Она совершенно не удивилась и лишь спросила, принимаю ли я какие-либо гормоны, что кажется логичным последующим вопросом. Я никогда больше к ней не возвращалась, потому что не почувствовала связи с ней, но я благодарна, что мой камин-аут не был травматичным.
С тех пор я не решалась рассказывать медицинским работни_цам о своём гендере. Меня много раз осуждали лишь за то, кто я есть, поэтому я опасаюсь, что ко мне будут относиться иначе, если я расскажу медработни_цам о своей гендерной идентичности.
Более того, я слышала от своих по_дру_г множество ужасных историй о дискриминации, с которой сталкиваются трансгендерные и гендерно неконформные люди в медицинских учреждениях.
Около 70% трансгендерных и гендерно неконформных людей подвергаются дискриминации со стороны медицинских работни_ц.
Согласно исследованию «Lambda Legal» 2010 года, сюда входит отказ от оказания этим людям необходимой медицинской помощи, нежелание медицинских работни_ц прикасаться к ним, а также физическое насилие.
Причина этой проблемы в ограниченном представлении медицинских работни_ц о гендерной бинарности, где существует только два противоположных гендера: маскулинные мужчины, которые идентифицируют себя как мужчин, и феминные женщины, которые идентифицируют себя как женщин. Эта система предполагает, что наши гениталии соответствуют тому или иному гендеру.
Но правда в том, что существует больше двух гендеров и что гендер — это изменчивое явление. Он может меняться несколько раз в течение жизни человека. Части нашего тела не определяют наш гендер. Все заслуживают, чтобы их гендер был признан, даже если он не входит в бинарную гендерную систему.
Хэйли Горенберг, главная юрисконсультантка «Lambda Legal», в настоящее время борется за то, чтобы федеральное правительство признало существование небинарных людей. Она подала в суд на Госдепартамент США от имени Даны Ззиим, небинарно_й интерсексн_ой ветеран_ки, которо_й нужен паспорт, соответствующий гендеру.
Горенберг утверждает, что в США небинарная гендерная система получает всё больше поддержки. Жители штатов Калифорния, Орегон и Вашингтон имеют возможность вписать «X» в графе «Гендер» в водительских правах и удостоверении личности.
Люди всё больше привыкают к небинарности, но нужно ещё много времени, чтобы общество в полной мере признало наши гендеры. До тех пор, пока большинство людей не начнёт лучше понимать, что такое небинарные идентичности, поход в медицинское учреждение для таких людей, как я, по-прежнему будет трудным.
Вот четыре отстойные ситуации, с которыми сталкиваются небинарные люди в медицинских учреждениях.
1. Нас вгоняют в рамки бинарной гендерной системы, мисгендерят (присваивают неверный гендер) и дэднеймят (называют именами, которые мы сменили)
Мисгендеринг происходит ещё до того, как небинарные люди приходят в медицинское учреждение.
«Мне было тяжело убедить медработни_ц сменить мои местоимения в их системе, поэтому когда я звонил_а, чтобы записаться на приём, часто меня называли «девушка» и «женщина», — рассказывает Эрис (настоящее имя было изменено), 31-летн_яя гендерквир организатор_ка и художни_ца из Лос-Анджелеса. — Я специально попросил_а записать в моей карте, чтобы меня так не называли, но моей просьбой всё ещё пренебрегают».
Оказавшись в комнате ожидания, небинарные люди обращают внимание, что в приёмном бланке есть только две категории гендера: «мужской» и «женский». Предполагается, что их будут заполнять цис-мужчины и цис-женщины.
Комната ожидания становится тревожным местом, когда небинарных людей называют по именам, которые даны им при рождении, но которыми они больше не пользуются, или когда к ним обращаются с помощью слов, не соответствующих их гендеру, таких как «девушка», «женщина» и «молодой человек», «мужчина».
Когда людей мисгендерят или дэднеймят, они могут испытывать гендерную дисфорию — стрессовое психологическое состояние, «когда предписанный гендер человека не совпадает с е_ё фактическим гендером».
Медицинские работни_цы также могут способствовать дисфории, когда неоправданно разделяют части тела, анализы и обследования на «женские» и «мужские». Цервикальный мазок предназначен не только для женщин, он для всех, у кого есть шейка матки.
2. Медицинские работни_цы не понимают наши тела, наши жизни или наши семьи
Ранее в этом году Эрис посещал_а групповую терапию поддержки трансгендерных людей, которая показала им, насколько наша система здравоохранения неадекватна в обслуживании небинарных людей.
Координатор_ки группы использовали устаревшую программу, написанную цисгендерными людьми, в которой встречались такие словосочетания, как «противоположный пол». Также координатор_ки выразили недоумение по поводу стандартной операции по коррекции пола и охарактеризовали медицинский переход как «опасный процесс».
«Это было унизительно. Система здравоохранения не учитывает свободу выбора трансгендерных людей, более того, она исключает существование небинарных людей», — говорит Эрис.
