Когда я использую безличные предложения вроде «мне хотелось» или «у меня получилось», я задумываюсь — делаю ли я это из-за страха, что кто-то услышит, как я говорю о себе в мужском роде? Не «я не сделал домашнее задание», а «так получилось, что оно не сделано». Или просто иногда это подходит под ритм фразы?..
Когда я использую безличные предложения вроде «мне хотелось» или «у меня получилось», я задумываюсь — делаю ли я это из-за страха, что кто-то услышит, как я говорю в мужском роде? Но ведь я делаю это уже достаточно давно. Или я действительно хочу отстраниться от своего «я» и снять с себя ответственность? Не «я не сделал домашнее задание», а «так получилось, что оно не сделано». Или просто иногда это подходит под ритм фразы?
Мне неприятно из-за этих сомнений, и я исправляю себя: «Я хотел», «я смог». А потом возвращаюсь домой, к родителям, и опять начинаются гендерно-нейтральные изыски: «Мне выдалось встретиться с друзьями», «мне удалось получить десятку». И кажется: я не открою им ничего нового о своей идентичности, если начну говорить без иносказаний, но мне так страшно, что я скорее вовсе ничего не скажу.
Иногда я думаю, что я сам себя загнал в молчание, хотя мои слова очень редко приводили к каким-либо атакам на меня. Что я боюсь того, чего нет. Что есть самоцензура, которая никому не нужна. Что мир безопаснее, чем он мне кажется, — по крайней мере, в моих пространствах, лично для меня. И я не знаю, так ли обстоят дела. Поэтому мне захотелось поговорить с другими людьми, которые переживали что-то подобное, и попробовать благодаря ним разобраться в себе.
Я взял интервью у четырёх человек с разными идентичностями. Они родом из разных стран (Беларусь, Украина, Польша), но им всем приходилось делать гендерный кодсвитчинг: переключаться между разными грамматическими родами, местоимениями, именами. Отвечать, когда обращаются не в том гендере, создавать для собеседниц_ков разные образы себя или действовать по-разному в соответствии с чужими предположениями об их идентичности.
О.
Раньше я не слышала о термине «кодсвитчинг», но мне он кажется очень подходящим. Для контекста: я гендерквир-персона и в некоторой степени прохожу МТФ-переход. Сейчас я переключаюсь между женским родом или гендерно-нейтральным языком. Был и такой период, когда я избегала гендерированных окончаний, потому что мне было важно говорить о себе только гендерно-нейтрально. Мне нравился этот опыт, но в какой-то момент я поняла, что делаю это из-за страха и неуверенности, как будто я не заслуживаю женского рода, к использованию которого я стремлюсь: ведь у меня нет женского «паса». [пас — возможность трансгендерного_ой человека считываться другими людьми как представителем_льницей его_её гендерной идентичности, — прим. пер.]
Кодсвитчинг стал для меня способом самоутвердиться. Я пыталась приучить себя к той мысли, что я тоже имею право на женский род, и если мне комфортно его использовать, то другие должны уважать мой выбор.
Ещё я думаю, что так я облегчила жизнь людям, которым нужно было как-то ко мне обращаться, но которые не очень хорошо умели говорить гендерно-нейтрально. Последнее, но не менее важное: использование женского рода для меня обладает политическим смыслом, так как польский язык очень андроцентричный, и мне хочется чаще слышать феминитивы.
Ситуации, в которых я делаю кодсвитчинг, бывают очень разными. Среди подруг_друзей и/или в более безопасных пространствах я делаю его по приколу, в зависимости от своего настроения – в таких случаях у этого действия нет серьёзной подоплёки. Может быть, иногда я использую гендерно-нейтральный язык для образовательных целей: когда я в который раз слышу избитую историю о том, насколько нереально избежать гендерированных слов в польском, я показываю, что это возможно.
Помимо этих ситуаций я переключаюсь между разными кодами, когда выхожу из своего круга общения и попадаю в иные социальные ситуации. Мой выбор зависит от того, насколько решительно/испуганно, я себя чувствую в данный момент. Иногда я выбираю род (не)совпадающий с тем, в котором ко мне обратились. Я поступаю так, чтобы оставаться в безопасности или чувствовать меньше дискомфорта, а иногда чтобы отстаивать свою позицию.
В целом, умение быстро переключаться между двумя «наречиями» имеет для меня довольно большое значение. С одной стороны, я просто люблю экспериментировать, играть с языком. С другой — этот навык может быть необходим для выживания.
Я чувствую, что мне необходимо иметь арсенал разнообразных языковых инструментов, чтобы справляться со всеми теми ситуациями, которые связаны с гендером.
Не могу сказать, что мне прямо приходилось подменять какие-то факты о своей жизни, но более уместного слова я подобрать не могу. Это казалось мне нужным, но эта нужда не была ни внутренней, ни внешней — скорее интернализированной. То есть бывали такие ситуации, в которых меня считывали как женщину, и я сразу начинала объяснять, почему у меня есть определённые черты внешности, которые могут «помешать» моему женскому пасу, или пыталась как-то скомпенсировать эти черты. Мне кажется, в основном я хотела избежать ситуаций, в которой человек присмотрится ко мне внимательнее и решит, что я всё-таки мужчина, и начнёт извиняться за «мисгендеринг» (дерьмовые ситуации, жутко портят настроение). [мисгендеринг — неверное и намеренное/ненамеренное употребление грамматического рода, не соответствующего гендерной идентичности человека, — прим. пер.]
