Что такое маскулинность, почему насилие и гомофобия важны для «настоящих» мужчин, как патриархальное представление о мужчинах влияет на общество в целом и как выйти из замкнутого круга стереотипов?
Что такое маскулинность?
Само понятие маскулинности отнюдь не новое. Созданный в конце XIX века, термин изначально использовался в дискуссиях о «естественных» качествах мужчин и женщин, якобы наследуемых ими при рождении. Под маскулинностью понимались специфические «мужские» черты, такие как агрессивность, рациональность, активность, предприимчивость, наличие высокого интеллекта, физическая сила и другие хорошо известные стереотипы.
Так называемый эссенциализм – представления о том, что люди рождаются с уже закрепленными моделями поведения, взаимодействия с другими и личностными особенностями, – широко критиковался сразу несколькими социологическими и психологическими школами. На смену представлениям о врожденных чертах пришел конструктивистский подход. Конструктивизм утверждал, что взаимодействие с другими, определение себя в обществе и экспрессия внутреннего ощущения человека создаются социальным порядком: ничто не естественно, все социально. Развитие социологии гендера и феминистской методологии позволили пересмотреть феномен маскулинности и поставить под сомнение ее «природность».
Самая нелепая норма: мальчик должен быть терпеливым и сильным, а если не так, то он не мальчик. Я такого не понимаю, ну что за глупости? Будто девочка не может быть такой или же, если мальчик будет с другими чертами характера, он перестает быть мальчиком.
Катя, 14 лет
Сегодня маскулинность трактуется как набор норм, ролей, ценностей, личностных характеристик и определённых типов поведения, традиционно ожидаемых в обществе от мужчин. Родился мужчиной – добро пожаловать в «дивный новый мир», где тебе нужно построить свой бизнес, сделать научную карьеру, жениться (обязательно на женщине) и непременно совершить какой-нибудь подвиг, доказывающий твои бесстрашие и героизм.
Маскулинность относится не только непосредственно к личным качествам человека – она также диктует формат взаимодействия с другими. По мнению гендерной исследовательницы и профессорки Сиднейского университета Рэйвин Коннел, маскулинность – это специфический способ легитимации патриархата, т.е. системы, где «женское» подчинено «мужскому» (Connell, 1987). При патриархате маскулинность становится социальным и культурным стандартом, который делает возможными отношения доминирования и угнетения.
Люди ожидают, что я обязательно буду доминировать и буду «активом» в романтических/сексуальных отношениях. Никакого равноправия: или я главный, или не мужик.
Hagra, 23 года
Мы попросили 4 мужчин и одного мальчика выбрать 5-6 вещей, которые бы значили что-то для них и их личной идентификации, и 1 слово, которое рассказывало бы что-то об их идентичности.
Инженер, А., 19 лет.
Фотография. На фото: смартфон, зажигалка, сигареты, портативная игровая приставка, блокнот, книга, конспект.Но откуда возникает угнетение «женского»? Анализируя иерархию маскулинных качеств, американская исследовательница гендерной психологии Шон Меган Берн пишет, что существующие в европейской культуре нормы, приписываемые мужчинам, можно условно разделить на три категории. Центральной нормой можно называть норму твердости. «Идеальный мужчина» не только активно демонстрирует физическую твердость: участвует в спорте, выполняет тяжелые физические нагрузки – он готов показать себя экспертом в своем деле. Норма интеллектуальной твердости подразумевает, что мужчина должен обладать всей полнотой знания и служить образцом профессионализма. Эмоциональная твердость запрещает публичное и приватное проявление чувств, за исключением тех, которые работают на поддержание физической и интеллектуальной нормы. Разрешенным эмоциональным репертуаром для мужчин становятся агрессия и насилие, которые транслируются не только вербально, но и физически. Нельзя плакать «как девчонка», зато можно ударить, если ты расстроен.
