Я получил паспорт и в тот же день показал родителям. Отец просто закрыл дверь и ушел в другую комнату. А мама спросила, что дальше, как на работе, я все объяснил. Жизнь ведь не остановилась, а только началась.
Осознание пришло довольно поздно, после 25. Вроде живешь, говоришь окончания в соответствии с паспортом и понимаешь, что что-то не так. У меня был период, когда я не использовал вообще никаких родовых окончаний. Перед тем как что-то сказать, прогоняешь все это в голове, мозг закипает. Поздно появились интернет и информация.
«Когда живешь в неведении, кажется, что или с окружающими что-то не так, или с тобой»
Однажды наткнулся на статью в интернете, и все завертелось. Начал копать информацию, вышел на форум, нашел там белорусов, написал в личку, предложил встретиться. На этой встрече один товарищ рассказал по этапам, что нужно делать. Так все закрутилось. Наверное, мне было легче, чем остальным: мой внешний вид соответствовал внутреннему. Была другая проблема — меня не узнавали, например, на границе, когда я показывал женский паспорт: люди не верили, что я не мужчина.
Самый первый шаг — постановка на учет в Городском психоневрологическом диспансере. Нужно прийти к главному сексологу и сказать: «Здравствуйте, у меня такая беда, давайте решать». Первый прием ознакомительный: врач рассказывает, как все будет происходить, ставит на учет, пишет паспортное имя и желаемое, выдает анкеты, тесты. Потом идет этап наблюдения, который длится минимум год: нужно каждые два-три месяца ходить на прием к сексологу, а еще к психологу. Одновременно в этот год нужно пройти полное медицинское и психологическое обследование, то есть готовят как в космос.
Еще нужно месяц отлежать в «Новинках» в закрытом женском отделении. Это экстрим! Мне повезло полежать всего 10 дней, тогда рамки еще не были такими жесткими, отпускали домой. Вся жесть была до обеда: тебя водят по миллиардам кабинетов, а после обеда уже можно съездить домой, главное приехать к закрытию. У меня не было проблем с внешним видом, поэтому местные жительницы, которые там лежали, удивлялись: «В женском отделении парень? А почему ты здесь?» Я говорил, что мест в мужском не было, поэтому и положили.
© Дарья Данилович
У меня была отдельная шестиместная палата, лежал как король. Отношение персонала отличное — все в курсе, сразу спросили, как меня записать, я назвал уже своё будущее имя, и ко мне обращались только так. Это приятно поразило, никакого трэша не было, иногда просили помочь, сходить на кухню, принести какие-то вещи.
Параллельно в этот первый год тебя просят принести выписку из поликлиники, сходить к детскому психологу, к доценту такому-то, к эндокринологу, везде тестирования, отвечаешь на одни и те же вопросы. Некоторые вынимают из тебя что-то такое, в чем сам боишься признаться. Но ничего страшного нет, все осуществимо, если ты в себе уверен. Надо понимать, что навредить никто не хочет, здесь просто определяют твою адекватность.
«Иногда было волнительно, где-то даже страшно, но нужно верить в себя: рано или поздно это заканчивается, и наступает счастье»
Проходит первый год, и главный сексолог собирает документы на комиссию. Там сидит человек 14 — психологи, юристы из МВД, люди из разных сфер, и вопросы они задают разные. В основном о планах на будущее, есть ли отношения. Потом тебе просто говорят «да» или «нет». «Нет» — это не повод расстраиваться, через полгода можно идти на повторную комиссию, я знаю парня, который прошел со второй попытки. После комиссии выдается бумага с кучей печатей, с гербовыми тиснениями, с ней нужно торжественно идти в ЗАГС. В ЗАГСе я зашел в первый попавшийся кабинет, говорю: «Какое мне писать заявление?» Тетенька не знала, сказала, что я первый случай на районе. Но она очень прониклась ситуацией, пошла к начальнику и в итоге все объяснила. Потом спрашивала, что и как.
Вопросов бояться не надо, не надо грубить, любопытство людей понятно. Я объяснил ситуацию, и это хорошо: чем больше людей, особенно в администрации, о таких вещах знает, тем лучше. Я просвещал всех подряд во всех местах, где появлялся. Возможно, потому что я коммуникабельный, мне интересно поговорить, а тут еще есть возможность рассказать что-то новое, это супер.
Потом я менял паспорт, мне повезло, по старым законам еще меняли личный номер. Известно, что женский личный номер начинается с одних цифр, а мужской с других. В прошлом году вышло постановление о том, что личный номер остается неизменным на протяжении всей жизни, даже если была произведена коррекция пола. Сейчас из-за этого люди сталкиваются с проблемами, например, в банке невозможно взять кредит: паспорт пробивают по номеру, и неясно, почему он женский, а имя нет. Ребята ходили и к министрам, но нет. Возможно, когда-нибудь это можно будет решить.
«После паспорта меняешь военный билет — квест еще тот. Это когда ты в носках и трусах ходишь голышом по коридору. По всем кабинетам — выдают список врачей и вперед»
На комиссии в военкомате все прошло хорошо, возможно, мне попался клевый терапевт, он поставил хирургическую статью, это отлично. По закону ставят психиатрическую, потом есть проблемы с водительской комиссией и т.д. На комиссии было забавно: зима, непризывное время, и нас всего два человека — я и какой-то сварщик. И вот мы вдвоем ходим голые, причем я еще не оперированный ни разу. Но ни этот человек, ни врачи вида не подавали.