Ещё когда случайный_ая человек воспринимает меня как женщину, я автоматически попадаю в такую социальную группу, для которой существуют очень строгие стандарты красоты. И тогда я почему-то чувствую, что обязана объяснить, почему я не очень им соответствую. И мне нужно успеть сделать это, пока другой_ая человек не начнёт сомневаться, правильно ли он_а определил_а мой гендер.
В таких ситуациях я обычно оправдываюсь тем, что у меня есть какие-то (отчасти) выдуманные болезни, но мне не очень нравится этот способ: во-первых, я ненавижу присваивать опыт, которого у меня нет, а во-вторых, в таких ситуациях я как будто пытаюсь переложить «вину» на что-то или кого-то, хотя нет никакой вины в том, чтобы так выглядеть. По крайней мере, так должно быть.
Когда люди обращаются ко мне не в том роде, я реагирую по-разному. Сейчас где-то в половине случаев меня считывают как мужчину, в половине — как женщину. Может, как мужчину чуть чаще, потому что я сделала стрижку покороче.
По этому поводу я испытываю смешанные чувства. Бывает забавно путать людей, демонстрируя им гендерфак*, но я не чувствую себя достаточно уверенно, чтобы использовать для своих целей ситуации, когда меня считывают как мужчину. [Гендерфак — термин, которым квир-активисты_ки стали называть демонстративный отказ от гендерных стереотипов, поведенческих норм, стандартов, касающихся внешности, которые диктует общество, — прим. ред.] Меня по-прежнему радует, когда ко мне обращаются «девушка» и расстраивает, когда обращаются «молодой человек». Технически, такие обращения — это всё равно мисгендеринг, потому что они бинарны — а я идентифицирую себя вне этих категорий. Но из двух опций женский род всё-таки лучше и желанней. Думаю, пока что мне его не хватает.
© Иллюстрация Антона Климовича / Коллаж. На переднем плане элемент картины маслом, изображающей двух человек. Один_на сидит посередине, упёршись руками в подбородок и локтями в колени, и безрадостно смотрит перед собой, у него_неё длинные распущенные рыжие волосы, на нём_ей надета юбка. Второй_ая стоит слева, его_её лицо ничего не выражает, на ней_ём одет чёрный балахон с капюшоном и лапти, в руках корзина. На фоне вертикальные голубые и розовые полосы.Когда меня считывают как мужчину, я чувствую себя дерьмово: как будто я делаю слишком мало, как будто моя внешность недостаточно хороша, и всё такое.
Когда я говорю с незнакомыми людьми, которых я скорее всего никогда больше не встречу, я могу их поправить, если они используют не тот гендер. Особенно если меня спрашивают, как меня зовут. Иногда люди реагируют спокойно, иногда начинают извиняться, что часто заставляет меня объясняться и оправдываться. Иногда и это не помогает.
Особенно мне запомнился один случай: какой-то парень подвозил меня и обращался ко мне в мужском роде даже после того, как другой_ая случайный_ая человек обратился_ась ко мне как к женщине. И даже после того, как я представилась ему, он продолжал гнуть свою линию. Люди бывают странными, не правда ли?
Я поправляю людей, чтобы уменьшить свой дискомфорт, но здесь всё не так однозначно.
Исправляя кого-то, я чувствую себя очень неудобно: мне приходится требовать того, что цисгендерные люди получают автоматически.
При том реакции моих собеседников_ц могут быть самыми непредсказуемыми. С одной стороны, мне нравится заявлять о себе. Я как бы говорю: знаешь, женщины могут выглядеть не так, как в телеке. Тем не менее, я все ещё чувствую себя очень уязвимой, когда пытаюсь поправлять кого-либо.
Существуют и другого рода ситуации. Некоторые люди мисгендерят меня, хотя знают, кто я, и вопреки моим просьбам продолжают обращаться ко мне в мужском роде. Обычно я просто избегаю этих людей, но двое из них — это мои биологические родители, поэтому не общаться с ними гораздо сложнее [для смены документов в Польше трансгендерный_ая человек должен_на привести в суд своих родителей, которые должны дать свое согласие — прим. пер].
Технически, я их больше не поправляю. Я просто говорю о себе в женском роде. Когда у меня боевое настроение, я повторяю их обращения ко мне, изменяя мужской род на женский или переделывая предложение, чтобы оно звучало гендерно-нейтрально.
Раньше мне нужно было какое-то время, чтобы почувствовать себя комфортно даже в безопасных местах, чтобы перейти от гендерно-нейтрального языка к использованию женского рода. Честно говоря, я не считаю какие-либо ситуации безопасными, исключая взаимодействие с самыми близкими людьми. А вот более безопасные пространства мне по-прежнему очень помогают.
Но когда-то были времена, когда более безопасные пространства не были безопасны для меня (хотя меня и не мисгендерили открыто), потому что гендерная чувствительность и уважение к личности, его_её границам и осознание различных форм дискриминации — это две разные вещи.
С новым_ой человеком я, как правило, начинаю говорить в женском роде. Только в официальных ситуациях, где нужно показывать паспорт или что-то вроде, я сразу начинаю использовать гендерно-нейтральный язык.
Исключительно гендерно-нейтрально я говорила на протяжении порядка двух лет. Я не думаю, что это усложняет речь, разве что надо очень много думать, пока говоришь. Что, в целом, не плохая привычка. Лично для меня это решает многие проблемы, связанные с гендером, и иногда превращается в настоящий квир-диалект.