[Для окружающих транзиция] изменяет и восприятие моих ментальных проблем: раньше я был "истеричкой" – теперь же у меня "плохой самоконтроль", чтобы это ни значило. Рамки насчет ориентации очень ужесточились. Раньше можно было отвечать "я не знаю", "я никак себя не называю" – сейчас требуют четкого ответа. Вообще, во всем от меня ожидают решительности. Я должен быть более собранным, уметь контролировать собственные эмоции, находиться в уверенно-приподнятом настроении 24/7, а если я этого не делаю, значит, случилось что-то серьезное.
Н., 20 лет
Социальный статус и контакты в публичной сфере регулируются нормой успешности. Согласно ей, отношения с другими – коллегами, друзьями, возлюбленными – должны прямо или косвенно использоваться для получения более высокого социального статуса. Выбор профессии, хобби, занятия в свободное время должны отвечать принятым социальным требованиям и расширять символический капитал.
Люди, вероятно, ожидают услышать от меня что-то наподобие "я с детства играл в машинки, любил футбол и пил пивасик в подъезде, попутно разглядывая эротические картинки из какого-нибудь журнала". И когда этого не происходит, они немного теряются и не понимают, что тогда маскулинность в моем понимании и как я вообще определил для себя, что я мужчина. Парадокс в том, что я хорошо знаю этих людей, и они, как и я, никогда не любили футбол, не играли в машинки и далее по списку. Тогда как они определили для себя свою маскулинность?
Н., 20 лет
Наибольшее значение для поддержания отношений доминирования имеет норма антифеминности. Исследуя способы конструирования маскулинности, многие исследовательни_цы приходят к выводу, что сама по себе маскулинность не существует. Она конструируется «от обратного» и видима только при наличии полярной категории – феминности, т.е. качеств, традиционно ожидаемых от женщин. Проще говоря, «быть мужчиной» означает «не быть женщиной»: максимально дистанцироваться от феминности и постоянно доказывать это своими поступками. Взаимоисключаемость этих категорий и придание им разного символического веса в патриархальном обществе обеспечивает устойчивость системы. Если феминность описывается как специфическая, пассивная, эмоциональная, иррациональная, слабая и зависимая, то маскулинность, выстроенная в противовес ей как нечто «лучшее», предполагает власть над феминным.
Среди патриархально настроенных знакомых для меня под запретом селфи. Они считают это чем-то очень и очень "женским". А я вообще не понимаю, как это взаимосвязано. Мне говорили много всего, но особенно меня поразил случай с моей знакомой. Купил я себе немного шмоток в торговом центре и скинул ей фотки. Одежда была самой разной: и всякие толстовки, и футболки, и только одна вещь из женского отдела: розовый свитер с цветочным узором. Вещь мне понравилась, сидела хорошо, и я не задумываясь купил. Она приобретению очень удивилась, сказала, мол, не ожидала, что я куплю такой свитер. А мне просто очень нравились цветные вещи, особенно в детстве. Я не представляю, как я смог бы ходить во всем сером.
Н., 20 лет
Мифический образ «идеального» мужчины, выполняющего все перечисленные выше нормы, становится культурным стандартом маскулинности. «Идеальный» мужчина не только снискивает социальное одобрение, но и получает максимально широкий доступ к ресурсам и власти, поэтому соответствие нормам маскулинности становится таким желанным: не тебя угнетают, а ты угнетаешь. Этот недостижимый и вместе с тем постоянно транслируемый идеал, на который ориентируют мужчин, получил название гегемонной, или доминирующей, маскулинности. Мужчины, которые смогли приблизить себя к норме доминирующей маскулинности, получают больше привилегий и возможности управлять другими мужчинами и женщинами.
Мы попросили 4 мужчин и одного мальчика выбрать 5-6 вещей, которые бы значили что-то для них и их личной идентификации, и 1 слово, которое рассказывало бы что-то об их идентичности.
Ребенок, С., 4 года.
Фотография. На фото: Волшебный пони, планшет, книга, набор для делания браслетов дружбы, геккон. Маскулинность и привилегии
Зачастую при обсуждении патриархата как системы угнетения многие мужчины резко сопротивляются позиции критики маскулинности: «Лично я никого не угнетаю! У меня нет никаких привилегий!»
