Как и многие другие цис-гетеро-парни, он начал задавать много вопросов о моих отношениях с девушкой. «Ты всегда была лесбиянкой?» — спросил он.
«Вообще-то, я бисексуалка», — ответила я..
Если я не опасаюсь за свою безопасность, я обычно откровенна в отношении своей сексуальности, потому что для меня важно развенчивать мифы о бисексуальности и ее существовании. (На самом деле, я обычно идентифицирую себя как квир, но представляюсь так только, если я морально готова к долгому и подробному разговору о гендерных идентичностях).
Он немедленно начал спрашивать о сексе втроем: был ли он у меня? согласилась бы моя девушка? хотела бы я попробовать его с подругой-гетеросексуалкой? И было предельно ясно, что речь идет о его фантазиях и надежде получить мое согласие на секс втроем с ним и какой-нибудь любой другой женщиной.
Это было вульгарно и неприятно для меня.
Я люблю говорить о сексе и его тонкостях, включая секс втроем, с моими секс-позитивными друзьями, которые уважают мою сексуальность и просто хотят поговорить о вкусах и предпочтениях.
Согласие — ключевой элемент в таких разговорах.
В них нет места осуждению или оценкам, только честные и открытые обсуждения секса и сексуальности. Их можно завести и прервать, как только кто-то почувствует дискомфорт.
И хотя я не знала этого тогда, наш разговор заставил меня почувствовать себя неловко из-за того, что это уходило корнями в культуру изнасилования.
Вся беседа была построена на том, что этот парень получает, что хочет, в то время как я, по сути, свожусь к сексуальному объекту, вместе с моей партнершей и некоторыми подругами.
Мое согласие — как и согласие какой бы то ни было второй женщины в этом воображаемом «тройничке» — не было даже задумано в его фантазиях.
Множество недостоверных образов, широко ассоциируемых с бисексуальностью, сводятся к центрированию на идее о том, что все должны быть (и хотят быть) с мужчинами и что вся наша сексуальность находится «под мужским взглядом».
Вот лишь несколько утверждений, которыми вы можете стереотипизировать бисексуальных людей и которые подпитывают культуру изнасилования.
1. Бисексуальные люди просто хотят секса со всеми.
Идет в сочетании с уже упомянутым довольно распространенным предположением, что все мы без ума от секса втроем — особенно женщины и люди, выглядящие феминно.
Якобы если ты бисексуальный человек, ты «не заморачиваешься» и будешь заниматься сексом с кем угодно.
Бывают бисексуальные люди, которые хотят заниматься сексом с многочисленными партнер_ками, как и те, кто не хочет (включая людей в асексуальном спектре и тех, кто не очень-то заинтересованы в сексе). Но суть такова: это наш выбор по согласию, каждый раз. И мы заслуживаем того, чтобы наши границы уважали.
Стереотип же строится на идее, что раз человека привлекают многие гендеры, он_а открыт_а для секса в любой момент и со всеми.
А в результате гетеросексуальный мужчина, как в моей истории выше, предполагает, что бисексуальных или квир-женщин можно использовать как сексуальные объекты.
Во всех этих случаях речь не ведется о границах бисексуального человека, желании или согласии. Это просто часть сексуальных фантазий, в которых женщины и люди с феминной внешностью открыты и доступны мужчинам и «мужскому взгляду».
Такие сексуальные фантазии могут быть привлекательны для бисексуальных людей, ведь есть немало тех, кто действительно наслаждается сексом с несколькими партнерами одновременно. Но при этом они активно работают на благо заинтересованных гетеросексуальных мужчин.
Даже в распространенных фантазиях про групповой секс процесс обычно описывается «мужским взглядом», а женская сексуальность — всего лишь подходящая пикантная сюжетная линия.
Нам «позволено» быть бисексуальными в том смысле, что у нас может быть групповой секс с другими женщинами, но это не мы хотим этих женщин, а мужчины хотят больше женских тел.
Небинарные же люди зачастую вообще исключаются из поля зрения таким нормативным взглядом на сексуальность.
2. Бисексуальные люди в итоге «вернутся» к мужчинам.
Существует идея, что все бисексуальные люди хотят «вернуться к мужчинам», как от феминных, так и от маскулинных партнеро_к.