Для меня такой язык — это очень ценная находка для сообщества: это общий язык, который может служить для обозначения своей принадлежности к определённой группе. У меня были ситуации, когда негендерированная речь служила замечательным инструментом узнавания.
Особенно мне запомнилась одна встреча: на демонстрации я познакомилась с одной_одним человеком, и после пары её_его фраз сработал мой «гендерно-нейтральный» радар. Потом мы познакомились получше, и я сказала ей_ему, что я сразу всё поняла, а он_а ответил_а: «Да, мне тоже сразу показалось, что у нас есть что-то общее».
Всё же я думаю, что в настоящее время негендерированный язык ничего не решит за пределами нашего социального пузыря. Хоть я в любом случае продолжу им пользоваться. Мне кажется, что люди, которые не готовы его услышать, просто не замечают его. Они сами себе решают, какой у тебя гендер. Отсутствия этой категории в чьей-либо речи недостаточно, чтобы они задумались.
Как только я начала работать в офисе и ещё до того, как совершила камин-аут, я расспрашивала обычных носительниц_ей языка о своей речи: оказалось, что никто не заметил_а, что я не использую гендерированные выражения.
© Иллюстрация Антона Климовича / Коллаж: слева и справа элементы из двух разных картин маслом. Слева четыре одинаковых элемента, изобращающих человека, который_ая надувает мыльный пузырь. У него_неё длинные волосы, завязаные в хвост бантом. Справа аналогичные элементы, только волосы у человека короткие. На фоне бледно-синие и голубые чередующиеся полосы, образующие полукруги.С другой стороны, они сразу замечали, что я говорю «неправильно», когда я использовала женский род для обозначения группы девушек, в которой я находилась.
Мне кажется, оба вида таких ситуаций подтверждают теорию, что гендера вокруг нас слишком много. Люди автоматически «дорисовывают» его вашей речи, даже если вы его не выражаете, и возмущаются, когда слышат гендерную «ошибку», стараясь побыстрее остановить это «безобразие».
Мне бы хотелось порассуждать о том, как могла бы измениться ситуация в обществе. Даже если бы это были просто мои мечты. Но, честно говоря, сейчас в моей жизни неудачное время для таких разговоров: я почти разочаровалась в возможных переменах из-за очень неприятной и очень личной ситуации в своём кругу общения, поэтому я не могу направить свои мысли в это русло.
Может, в другой раз.
Наста
Меня заинтересовал термин «кодсвитчинг», потому что этот опыт мне очень знаком. Никогда не пробовала его проговаривать. Есть очень много ситуаций, когда выстраиваешь локаторы, идешь и думаешь: «А здесь я кому-то мешаю, а здесь кто-то смотрит». Не сказать, что сейчас мне комфортно, но не так травматично, как раньше.
Сейчас всё зависит от состояния, в котором я нахожусь. Но в большей части случаев мне вообще пофиг, я не включаюсь в это эмоционально. Но не всегда получается. И, мне кажется, когда я проговариваю, что раньше со мной это случалось чаще, а сейчас реже, или сейчас мне стало проще, или сейчас мне всё равно, это может прозвучать так, будто это от меня зависит, как я к этому буду относиться, мол, «как себя поставишь». Мне бы не хотелось, чтобы это так звучало. Всё равно проблема в системе. В предположении, что существует какое-то ограниченное количество опытов, что человек должен_на вписаться либо туда, либо туда. А если никуда не вписывается, то как будто бы и места нет этому_ой человеку. «Давай, определись».
Я не считаю, что это была моя проблема, что я «не могла определиться», что не могла сказать про себя что-то «внятное». Это не моя проблема, но это хорошо, что теперь у меня получается лучше справляться. Но иногда прилетает, откуда вообще не ожидаешь, когда расслабишься.
© Иллюстрация Антона Климовича / Коллаж. Посередине элемент фотографии сиреневого банкомата, на его чёрном мониторе белая надпись: «ВЫБЕРИТЕ ЯЗЫК: / но я уже выбрал / но я уже выбрала / но я уже выбрал_а / ну пиздец». На фоне лиловые и белые зигзаги.Почему я делаю кодсвитчинг? Я идентифицирую себя как гендерно-небинарного человека, то есть мне все равно, как ко мне обращаются. Мне привычнее и комфортнее называть себя в женском роде, но я не против, если меня называют в мужском. Но дело в том, что меня часто называют в мужском роде, предполагая что-то другое обо мне, другую идентичность. Если бы ко мне просто обратились как к мужчине и на этом всё — окей. Но обычно в таких случаях от меня ожидают другого поведения. И это мне не комфортно.
Мне вспоминается давний случай. Я ехала в поезде, и ко мне начали обращаться в мужском роде. Мои попутчики обменивались какими-то фразами, всё было ОК. Я даже не поняла, что они ко мне как-то по-особенному относятся. Просто обычные люди в поезде. И потом пограничный контроль. И паспорта. Звучит имя, которое в паспорте, «Анастасия», что тоже проблема для меня, потому что я не чувствую, что я Анастасия. Наста, Настя. И они такие: «О!» Начали просить у меня прощения и спрашивать, почему я не сказала им сразу. Их отношение изменилось на противоположное. Сразу началось типичное, как предполагается, поведение мужчин по отношению к женщинам. Сразу какая-то забота и знаки внимания, которые мне не нужны и не комфортны.