Ощущение личного бессилия со стороны конкретных индивидов и представление мужчин властной группой во многом завязано на гегемонной маскулинности как культурном стандарте. Говоря о маскулинности, не следует забывать, что мужчины, которые ее репрезентируют, вписаны не в только в плоскость гендера. Раса, возраст, социальный класс, гражданство, сексуальная ориентация и множество других характеристик влияют на то, насколько отдельно взятый мужчина соответствует норме и какую долю привилегий получает. Одним из примеров того, кто же из мужчин может претендовать на максимум социальных благ, можно назвать классический образ белого гетеросексуального моногамного мужчины из среднего класса, который любит спорт и свою машину. Опираясь на стандарт идеального репрезентанта, патриархальная система оценивает других мужчин и конструирует иерархию между неравнозначными маскулинностями.
Несмотря на то, что подавляющее большинство мужчин не соответствует в полной мере требованиям, предъявляемым гегемонной маскулинностью, они так или иначе получают патриархальные дивиденды. Под патриархальными дивидендами понимаются не только непосредственно материальные блага вроде повышенной зарплаты, но и иные властные преимущества: доступ к государственной власти, символический престиж, право распоряжаться и командовать. Иерархия, выстраиваемая между индивидами на основании того, насколько они отвечают «золотому стандарту» маскулинности, определяет порядок распределения ресурсов. При этом получение привилегий завязано на постоянном подтверждении собственного статуса: чтобы претендовать на блага, нужно явно демонстрировать свое соответствие норме маскулинности.
У меня длинные волосы. Так сложилось, что люди из моего окружения не всаживают мне ножи в спину, но другие часто бывают в замешательстве. Могу вспомнить, как на остановке ко мне подошел полупьяный мужчина и вежливо поинтересовался, тяжело ли мне ухаживать за ними. Единственный случай, который меня задел, был в военном городке, куда я ходил подаваться на военную кафедру. Тамошний прапорщик делал едкие замечания, мол, таких не берем. Глупо спорить с такими людьми. Ты не поменяешь их взгляды, которые выстраивались годами, проще промолчать или уйти.
Иван, 22 года
Конечно, никакая «полиция гендера» не наведывается к мужчинам домой, чтобы «измерить» их уровень маскулинности и наградить привилегиями или лишить их. Сама система распределения благ и власти, встроенная в патриархат, подразумевает непрерывный неявный контроль со стороны других: как одобрение, так и порицание. Киммел описывает этот процесс как гомосоциальный спектакль. «Другие мужчины наблюдают за нами, оценивают нас, соглашаются допустить нас в царство маскулинности, если наше исполнение роли убедило их» (Kimmel, 1994, P. 39). Характерной особенностью такого контроля является то, что женщины исключены из системы распределения привилегий. Их угнетенный статус в иерархии лишает их возможности напрямую влиять на систему власти. Мужчины скорее используют женщин для получения символического капитала и соответствия нормам гетеросексуальности, продолжения рода и создания пары, но реальное значение имеет только оценка другими мужчинами.
В условиях ограниченности ресурсов мужчины вынуждены постоянно поддерживать свои притязания на привилегии и закреплять свое соответствие нормам твердости, успеха и антифеминности через практики доминирования и насилия.
Мы попросили 4 мужчин и одного мальчика выбрать 5-6 вещей, которые бы значили что-то для них и их личной идентификации, и 1 слово, которое рассказывало бы что-то об их идентичности.
Предприниматель, О., 45 лет.
Фотография. На фото: Ежедневник, визитные карточки, бритва, наручные часы, одеколон, чашка с тигром. Маскулинность как насилие, гомофобия и сексизм
Насилие в патриархальной системе возникает как инструмент удержания власти и, вместе с тем, легитимации использования ее конкретными группами и индивидами.