Медицинские работни_цы отворачиваются от нас, когда не понимают структуру нашей семьи. Многие трансгендерные и гендерно неконформные люди были отвергнуты своими биологическими семьями и создали свои собственные.
Мы должны иметь право сами выбирать членов семьи, которые смогут принимать за нас медицинские решения, когда мы будем не в состоянии сделать этого.
Существуют примеры ужасных последствий, когда медработни_цы не признавали выбранные семьи трансгендерных и квир-людей.
В 2008 году Горенберг подала иск от имени квир-женщины Дженис Лэнбен на Флоридскую больницу за то, что они запретили Лэнбен увидеть её умирающ_ую партнер_ку восемнадцати лет, потому что они не были женаты.
Несмотря на то, что Горенберг проиграла дело, в конечном итоге это повлияло на издание новых федеральных законов в Департаменте здравоохранения и службе социальной помощи. Цель этих законов — предотвратить дискриминацию, основанную на сексуальной ориентации, гендерной идентичности и других характеристиках.
Для защиты небинарных людей в медицинских учреждениях существуют некоторые антидискриминационные законы, но пока эти законы игнорируются, мы будем страдать. Медицинские работни_цы должны соблюдать эти законы, чтобы лучше понимать жизни трансгендерных и квир-людей.
3. Наши тела считают неправильными
Тела небинарных людей прекрасны, потому что они разные, но некоторые медработни_цы считают их «ненормальными» и «странными».
По словам Горенберг, тела небинарных людей могут стать объектом ненужных медицинских обследований. В комнату для осмотра зовут дополнительный персонал, чтобы они поглазели на наши тела. Нас без причины гоняют по кабинетам.
Небинарность — это не болезнь.
Несмотря на то, что нам нужна медицинская помощь, чтобы мы могли чувствовать себя в соответствии с нашим гендером, это не значит, что осмотр наших тел должен превращаться в цирк уродов, требующий дорогостоящего медицинского обслуживания.
Для трансгендерных и гендерно неконформных людей такое отношение является абьюзивным, оскорбительным и может стать причиной посттравматического стрессового расстройства. Если медработни_цы не будут уважать их тела, то в будущем они не захотят обращаться за помощью в медицинское учреждение, выбирая оставаться больн_ой, лишь бы не получить еще одну психологическую травму.
4. Мы должны доказать наш гендер, чтобы получить медицинскую помощь в соответствии с ним
Чтобы получить медицинскую помощь в соответствии с нашим гендером — например, гормонотерапию или операцию по удалению груди, — трансгендерные люди должны приложить все усилия, чтобы доказать свой гендер. Более того, они должны доказать свой гендер с медицинской точки зрения.
Эрис считает: необходимость доказать, что они мужчина, чтобы получить операцию по удалению груди, никак не соответствует их небинарной идентичности. Они не чувствуют, что должны притворяться мужчиной, чтобы получить помощь, которая позволит им жить в согласии со своим телом.
По словам Эрис, «в идеальном мире трансгендерные и небинарные люди смогут сами решать, как их тела выглядят и чувствуют, и им не нужно будет ничего доказывать, чтобы получить медицинскую помощь».
Также в идеальном мире небинарным интерсекс-людям не придется делать операцию по коррекции половых органов, чтобы соответствовать бинарной гендерной системе.
Такие операции проводятся над небинарными интерсекс-младенцами и детьми без их согласия. Практически всегда эти операции необязательны с медицинской точки зрения. Такие операции могут иметь ужасающие, необратимые последствия, такие как стерилизация, снижение коэффициента фертильности и ухудшение половых функций.
Небинарные люди прекрасны такими, какие они есть. Мы не должны доказывать, что мы те, кто мы есть, чтобы получить медицинскую помощь, гуманное отношение и право самим принимать решения относительно наших тел.
* * *
Медицинская помощь, учитывающая небинарных людей, выглядит так: медработни_цы используют приёмные бланки, включающие несколько категорий гендера или же категорию «другое»; анализы и обследования не делятся на гендеры без необходимости; медработни_цы спрашивают о местоимениях, комфортных для пациент_ок, а также сообщают свои собственные.
Однажды все трансгендерные и гендерно неконформные люди будут иметь доступ к врач_иням, терапевт_кам и другим медицинским работни_цам с похожим жизненным опытом. Мы заслуживаем медицинскую помощь от людей, для которых наша гендерная идентичность является важной и настоящей.
Об авторке: Нииша Пауэл-Твагирумукиза (она, они) — репортёр_ка журнала Everyday Feminism. Нииша идентифицирует себя как интерсекциональн_ая феминист_ка, вуманист_ка, писатель_ница, общественн_ая организатор_ка, координатор_ка, танцо_вщица, сторонни_ца движения за свободу, жена и любительни_ца кошек. Он_а постоянно занимается активизмом во имя свободного будущего чернокожих людей, силы трансгендерных и квир-людей цвета, экономики солидарности, а также трансформативного правосудия (общая философская стратегия реагирования на конфликты) / ответственности внутри сообщества. Нииша живет в пригороде к югу от Сиэтла, где он_а любит и творит вместе со своей выбранной семьёй.