Я даже не могу сказать, что я выбираю. Я реагирую на такое обращение, чтобы им было удобнее. Потому что ни одно, ни другое не правда. Я не буду исправлять их на женский род, потому что я не хочу особого обращения.
Я это делала и делаю, чтобы избежать недопонимания, лишних вопросов. Мне самой становится неловко, что людям становится неловко. Я вижу их смущение, начинаю чувствовать себя виноватой.
Мне бы не хотелось, чтобы это происходило даже в какой-то поверхностной коммуникации. Поэтому я научилась подстраиваться и ловить ожидания. Я слушаю заранее. Предполагаю, что человек думает. Мужчина я или женщина, и что мне нужно сейчас сделать.
Самый последний случай был в туалете. Большую часть времени, если туалеты разделены на женский и мужской, я выбираю женский. И часто слышу в свой адрес: «Куда идете, молодой человек?» В последний раз на входе в туалет, к нам с приятелем обратились «ребята», и у меня сразу в голове пошёл длинный процесс. Она сказала «ребята», значит, она думает, что я парень, поэтому я выбрала мужской туалет, чтобы избежать вмешательства, комментариев. И, действительно, их не последовало. Люди, не имеющие такого опыта, даже представить не могут, сколько всего у тебя уже в голове произошло за этот момент, чтобы просто сходить в туалет.
Или ситуация со стрижкой. Этот случай тригернул меня довольно сильно, и я даже не сразу поняла, насколько. Только когда пришла домой и почувствовала, что у меня трясутся руки, меня всю трясёт, поняла, что мне нужно что-то сделать, хотя бы написать про это пост. Давно со мной такого не происходило – а тут получается та же самая ситуация, только я уже не пыталась подстраиваться. Потому что я уже расслабилась в своём активизме. Я даже не подумала, когда заходила в парикмахерскую, что возникнут какие-то вопросы. Хотя было очевидно, что там было написано, что мужские стрижки стоят столько-то, а женские — столько-то. Но я не соотнесла это с собой, со своей идентичностью. Я соотнесла это со стрижкой. Мне показалось, что я очень просто объясню, какая мне нужна стрижка, и я предположила, что это будет мужская стрижка, потому что она короткая. Но он так стал со мной говорить, что всё закручивалось дальше и дальше.
Получается, у меня уже нет никакой власти, я не могу никак отстаивать себя, говорить, какая мне нужна стрижка. Чувак просто взял, и сделал со мной, что хотел.
Мне кажется, люди присматриваются к телу, чтобы как-то определить по мне, как меня стричь, мужскую мне стрижку сделать или женскую. Когда я села, парикмахер сразу спросил: «Вы девушка?». В этот момент я сказала: «Да». Потому что я не всегда чувствую, что у меня есть право сказать: «Нет», потому что документы у меня женские, потому что если я буду говорить: «Нет, не девушка», то для него это будет автоматически значить, что я парень, и я боюсь какого-то «наказания» или того, что меня «уличат». Иногда кажется, что в таких ситуациях легче согласиться. И в тот момент мне показалось, что меня это устроит: я просто пришла стричься, какая разница, пускай.
© Иллюстрация Антона Климовича / Коллаж. Элемент из картины маслом, на котором изображены три человека. Один_на человек бреет второго_ую и левой рукой держит его_её за макушку. В его_её правой руке лезвие. На фоне ярко-голубые и бледно-голубые диаголанльные полосы.Я ему проговорила, что стрижка мне нужна такая и такая, поэтому я не знаю, как вы будете её считать, как мужскую или как женскую. Он ничего не ответил, но всё время повторял: «Будем двигаться в женскую сторону?», на что я ему ясно дала понять, что это нет, мне этого не надо. Я просила его с висков машинкой убрать, но он вообще не брал машинку даже после трёх просьб и стриг меня ножницами. Наверное, у них есть какие-то «протоколы», согласно которым в женской стрижке они не используют машинку, чтобы аккуратней было. У меня нет объяснения лучше. Он спрашивал: «Ну как?» — и я отвечала: «Нет! Машинкой же проще». Но он продолжал. «Я понял, женщиной вы быть не хотите».
После этого он озвучил сумму — он посчитал женскую стрижку — и у меня появилось какое-то возмущение, потому что мы много спорили на счёт этой стрижки, и я ему ясно сказала, что не надо из меня «делать женщину». Неприятный тип. Говорил: «У меня, конечно, есть вопрос, мне очень любопытно, почему вы так выглядите, но я не буду лезть не в своё дело». Он сказал, что сделал женскую стрижку, и у меня пронеслось в голове: «Какого хера! Я же просила не делать мне женскую стрижку!» При этом я чувствовала себя тупо, как будто я против женских стрижек. Это сложно объяснить. Главное, что человек меня не слушал. «Почему, если я просила вас этого не делать, вы это сделали?» — он ответил: «Я не смог». До этого он сказал: «В любом случае, я вас стриг как женщину». Ну пиздец.
Раньше вообще были какие-то безумные случаи. Я рада, что они прекратились. Я тогда чувствовала, что уже перешла какую-то грань. Что я — уже не я, что я играю какую-то роль. Я начинала играть её, чтобы избежать лишних непоняток, а заканчивалось тем, что я уже какой-то другой человек.