В первую очередь насилие в самом широком смысле (как прямая физическая агрессия и как вербальное и символическое доминирование – обзывание, унижение, использование объективирующих образов в медиа и др.) применяется по отношению к женщинам. Насилие, обращенное к феминности, призвано не столько подавить ее, сколько закрепить неравенство и очертить строгие рамки соответствия норме. Так, маскулинный лишь тот, кто демонстрирует агрессию, готов использовать право убивать и быть убитым, тот, кто полностью противопоставляет себя феминности и показывает это в своем поведении.
Постоянные попытки доказать кому-то свою маскулинность – это просто уморительно. Например, моя последняя любовь в этом плане – "Каратель 2099". Главный герой там настолько мужественен, что почти всё, что он говорит, – это либо one-liner о каре, либо крупный план его напряжённого до предела лица с сожалением о том, что он не может карать жёстче. Самое, пожалуй, смешное, что я нет-нет, да встречал людей, которые крайне их напоминают. Они, конечно, не мечтали эффективно карать преступность, да и не били демонстративно кружки о пол... Но до натуги крепкое рукопожатие, шутки про мамок как единственный приносящий удовольствие вид юмора, и "да ты что, мужчина не должен пить коктейль больше чем из двух ингредиентов!" – это тоже по-своему смешно.
Фига, 22 года
Это требование использовать агрессию в отношении других формирует второе измерение насилия в маскулинности: насилие по отношению к мужчинам, не исполняющим свою роль «как должно». Гомофобия и сексизм возникают как ответ на страх быть разоблаченными в неправильном исполнении своей роли. Необходимость дистанцировать себя от феминности и укрепить в глазах других свои претензии на соответствие норме находит выражение в публичном остракизме «иного».
Сексизм предлагает два набора действий и стереотипов («как девчонка» или «как мужик») и выстраивает систему надзора за тем, чтобы люди выполняли предписанные им роли. Страх оказаться немужественным и подорвать социальное доверие к собственной маскулинности провоцирует мужчин на использование насилия.
Пару лет назад я по неопытности покрасился в особо яркий оттенок рыжего. Однажды вечером я ждал в лофте человека, и ко мне подвалил мужчина лет 40 со словами: "Парень, а ты... ну... не из этих?". Получив ответ "Э-эм, нет", он по-дружески улыбнулся, хлопнул меня по плечу и заявил, что если я не смою эту краску в срочном порядке, то меня "прямо на каждом углу будут ****** [очень больно бить].
Фига, 22 года
Майкл Киммел отмечает, что при анализе гомофобии как составляющего элемента маскулинности следует понимать, что гомофобия – это агрессия не в отношении мужчин, практикующих связи с другими мужчинами, а в отношении феминного в мужчинах (Kimmel, 1994). Гомосексуалам, которые описываются в патриархате как «феминные» мужчины, отказывается в праве быть репрезентантами гегемонной маскулинности, что значительно снижает их привилегии. Гомосексуальность в таком ракурсе расценивается как необходимость подчиняться другим мужчинам, терпеть насилие и насмешки с их стороны из-за причастности к феминности. Ирония в том, что гомосексуалы, следующие стратегии сексизма, публично унижают женщин и намеренно подчеркивают свою маскулинность, оказываясь таким образом частично принятыми в систему распределения привилегий.
Мы попросили 4 мужчин и одного мальчика выбрать 5-6 вещей, которые бы значили что-то для них и их личной идентификации, и 1 слово, которое рассказывало бы что-то об их идентичности.
Студент, Н., 21 год.
Фотография. На фото: Блокнот, плеер, гигиеническая помада, фотоаппарат с наклейкой Бэтмена, электронная книга.Кризис маскулинности
К середине 90-х годов вместе с укоренением феминизма не только как активистской практики, но и инструмента преобразования общества на государственном уровне среди социолог_инь, занимающихся исследованиями конструирования маскулинных идентичностей, возникает термин «кризиса маскулинности».
