, наполненную смыслом в сообществе его/ее выбора, стремясь в то же время раскрыть свой личностный потенциал.
© Даша РомановичВопросы для размышлений и направления работы
Как персона может поддерживать себя, обращаясь к окружающему миру, в моменты, когда возвращаются травматические переживания?
Какие мысли, чувства, поведенческие реакции сопровождают ухудшение самочувствия? Какая привычная реакция персоны на попадание в воронку травмы?
Как можно поменять поведенческие стратегии в данном случае, чтобы получить (само)поддержку и ресурс?
Какие ресурсы позволят персоне не пугаться своих реакций, но отслеживать их, не подавляя и игнорируя? На кого или на что персона может опираться, когда вновь попадает в воронку травмы?
Что актуализирует переживания стыда, связанные с идентичностью персоны? В каких ситуациях они возникают? Что повышает/понижает их интенсивность?
Каким образом персона выбирает себе окружение/друзей/партнеров? Как она понимает, что ей с ними безопасно? Как вообще персоной переживается ощущении близости и безопасности? Знает ли она, что значит чувствовать себя в безопасности? С кем она может это ощущать?
Я бы хотела закончить этот текст цитатой психоаналитика Ксении Канской, которая обозначает очень важный ракурс работы с травмой:
«Травма исцеляется отношениями. Ни воспоминаний, ни отреагирования вытесненных переживаний, родившихся в момент травматичного события — всего этого недостаточно для переработки травмы. Травма исцеляется человечностью.
Человечности нельзя обучить в институте психотерапии. Человечность можно открыть в себе, переработав собственную травму и впитав человечные отношения из своего личного опыта. Поэтому, найти своего, подходящего именно для себя терапевта — большая удача.
Возвращаясь к восстановлению воспоминаний как способу исцелить травму. Да, в рамках терапии это может помочь, но не потому, что воспоминание было вытащено и проиграно много раз до отупения. А потому что проговаривая воспоминание и связанные с ним чувства, человек уже не один — он в этот момент получает поддержку терапевта, его участие, внимание и сочувствие. То есть, травмированная часть в реальном времени получает то, чего в момент травмы не было. Вот это и помогает».
Мила Ведрова для MAKEOUT