Один раз я назвалась другим именем, потому что какое-то время человек ко мне обращался в мужском роде, а я его не исправляла. У меня тогда потёк кран, а рядом с моим домом продаётся разное сантехническое оборудование, я пошла туда купить необходимое. Продавец что-то уточнял, я не могла ответить, и он предложил сходить ко мне, посмотреть, что именно мне надо. Он обращался на «ты», а не на «вы», и в какой-то момент явно проскользнуло, что он обращается ко мне в мужском роде. И вот он пришел ко мне домой, что-то посмотрел, потом сказал, что нужно заказать еще одну деталь, и что её доставят ко мне домой. Он попросил телефон и спросил, как меня зовут. Я подумала, что это будет супер-странно (ещё более странно, чем с теми чуваками в купе) потому что он уже у меня дома, мы так долго общаемся, и как я ему буду сейчас всё это объяснять. Что это было ок, когда он обращался ко мне в мужском роде. Что меня зовут Настя, и это нормально.
Я назвалась Женей, потому что это гендерно-нейтральное имя, и мою сестру зовут Женя, у меня есть какая-то связь с этим именем. Он записал мой телефон с именем «Женя». Я тогда ещё была в плотной связи с родителями по поводу предстоящего ремонта. И вроде мы договорились, что он будет делать этот ремонт. А если бы он делал у меня ремонт, то скорее всего они бы с родителями встретились.
И я представила, как он ко мне при родителях начинает обращаться как к Жене и говорить «ваш сын». И у меня началась паника, что как будто я уже перешла эту грань. Я представила, что подумают мои родители и как я буду объяснять, почему вдруг чужому человеку я представилась «Женя». Но это всё замялось, он не делал у меня ремонт, и больше мы не связывались. Но я периодически хожу на том рынке и каждый раз мне немного странно.
Один раз поздно вечером я ехала в троллейбусе домой, со мной ехал какой-то парень. Он не мог пробить талончик. Я подошла ему помочь, мы стали разговаривать. Он рассказал, что недавно поступил и ещё не очень разобрался в городе, что ему не с кем общаться. Я тоже про себя что-то рассказала. Он начал обращаться ко мне в мужском роде. Я вышла на своей остановке, он со мной. Может, ему было делать нечего.
Мы говорили дальше, он спросил, есть ли у меня девушка. И я так понимаю, он со мной общался как со своим ровесником — ему было лет 17. Наверное, это был какой-то естественный вопрос. Может, ему хотелось тоже поделиться. Я ответила: «Нет». Он спросил: «Почему?» — я сказала: «Ну как-то так». И он меня спрашивает: «Ну ты же парень?» И в этот момент у меня возникло много вопросов. Что сказать? Могу сказать: «Нет», но это не значит, что я девушка. И я сейчас не буду ему это объяснять. Поэтому я сказала: «Да». Но это все равно не то, что он, мне кажется, видел в этот момент. Потом у меня были мысли, что, может, он гей и пытался ко мне подкатить.
© Иллюстрация Антона Климовича / Коллаж. Веерху надпись: «А ты парень или девушка?» На переднем плане деревянный указательный столб с дощечками-стрелками, на которых написано: «Нет / А вы? / *промолчать* / Эмм... / А вам зачем? / *убежать*». На фоне розово-сиреневые полоски чередуются с белыми.Мы дошли до моего дома, и он начал спрашивать, есть ли здесь какие-то клубы, но я сказала, что мне нужно домой и что меня ждут родители, хотя я жила без них. Я кучу всего наврала после этого. И возраст тоже изменила, потому что я понимала, что если скажу свой настоящий возраст, то он сразу поймет, что я не парень.
Такие ситуации перестали со мной случаться. Я рада, что пришло какое-то равновесие и мне не приходится выдавать себя за другого человека. Может, я меньше стала отслеживать, как меня кто воспринимает. Иногда ко мне обращаются в мужском роде, периодически в женском, и на то и другое я отзываюсь. Всё быстро начинается и быстро заканчивается.
Мне не хочется лишнего внимания к себе. Мне хочется максимально поверхностного контакта, когда случай не предполагает более глубокого контакта. Мне хочется, чтобы он быстрее закончился. В таких ситуация мне неприятно, когда люди начинают извиняться, хотя не за что. Это часто происходит в туалетах, когда меня пытаются выгнать, но потом оценивают взглядом и понимают, что я «могу» быть в этом туалете. Я не знаю, чувствую ли я ещё что-то, когда пытаюсь подстроиться. Наверное, я не хочу доставлять неудобство.
Мне кажется, когда очень долгое время пытаешься подстраиваться, в какой-то момент это становится неосознанным.
Мы как будто мимикрируем, пытаясь подстроиться под разные ситуации, чтобы пройти. Такое чувство, что если просто будешь собой, то не получится. Что я не могу быть просто собой, что мне нужно встроиться в эту систему с той или другой стороны. Это уже выученное поведение. Но такого стало меньше с приходом в активизм, с попыткой построить свое пространство. Я чувствую, что оно у меня есть, и это дало мне много ресурсов. Я получаю их от своего окружения, в котором могу быть собой. Поэтому, когда я попадаю в такие ситуации, меня это цепляет меньше.