Так как законодательно запрещаются основные практики доминирования маскулинности – прямое насилие, публичное выражение агрессии, сексизм и гомофобия – и социально эти действия получают негативную оценку, маскулинность как идеология угнетения теряет свою легитимацию и поддержку в культуре. Изменения медиа и культурной репрезентации: включение ЛГБТКАП+ сообщества, расширение телесной презентации, развитие потенциала женщин и их возможностей в политике – приводят к изменению принятых ценностей. Переосмысление роли «добытчика» и упор на необходимость взаимопроникновения публичной и приватной сферы для мужчин подрывают нормы маскулинности и провоцируют пересмотр взаимоотношений между женщинами и мужчинами.
С одной стороны, я с нетерпением жду изменений в собственной внешности, связанных с этим, с другой – я устал от постоянных попыток контролировать мою жизнь и навешивать ярлыки. Мне близок подход, при котором сами термины "маскулинный/феминный" являются самонаполняемыми и для каждого человека значат свое. Отчасти эти термины наполняет окружающее нас общество, отчасти – мы сами. С окружающим обществом ничего общего я иметь не хочу.
Н., 20 лет
Мы попросили 4 мужчин и одного мальчика выбрать 5-6 вещей, которые бы значили что-то для них и их личной идентификации, и 1 слово, которое рассказывало бы что-то об их идентичности.
Журналист, А., 22 года.
Фотография. На фото: Книга, смартфон, ручка, блокнот, одеколон.Новые маскулинности
Стратегии преодоления кризиса маскулинности отнюдь не однородны и, как и сами представления о маскулинности, зависят от социального и культурного контекста. Условно их можно разделить на прогрессивные, предполагающие пересмотр норм и ценностей маскулинности и движение вперед, и консервативные, предлагающие инструменты для усиления разрыва между феминностью и маскулинностью и укрепления патриархальной системы.
Консервативная стратегия закрепления видения женщин и мужчин как «разных людей» в подавляющем большинстве случаев используется в неопатриархальных контекстах. Такая тенденция характерна для экономически и политически нестабильных регионов, где традиционные представления о «должном» (заработке, вступлении в брак, репродукции) не могут быть реализованы в полной мере. Немалую роль играет и откат к клерикальным ценностям и традиционным маскулинным ролям. Практики угнетения и насилия в таких случаях используются не только мужчинами по отношению к женщинам. В то время как домашнее насилие нормируется, агрессия становится отличительной чертой «настоящего мужчины», активно используются милитаристские практики доминирования мужчин над мужчинами: рекрутирование в армию, заключение в тюрьмы, карт-бланш на насилие в публичных пространствах выстраивают новый порядок, где власть получает сильнейший.
Среди прогрессивных стратегий наиболее многообещающая – стратегия пересмотра маскулинности. Она заключается в переосмыслении традиционных патриархальных ценностей, разрушении представления о мужчинах как об однородной социальной группе с «белым европейским лицом» и создании плюральной концепции маскулинности, которая бы не только сопротивлялась патриархальной иерархии, но и реабилитировала феминность. Реальным достижением этой стратегии можно назвать феномен «нового отцовства» (new fatherhood). «Новые отцы» – это мужчины, которые проявляют эмоциональную компетентность и близость с детьми, развивают навыки, связанные с заботой и уходом, и размывают грань между приватным и публичным пространством. На фоне этого также получает развитие идея ревизии маскулинности и внедрение в нее ценностей феминизма. Антисексистское, негомофобное поведение, сознательный отказ от практик угнетения в отношении женщин, детей и других мужчин создают «новую мужественность» (new manhood), которую отличает эмоциональная открытость и желание дружеской близости с другими.
Безусловно, процессы пересмотра феминности и маскулинности тесно связаны с изменением социальных представлений о женщинах и мужчинах и их ролях. Однако ждать, пока изменится общество, и не предпринимать никаких попыток изменить себя – значит бежать от проблемы и игнорировать реальные инструменты для ее решения. Говорить публично о запретах, которые накладывает традиционная маскулинность, искать способы их преодоления и слышать мнения угнетенных групп кажется одним из шагов к более равному обществу, где разные мужчины и разные женщины смогут найти свое место.
© Фото Nollaig Lou