© Дарья Данилович
Потом я менял все документы, которые у меня есть (школьные аттестаты, диплом университета, сертификаты о повышении квалификации, банковские карты, водительское удостоверение и т.д.). Когда менял аттестаты, в кабинете директора столкнулся с первой учительницей, она меня узнала, сказала: «Я за тебя рада и не удивлена, потому что знаю с детства».
Минимум через полгода после получения паспорта собирается вторая комиссия в том же составе. Там мне дали добро на дальнейшие действия. Люди бывают разные — кому-то достаточно смены документов, они не принимают гормоны и не делают операции, но меня такой вариант не устраивал, и я пошел дальше. Гормоны многие принимают неофициально, у нас есть нелегальные поставки из Ирана, Индии и Польши. Но я дождался первого разрешения и сделал первый укол. Потом стал на учет у эндокринолога, все гормоны беру только по рецепту, регулярно сдаю анализы. До этой второй комиссии я также уже сделал первую операцию.
У нас все операции делают бесплатно, оплачиваются только расходные материалы. Наркоз хороший, анестезиолог и палата тоже. Кладут в мужскую палату, уже по документам. Я лежал в палате с тремя обычными мужчинами, один с отрезанными пальцами, у второго что-то с ногой, так и жили. Все прошло хорошо, через три дня выписали, но медсестры за меня волновались, помогали. Это удивительно, мне казалось, что я столкнусь с кучей непонимания.
Первая операция — мастэктомия плюс маскулинизирующая маммопластика, это когда грудь делают максимально по мужскому типу. Операция была в июле, а в сентябре на пляже я уже раздевался — никто не обращал внимания, люди ведь разные. Потом идет гистерэктомия — удаление всех женских органов. Операция не из приятных, но прошло все довольно неплохо. Перевязки мне делали в обычной поликлинике. Я вообще много ходил по врачам, и никто не делал круглые глаза, не грубил. После этих операций кто-то собирается с мыслями и думает, переходить ли к третьему этапу.
«Подавляющее большинство считает, что мужчина без члена — не мужчина и чем больше член, тем лучше»
И наступает третий этап — метоидиопластика или фаллопластика. Первый вариант менее травматичный, но размеры скромные, зато нормальный внешний вид и чувствительность. Второй вариант проблемный: нет чувствительности, это просто кусок кожи, который берут с твоего тела. Это очень травматично, функциональность так себе, просто для объема. Я не вижу в такой операции смысла.
Сейчас рассматриваю вариант Сербии — там хорошо делают метоидиопластику. В Минске тоже есть один хороший пластический хирург, к нему едут из разных стран. У нас была консультация, но я белорус, мне такая операция полагается бесплатно, а он работает только в частном порядке. К бесплатному хирургу идти не хочу, не нравится результат. Знаю, что многие просят фаллопластику хотя бы от 15 см. Когда человек с ростом 165 см просит себе минимум 18 см, выглядит комично. Хирурги улыбаются, но делают, аргумент единственный — «я ж мужик».
На работе все изменения происходили на глазах руководства. Директор собрал руководителей подразделений, обрисовал ситуацию, попросил отнестись лояльно. Моя начальница поговорила с ребятами из отдела. Я пришел к обеду, сначала были «взгляды», никто не знал, что делать. А потом мы сели пить чай, и все было нормально. Да, они не сумели сразу перестроиться, но старались. За это спасибо, но, тем не менее, все равно было тяжеловато. К тебе обращаются правильно, улыбаются, но внутри точит мысль: «А вдруг они все это говорят, но на самом деле так не думают?» В общем, в итоге я сменил работу, сейчас вообще никто не в курсе. Классно, когда люди незнакомые, так намного лучше.
На момент осознания себя у меня была девушка, мы продолжительное время встречались, жили вместе, у нас были серьезные отношения. Но она сказала: «Если ты хочешь что-то делать, то без меня», — ну и все, мы разбежались. Потом я начал добывать информацию, стал на учет и в этот период познакомился со своей будущей женой. Она прошла со мной все этапы, это очень классно, когда есть с кем поговорить, здорово, когда тебя просто понимают.
© Дарья Данилович
С родителями не все было гладко, у нас всегда были прохладные отношения. Я просто поставил их перед фактом, а они сказали: «Мы не очень рады, это твоя жизнь, мешать не будем, но и поддержки не жди». Я получил паспорт и в тот же день показал родителям. Отец просто закрыл дверь и ушел в другую комнату. А мама спросила, что дальше, как на работе, я все объяснил. Жизнь ведь не остановилась, а только началась.
«Мы всплакнули, она меня обняла и сказала, что я все равно ее ребенок и, значит, жить мы просто будем по-другому»
Сейчас все отлично и с отцом, он пережил это, не сразу принял новую форму обращения, долго молчал, а потом начал спрашивать, как все было, что будет, какие операции, как там с девушкой. А потом мы расписались с женой, её родители вообще не в курсе. У них ко мне очень хорошее отношение, они видят, что я люблю их дочь и сделаю для нее всё. Мы живём душа в душу, они за нас радуются, общаются и с моими родителями тоже. У меня только был страх, что брат не поймет, не захочет общаться, может, даже навредит, но и здесь ему респект и уважуха. Мы отлично общаемся, иногда он просит нас с женой посидеть с племянником, который меня очень любит. С ближайшими родственниками тоже все нормально, поздравляют с праздниками, дружим в соцсетях. Да, так бывает, и это здорово.