Согласно этому стереотипу бисексуальные мужчины — «на самом деле геи», а бисексуальные женщины — «просто гетеросексуальны». Этот стереотип не только поддерживает патриархат и гендерную бинарность, но также подпитывает культуру изнасилования идеей о том, что мужчины удерживают всю власть над согласием в романтических или сексуальных отношениях.
Неважно, что бисексуальные люди говорят в такой ситуации, потому что «конечно же» они хотят «кончать» с мужчинами, так или иначе. Когда вы настаиваете на том, что бисексуальные люди хотят «вернуться» к мужчинам, вы лишаете их голоса и права на согласие, потому что судите о чужой сексуальности на основе своих домыслов.
Вы также полностью стираете бисексуальность как самодостаточную идентичность.
И вы заманиваете бисексуальных людей в ловушку культуры изнасилования, которая настаивает, что наши тела и наше согласие являются собственностью мужчин.
Бисексуальные женщины сталкиваются с высоким процентом насилия со стороны сексуальных партнеро_к, и многие женщины, пережившие насилие, имели дело с абьюзерами-мужчинами, которые используют их бисексуальность против них: пристыживают их за их сексуальный выбор и опираются на анти-бисексуальные мифы, чтобы заставить их замолчать.
3. Бисексуальные люди могут «превратиться в гетеросексуальных» из-за секса
Этот стереотип абсолютно неприемлем и опасен.
Из него следует, что бисексуальность — это проблема, нечто, что должно быть исправлено, а секс (или сексуальное насилие) — отличный способ изменить сексуальность бисексуальных людей.
Аналогичный стереотип часто применяется к лесбиянкам и любым другим женщинам или людям, выглядящим феминно, которые не идентифицируют себя как гетеросексуало_к.
Он коренится в культуре изнасилования, цепляясь за идею о том, что все, что нужно женщине или человеку, которого идентифицируют как женщину, это немного секса. Или, в каких-то случаях, сексуального насилия — например, когда кто-то подразумевает, что «изнасилование ее исправит».
Этот стереотип часто приводит к сексуальному насилию, которое предпринимает мужчина, чтобы «излечить» квир-женщин от любого сексуального влечения к людям других гендеров.
Сексуальное насилие никогда не «ОК», и ни сексуальное насилие, ни секс по согласию не могут изменить чью-либо сексуальность.
Сексуальность некоторых людей может быть мерцающей и изменяться с течением времени, но ее явно не изменит «автоматически горячая» ночь в спальне с мужчиной.
Предположение, что каждой женщине нужен секс с мужчиной, превращает ее в объект, отрицая в ней личность, способную делать собственный выбор в отношении своего тела.
4. Бисексуальные женщины должны попробовать секс с мужчиной, чтобы «определиться» со своей идентичностью.
Я слышала столько вариантов этой идеи за свою жизнь, от предыдущего утверждения, что секс с мужчиной «превратит меня в гетеросексуалку», до предположений, будто я не могу определять себя как бисексуалку, пока у меня не будет секса с мужчиной.
Это всегда застает меня врасплох, потому что я никогда не видела, чтобы мою гетеросекусальную подругу спрашивали, с чего она взяла, будто гетеросексуальна, если у нее еще не было секса с мужчиной.
Странно, правда?
Здесь предубеждения против бисексуальности объединяются с культурой изнасилования.
Утверждение, что женщине или человеку, которого идентифицируют как женщину, нужен секс с мужчиной, чтобы доказать свою идентичность, фактически говорит, что мы не способны принимать самостоятельные решения или доверять нашим суждениям, пока «не побываем на той стороне».
Почему женщина не может просто знать, что она бисексуальна, не «доказывая» это с помощью секса с мужчиной (что также полностью исключает асексуальных людей, всех, кто выбирает воздерживаться от секса или кому приходится воздерживаться от секса по медицинским причинам)?
В этом мифе сквозит и отрицание бисексуальности, ведь людей якобы не может по-настоящему привлекать несколько гендеров.
5. Бисексуальность — это период.
Нам частенько говорят, будто у нас просто «такой период» в жизни.
