В заголовке присутствует слово «менструация». В медиапространстве это не очень принято. Мне всё кажется логичным: просто этот текст — про менструацию. Не про «эти» дни, не про «красный день календаря», не про «тетушку из Краснодара».
Пристыживать могут за разное: за вес, за профессию, за волосы на теле. Вариантов бесконечное множество. А еще патриархатная культура предлагает нам стыдиться месячных.
Пристыживание начинается еще в школе и семье. Невероятно повезло тем подросткам, которым рассказывают, что такое месячные, как с ними обращаться и почему они вообще существуют. Среди моих респонденток это случалось нечасто. В лучшем случае менструальную тайну им раскрывали энциклопедии для девочек, заботливо купленные мамой. Подружки — тоже неплохой вариант, если они у тебя есть. Иногда узнавать о месячных приходилось из ненадежных источников и совсем не вовремя.
Чем старше мы становимся, тем с большим количеством социальных институтов взаимодействуем. Одновременно становится и больше попыток убедить нас, что месячные — это то, о чем нужно молчать, что нужно скрывать и чего надо стыдиться.
Все героини этого материала живут в Беларуси и все на разных этапах своей жизни испытали или испытывают стыд, связанный с месячными. Одни успешно пережили этот опыт. Другие не уверены, что и сейчас смогли бы противостоять обидчикам. Третьи понимают, что хотят избавиться от месячных навсегда.
В этом материале не будет оценок или комментариев специалисток. Только личные истории об опыте столкновения с удивительно живучей командой месячных и стыда. Мы сами — лучшие специалистки и специалисты своей жизни. Никто, кроме нас самих, не знает лучше, какое решение стоит принять в той или иной ситуации.
Единственное, что стоит знать наверняка: если нас хотят пристыдить, совершенно не значит, что это стыдно. Но точно значит, что это кому-то выгодно.
В школе
Юля: Я сидела на уроках в платьишке и «протекла». Зашла училка, все встают, а я сижу. Она говорит: «А тебе что, особое приглашение надо, чтобы встать?». А я сижу посередине класса, сбоку ряд еще. Получается, я встаю — и все это видят. И мне пришлось встать. Думаю, все заметили, что у меня месячные.
Алина: Мы пришли на урок в кабинет, и на одном из стульев были следы крови. И все пацаны начали «фу, фу», чуть ли не блевать. Тогда подумалось, что не дай боже оставить «след». Этот стул отставили на последнюю парту, и никто на нем не сидел. Я слишком боялась допустить это — ситуацию, когда «протекла». Появилась реальная паранойя. Не одна прокладка, допустим, а две, приклеенные в длину. Плюс десять тысяч тампонов. И с собой, и в один кармашек, и другой, и запасных три штуки. Надевать только черное. Я очень предусмотрительный человек. В каждой сумке две прокладки, три тампона.
В семье
Аня: Я однажды забыла смыть воду в туалете. Пришла мама и говорит: «Папа увидел кровь! Ааа! Ты что! Аня, нельзя так делать!».
Света: Я очень хорошо помню свои первые месячные, потому что мама со мной об этом не говорила. Они начались у меня очень рано, в 11 лет. Это было первое сентября. Я очень испугалась, потому что это была не кровь, а коричневые выделения какие-то. Я подумала, что обкакалась, что с моим организмом что-то не так, что я неправильно функционирую. Я с таким стыдом, помню, подошла к маме: «Мама, у меня там что-то не так». Мама, ничего мне не разъясняя, говорит: «Да-да-да, всё понятно. На тебе прокладку». Было безумно неудобно. Чувствовалась какая-то доска между ног. Тонких прокладок тогда еще не было, была такая ватная подушка огромная.
«Я вообще не понимала, что со мной, но мама мне так ничего и не объяснила. »
Они у меня длились восемь дней. «Мама, я больше не могу». — «Хочешь — снимай, достань ее». Отвали, мол, со своими проблемами.
Мила Ведрова / Коллаж. Черно-белая фотография зала библиотеки. За столом читает человек в клетчатой рубашке. Над ним нависла огромная менструальная чаша красного цвета. Вокруг человека пунктиром очерчен круг — место будущего приземления чаши.
На работе
Магда: Меня как-то на работе спросили: «Магда, а что ты такая грустная сегодня?». Мы на обед ходили с пацанами, и я думала, что у нас уже всё так классно во взаимоотношениях. — «Так, пацаны, живот болит, месячные. Повезло родиться женщиной». А они сидели, ели в этот момент, и я вижу, что мы не настолько близки, по ходу, чтобы они спокойно слушали о моих месячных. Так себе реакция была. Потом они неделю обходили меня стороной.
На улице
Лина: Однажды я шла по улице в белом. За мной шла компания. Кто-то крикнул: «Девушка, у вас начались месячные». Но у меня их не было. Поэтому я не обернулась. Это явно было агрессивное вмешательство и такая подколка.