Ольга
Раньше я не слышала термин «кодсвитчинг». Но, думаю, что это явление можно так назвать. Сейчас я говорю о себе в женском роде в большинстве мест, в которых бываю (включая интернет), но по-прежнему использую мужской род там, где я чувствую себя не вполне уверенно: например, я говорю так на работе, я использую паспортное имя при покупках в интернет-магазинах, или когда обращаюсь в какое-нибудь официальное учреждение (или просто куда-нибудь, где у меня есть важное дело). Я также учитываю это при выборе одежды: хотя я постепенно меняю гардероб, я намерена оставить две-три мужские рубашки для таких случаев. Кроме того, когда я хожу в магазины за женской одеждой, я стараюсь одеваться как-нибудь нейтрально.
Я это делаю, чтобы привлекать к себе меньше внимания (из-за него я чувствую себя неловко и смущаюсь). Кроме того, если речь идёт о чём-то важном для меня, меня пугает то, что с этим чем-то важным могут возникнуть трудности. Кроме того, я в такие моменты сильно волнуюсь, и мне не хочется дополнительного волнения.
Я не могу сразу вспомнить негативного примера (вероятно, меня подводит избирательность памяти), но у меня есть пара позитивных.
Первый: лет восемь-девять назад, когда я еще была очень не уверена в своей идентичности, и у меня появился более-менее нормальный интернет, я решила попробовать поиграть World of Warcraft и заодно попробовать репрезентировать себя там как девушку. Важно отметить, что это был русскоязычный сервер: и я говорила о себе, и ко мне обращались в женском роде. Результат: во-первых, мне было в WoW настолько комфортно, что два-три года я там практически жила (о чём, к слову, я ничуть не жалею).
Во-вторых, после этого у меня появилась сильная нелюбовь к использованию паспортного имени в сети (которая сейчас распространяется и на реальную жизнь). И в-третьих, у меня появилась хроническая проблема «как рассказать паре подруг (и нескольким друзьям), что я — не совсем обычная девушка, и не поругаться при этом».
© Иллюстрация Антона Климовича / Коллаж. В нижнем правом углу изображён_на человек в бордовом платье и короне, на руках есть доспехи. Человек держит пику. В верхннем левом углу аналогичное изображение, только платье и корона изумрудные, и человек перевёрнут_а вниз головой, наподобие картинок на игральных картах. На заднем плане перекрещиваются тёмные диагональные полосы на лиловом фоне.Второй: «книжные клубы» от MAKEOUT были, по-моему, одними из первых (если не первыми) оффлайн ЛГБТ-френдли мероприятиями, которые я посещала. И во время них моя саморепрезентация прошла через стадии «я мальчик», «не всё так просто» и «вообще-то, я девочка». Для меня это переключение было очень важным.
Что же касается динамики — я бы сравнила её с параболой: тогда, когда у меня была фаза «если сказали мальчик — значит, мальчик», я, естественно, ничего такого не делала. Потом, по мере того, как я стала открывать свою идентичность, я стала время от времени переключаться с мужской на женскую репрезентацию. Как мне кажется, пик я уже прошла: сейчас по умолчанию я использую относительно себя правильное обращение. Если раньше у меня было состояние «а что, если кто-то узнает?», то теперь оно во многом сменилось на «ну и что, что узнают?»
Иногда мне приходилось скрывать какие-то факты о своей жизни. Возвращаясь к примеру WoW: я настолько боялась негативной реакции, что очень тщательно отслеживала, чтобы не давать никаких ссылок на себя или свои странички в интернете. И у меня это получилось настолько эффективно, что, фактически, я обрезала все связи с людьми, которые мне небезразличны. Мне это было нетрудно — я интроверт и в целом редко говорю.
Ещё одно — когда я хочу поговорить с кем-нибудь, я часто заранее «проигрываю» эту беседу в голове.
И когда я это делаю, то нередко задумываюсь, какие слова мне использовать: например, «я была студенткой» или «я был студентом».
Если кто-то просто один раз использовал неправильные родовые окончания или местоимения, то я могу и не заметить: я часто «витаю в облаках» и запросто могу пропустить что-то мимо ушей. Когда это что-то регулярное и/или ко мне обращаются по паспортному имени (как правило, это ситуации, в которых люди не знают о моей трансгендерности), мне это неприятно. Не очень сильно (вроде поездки в час пик на автобусе, в котором ещё нет давки, но людей уже достаточно много), но тем не менее. Гораздо больше мне не нравится, когда такое обращение сочетается ещё с какими-то гендерно-специфическими ожиданиями, например: «Ну ты же мужчина — подними нам этот ящичек!» Я не поправляю людей: во-первых, как правило, это будет означать для меня камин-аут, а я из-за этого очень смущаюсь; во-вторых, это может привести к конфликту, и мне это неприятно — я предпочитаю со всеми поддерживать хорошие отношения.
Как я говорила, когда я начала ходить на книжные клубы, то довольно долго продолжала говорить о себе в мужском роде, даже несмотря на то, что знала, что это безопасное пространство.
Я чувствовала очень сильную тревогу и смогла рассказать о себе только тогда, когда это знание перешло в ощущение «да, здесь действительно безопасно» (к тому же, это был первый раз, когда я рассказывала кому-то о своей идентичности в оффлайне). Я хотела написать «сейчас с этим нет проблем», но потом поняла, что так происходит во многом из-за того, что я просто больше слушаю, чем говорю.