Это особенно часто случается с молодыми женщинами или феминными людьми, и имеет непосредственное отношение к тому, как общество сопротивляется возможности дать нам самим определять нашу сексуальность.
Я начала делать камин-аут, когда мне было десять. Я знала на тот момент, что меня привлекают другие девочки в романтическом смысле, и меня смущали парни. В тринадцать, когда я официально начала говорить своей семье и друзьям, что я бисексуальна, я встретилась с этим возражением: «Ты слишком молода, чтобы понять это. Наверняка это такой период!»
Эта фраза может преследовать женщин на протяжении всей старшей школы, колледжа и даже после, как если бы они были неспособны к самопознанию и выражению собственной идентичности.
Безусловно, некоторые люди могут не знать о своей сексуальности, когда им десять или даже двадцать пять, но это правда неуважительно — делать такие предположения о другом человеке.
Молодым женщинам на протяжении всего подросткового периода отказано в возможности выражать собственные желания, страхи и надежды.
Нет непосредственной связи между теми, кто говорит: «Это только период», и теми, кто спрашивает: «Ты уверена, что это было изнасилование? Во что ты была одета?», но они имеют кое-что общее: и те, и другие предполагают, что женщины и феминные люди не знают, что они чувствуют, и что наша реальность не истинна.
У моих друзей и членов семьи были добрые намерения, когда они говорили мне, что моя сексуальность — это «просто период». Они не хотели, чтобы я получила тяжелый подростковый опыт, выйдя в суровый мир. Но они также подсознательно научили меня сомневаться в себе и бояться говорить окружающим, особенно взрослым, о том, что я чувствую.
Позже эти страхи привели к тому, что я не рассказала о пережитом сексуальном насилии в старшей школе, потому что боялась, что мне не поверят, в особенности потому, что моей насильницей была женщина.
Когда вы ставите под сомнение опыт людей, особенно подростков и феминных людей, после того, как они рассказывают вам правду о своей идентичности, вы даете им причину думать, что их чувства могут быть ненастоящими или неправильными.
От сомнений в истинности собственной идентичности слишком легко перейти к сомнениям в факте домогательства или сексуального преследования.
***
Все эти стереотипы ранят бисексуальных и квир-людей.
Конечно же, ранят, ведь это стереотипы. Они не представляют всех из нас, и даже в тех случаях, когда они могли бы репрезентировать кого-то из нас (если, например, конкретный бисексуальный человек любит секс втроем), они все равно не отражают полной, детальной картины того, кто этот человек.
Это упрощения, которые сводят людей к легкоусвояемым кусочкам, и облегчают стремительное развитие таких вещей, как системная дискриминация, микроагрессия и культура изнасилования.
Когда я сделала камин-аут, я также научилась сомневаться в себе. Я выучила, что люди думают, будто моей сексуальности не существует, или что я могу измениться, занявшись сексом с мужчиной. Я выучила, что мое согласие и мои желания не имеют значения, потому что, будучи бисексуальным феминным человеком, я была идеальной «влажной мечтой» для фантазий гетеросексуальных парней.
Все эти вещи сделали процесс моего камин-аута гораздо более сложным. Я была уже ученицей колледжа, когда почувствовала, что могу сказать «я квир» и остаться спокойной.
Культура изнасилования, завязанная на этих стереотипах, осложнила для меня осознание того, что я подверглась сексуальному насилию в старшей школе, потому что я была уверена, что должна помалкивать, и что мне скажут, что я преувеличиваю, особенно потому, что насильницей была женщина.
Из-за этого мне было сложнее справиться с сексуальными домогательствами, а позже и с изнасилованием в колледже.
Так было до тех пор, пока я не стала изучать культуру изнасилования и не соглашаться с ней, говоря о своем опыте.
Не все из этих стереотипов прямо и непосредственно ведут к тому, чтобы кто-то стал жертвой сексуального насилия, но многие из них опираются на элементы культуры изнасилования, такие, как домогательства, газлайтинг, обвинения жертвы, пристыживание за сексуальные предпочтения, сексуальное насилие и секс как «лекарство», объективация женщин и феминных людей.
Они стали неотъемлемой частью нашей культуры, как и стереотипизация бисексуальных людей, — и это нужно прекратить.