Боюсь, я не смогу четко сформулировать, какие ситуации я считаю безопасными (равно как и как именно я решаю, как говорить с новым человеком) — это во многом интуитивное ощущение. Однако безусловным плюсом будет, если, скажем, владельцы пространства явно проговаривают: «Да, мы знаем, кто такие трансгендерные люди. И у нас нет с этим проблем». А минусом — присутствие людей, проявляющих агрессию (в первую очередь, если это мужчины).
У меня есть опыт, когда я говорила гендерно-нейтрально: я раза три или четыре писала в техподдержку Blizzard (она русскоязычная) и каждый раз намеренно формулировала фразы таким образом, чтобы в них не было родовых окончаний: мне не хотелось использовать мужской род, но я боялась, что если буду писать в женском, то у них возникнут вопросы: «А что это вы пишете про себя в женском роде, если у вас в профиле мужское имя?» (думаю, если я ещё буду писать в техподдержку, я уже не стану заморачиваться: спросят — отвечу). Также я какое-то время думала про себя на английском: в этом языке не нужно выбирать между «я сказал» и «я сказала».
Гендерно-нейтральная речь, безусловно, усложняет ситуацию. Вместо простых и понятных конструкций вроде «я прочитала эту книгу» приходится использовать что-то наподобие «у меня есть опыт чтения этой книги». Конечно, можно подобрать и что-то менее громоздкое — но для этого нужно постараться.
© Коллаж. Внизу восемь одинаковых элементов чёрно-белой фотографии, на которых изображён_ена жонглёр_ка, он_а смотрит вверх на летящий мячик, два других находятся у него_её в руках. Он_а стоит, расставив ноги шире плеч. Вверху ихображены шесть одинаковых элементов чёрно-белой фотографии, на которых вниз головой изображены акробаты_ки. Две_ое из них держат третьего_ю над своими головами. На фоне — вертикальные полосы серого и сиреневого цвета.Это решает проблему, когда мне по каким-то причинам не хочется явно обозначать свой гендер, но так делать сложно. Постоянно я бы так говорить не смогла.
Я бы хотела, чтобы общество спокойно относилось к трансгендерным людям (примерно, как к левшам — да, так бывает, но это не повод для шока).
И чтобы до общества дошла простая мысль, что «трансгендерные женщины — это женщины, а трансгендерные мужчины — это мужчины».
Во-вторых, мне бы хотелось, чтобы процедура смены документов и доступа к ЗГТ [Заместительная гормональная терапия, — прим. ред.] была намного проще (например, в неё не должно входить обследование в Новинках).
Эти изменения зависят, в частности, от журналистов. Если тебе лично кто-то не нравится, это не повод писать об этой социальной группе без уважения — эта мысль должна быть очевидна для любого журналиста. Кроме того, эти изменения зависят от специалистов по здоровью (это не только врачи), законодателей и общества в целом.
Моя основная стратегия — я на какое-то время «отключаюсь» от реальности, и ухожу в мир книг, компьютерных игр и фильмов. Ещё мне помогает просто побыть в одиночестве и прогуляться, например. Кроме того, я избегаю контактов с тем, что меня ранит: например, я никогда не читаю комментарии на популярных ресурсах под материалами на ЛГБТ+ тематику. Похоже, что на меня также сильно влияет возможность хоть иногда репрезентировать себя в реальной жизни в соответствии со своим истинным гендером.
Анонимно
Я впервые слышу термин кодсвитчинг в таком значении. Я раньше этот термин слышал, но не знал точно, о чём он. Для меня это было больше о языках: когда ты сначала один язык используешь, а потом другой. Или когда мы в разных контекстах ведём себя по-разному. Мне кажется, он подходит. Он интересен. И это действительно кодсвитчинг, потому что, к сожалению, вместе с называнием себя идёт ещё что-то более существенное.
Я довольно закрытый человек, в любом случае я себя таким считаю. Поэтому в разных пространствах я употребляю разные местоимения относительно себя, с разными людьми тоже, и это началось у меня с онлайн-репрезентации. В интернете намного легче, потому что там ты можешь представлять себя как угодно, и у людей это часто не вызывает вопросов. Хотя некоторые мои знакомые представляют себя в интернете как «оно», и это у людей вызывает очень много негатива и оскорблений, поэтому это зависит и от местоимений.
© Иллюстрация Антона Климовича / Коллаж. На переднем плане элемент цветной фотографии. На нём изображены два_е человека, повёрнутые к зрителю_льнице спиной. Они смотрят вдаль, за горы. За горами — фон из белых и розовых лучей, исходящих как будто из заходящего солнца. За этим лучами видна надпись: «THE FUTURE SUCKED» (англ. «дерьмо ваше будущее»).В каких ситуациях я это делаю? Меня считывают обычно как женщину, довольно редко как мужчину, поэтому чаще всего ко мне обращаются с женским местоимением. Я по отношению к себе в русском и украинском использую местоимение «он» для обозначения того, что у меня другая идентичность. В английском — they. Я это делаю, например, в интернете и с близкими людьми, друзьями. В пространствах, которые я определяю для себя как безопасные: обычно это феминистские пространства или пространства, где есть много трансгендерных или гендерно-чувствительных людей. В таких местах это происходит у меня автоматом.
На месте своей работы я не открыт (хотя некоторые люди на моей работе знают), и в учреждениях я тоже использую то, что у меня в паспорте. С отдельными людьми это всегда очень сложный процесс, потому что нужно как-то по взгляду, по словам, по ощущению человека понять, в какой момент можно сделать кодсвитчинг, сказать: «Мне комфортнее и мне важнее, если ты будешь называть меня так, в твоём присутствии я буду называть себя так». Это психологический момент, постоянное взаимодействие. От этого очень устаёшь.
Мне кажется, тут действительно есть момент самоцензуры, потому что иногда просто страшно, и уже устаёшь от возможных последствий или расспросов. Ты понимаешь, что человек, в принципе, может быть чувствительным, но нет сил предвидеть последствия, и просто делаешь так, как делаешь.
У меня часто бывают ситуации, когда разные знакомые меня знают под разными именами и одновременно происходит какая-то коммуникация — всегда очень интересно. Но я умею так весело сказать: «Ты меня знаешь под таким именем! А ты — под таким! А вообще — я под таким». Там я уже ввожу людей в курс дела.
В начале перехода из одной идентичности в другую у меня начал ломаться язык. Я начал понимать, что почему-то не могу говорить гендерированно, как я привык говорить. Почему-то это стало мучительно тяжело, и я выбирал эти безличные конструкции: «Мне бы хотелось» и так далее. Это делает речь очень литературной, но и очень замедляет её.
Говорить гендерно-нейтрально действительно возможно, и я так иногда делаю в публичных ситуациях, когда понимаю, что не могу говорить о себе в мужском роде, но мне не хочется говорить в женском. Я употребляю такие конструкции на каких-то выступлениях, потому что лично для меня это политическая позиция. Она мне кажется важной. Всё-таки я отстаиваю для себя какое-то право, пусть даже в публичном пространстве, в котором я не хочу сейчас о себе рассказывать и что-то показывать. Хотя бы таким образом, наверное, я немножко доношу информацию в том виде, который мне наиболее приемлем.
Мне бы очень хотелось чувствовать себя свободнее. Мне кажется, я действительно много чего боюсь. Но это психологически намного тяжелее — постоянно менять язык. И сейчас мне уже тяжелее с женскими окончаниями, я часто забываюсь. И это трудно, потому что я с общаюсь с родителями. А родители ничего не знают. И в какой-то момент я понял, насколько это психологически нелегко. Однажды у нас был один разговор, из-за которого я начал плакать. При том, что мне было психологически тяжело, мне надо было ещё и называть себя в женском роде и помнить об этом.
Это очень большая работа, умственно и психологически. Мне бы не хотелось её делать. Мне бы хотелось, чтобы нас всех принимали так, как мы себя называем, и чтобы из-за этого не было тяжёлых негативных последствий.
Мне недавно пришлось быть на свадьбе. Это был интересный опыт, я уже забыл, как это. И там меня все воспринимали определённым образом. Это действительно был «полный кодсвитчинг»: от одежды до поведения и языка. Я это выдержал.
Мне приходится делать много умалчиваний. Потому что, когда люди ко мне как-то обращаются и как-то меня воспринимают, а я не знаю, что делать, я просто молчу и пытаюсь сбежать. И это очень сложный момент. Он на самом деле очень тяжёлый, потому что я иногда пытаюсь изолироваться от общества. Это настолько тяжело, что даже с друзьями, которые тебя знают десять лет, всё равно остаётся страх, что они не примут, что они будут делать что-то не то. А мне надо будет что-то доказывать. И для меня, к сожалению, часто бывает легче или избегать, или — в ситуации с незнакомыми людьми — просто молчать. А молчание это довольно страшно. Потому что это тоже подмена фактов.
Пока для себя я вижу разные стратегии. Я очень медленно продвигаюсь, я вообще медленный человек. Я даю себе время на то, чтобы оценить ситуацию. Мне бы очень хотелось, чтобы менялся сам язык. Чтобы он был сам по себе менее гендерирован, и чтобы в целом в обществе было больше гибкости по поводу того, как мы относимся к людям.
© Иллюстрация Антона Климовича / Коллаж. На переднем плане элемент чёрно-белой фотографии. На ней изображены два_е человека. Один_на стоит на руках, ноги закинуты за голову и вот-вот станут на землю. Человек одет_а в шорты, майку, на шее висит ожерелье из цветов, на голове надета шапка с перьями. Второй_ая человек стоит позади, расставив ноги шире плеч и упёршись руками в бока. На его_её голове большой бант, на глазах солнцезащитные очки. На фоне — чёрно-розовые волнистые линии.Вопросы о самовосприятии — это очень сложно. Мне хотелось бы, чтобы меня воспринимали по-разному. Для этого, к сожалению, мне приходится делать много работы по созданию какого-то образа, потому что я не использую гормоны. Но мне бы хотелось, чтобы независимо от того, как я выгляжу, ко мне обращались так, как я хочу. Потому что это разные вещи. И мне очень хочется какого-то физического восприятия в разных ролях.
Я сейчас переосмысливаю свою феминность. Это очень интересный процесс после двух лет, в течении которых я не ассоциировал себя с какими-то вещами, которые у нас определяются как феминные.
Но мне бы хотелось, чтобы, независимо от того, как я себя чувствую или как выгляжу, люди были бы более гибкими в том, как и что они «считывают».
Потому что я считаю, что это не важно. Я не считаю, что гендер — это что-то супер-ключевое, и что он должен быть ригидным, «только так или только так». Это не жизненно необходимые для коммуникации с людьми вещи. К сожалению, это вещи, которые влияют на нашу жизнь и от которых она очень существенно зависит, и мне бы очень хотелось, чтобы у всех людей было право на жизнь и на свободное самовыражение.