В медицинских учреждениях
Лина: Когда я училась в универе, у меня месячные начались через 7 или 8 дней после того, как закончились предыдущие. Я пошла в поликлинику. Из смотрового кабинета меня отправили на скорой в больницу. Когда меня туда привезли, врачи страшно плевались. Они обязаны отвечать на вызовы из поликлиники, но на самом деле это был непрофессионализм медсестры, потому что, как оказалось, меня не надо было госпитализировать. Я лежала там около недели. Скорее, меня надо было отправить на обследование к другим врачам и валерьянки накапать. Это был достаточно травматичный опыт. Такой непрофессионализм заставляет думать, что тебе недоговаривают, как обстоят дела на самом деле. Я не знаю, куда мне идти, мне уже сто раз говорили, что всё нормально, но я так не думаю.
«Уже в больнице мне говорили, что это не их компетенция. Помню, мне прописали какие-то травяные таблетки и сказали достаточно резко, чтобы я не обращалась по такому поводу к врачам»
Вообще, каждый раз, когда я говорю гинекологу, что у меня месячные очень нестабильные, мне не отвечают. Пишут что-то в карточке. Почему нельзя сказать хотя бы, что это? Я прочитала в интернете, что это нормально.
Света: Я хотела, чтобы меня освободили от физкультуры. Знала, что такая опция есть. Пришла к нашему физруку, к мужчине, и сказала, что вот такие дела. Мне было стыдно, но я пыталась этого не показывать: «Вот, я не могу быть сегодня на физкультуре». Он такой: «А, ну понятно. Иди в медпункт». То есть нужно было подтверждение. Я прихожу к медсестре, объясняю ей ситуацию. Она говорит: «Хорошо». Достает ватку и дает мне. Я беру эту ватку и не понимаю, в чем дело. «Ну что-что, давай, покажи мне, что у тебя кровь. Ну а как я должна тебе верить?». Я просто ушла оттуда и с урока, забила на это разрешение. Я была в шоке от того, что меня просят при какой-то посторонней женщине снять трусы, лезть себе в промежность и потом показывать ей эту кровь.
На спортивных соревнованиях
Жэня: Мы паехалі ў Мінск на спаборніцтвы. У мяне пачаліся месячныя, і трэба было купіць пракладкі. І мне так было, памятаю, сорамна. Там стаяў шапік каля гасцініцы «Юбілейная». І я хадзіла вакол яго, чакала, пакуль там нікога не будзе. Неяк з горам папалам купіла гэтыя пракладкі. Пасля трэба было выступаць. А выступаем мы ў купальніках. І я ўвогуле не ведала, як мне гэтыя пракладкі надзець. Трэба, значыць, трусы пад купальнік. А яно ж бачна. Я ўсё роўна нікому не сказала: ні трэнерцы, нікому. Выступіла. Хутчэй за ўсё, было заўважна, што ў мяне месячныя. Я сябе вельмі няёмка адчувала, што скачу, танцую, а ў мяне там месячныя.
Мила Ведрова / Коллаж. Черно-белая фотография: за столом сидит большая семья. И дети, и взрослые смотрят в камеру и улыбаются. На столе лежит огромная красная прокладка.
Юля: Мне было 14 лет, и мы поехали в Питер на соревнования по гребле. Ездили целой командой из Минска на своем автобусе. Когда ехали назад, это началось. Оно началось когда-то до этого полгода назад — и прекратилось. И тут с какого-то фига опять. Мы зашли в автобус, и я думаю: «Блин, что-то не то». Из меня полилось так, что я вообще не знала, как с этим быть. Подложила старые ватные спальники под сиденье и всю ночь так сидела. Не выходя, не двигаясь. Со мной ехал папа. Мне было жутко стыдно встать и ему об этом сказать. Было холодно, и предполагалось, что этими спальниками мы накроемся. Со мной рядом сидела девочка, она вытягивала из-под меня спальник, мол, давай этим еще накроемся. «Нет, мне нормально!». И вот в таком пиздеце я проехала от Питера до Минска.
Ночью я один раз вышла в туалет. Только потому, что все спали уже. Прикрылась какой-то курткой, на поясе завязанной. Джинсы были полностью в крови. Это был какой-то сбой.
«У меня не хватило сил, не знаю, смелости об этом кому-то сказать и попросить помощи, потому что на самом деле мне могло быть вообще херово»
Мы приехали в Минск. Был солнечный день, а мне надо как-то встать и выйти. А там целая команда. Еще мальчик там был, который мне очень сильно нравился. Я подождала, пока все выйдут из автобуса. Завязала опять эту куртку. Вышла. А куртка светлая, серая. И я понимаю, что она у меня прилипла — и там, на куртке, пятно расширяется. Я вот так вышла, зашла в туалет, сняла штаны, завернула их с собой, надела какие-то шорты. И была у меня еще длинная вязаная кофта. А была такая жара. Напихала чего-то. И вот таким образом ехала домой с подружкой. Приезжаю домой. Дома говорю тете: «Ну, вот у меня такая фигня произошла». Типа невзначай, типа такая фигня происходит каждый раз. Она потом, конечно, рассказала маме. Мама вечером со мной говорила. Спросила, почему я не сказала. Знаешь, это такой разговор был, как будто его замяли. Единственное, что мама сказала папе, было про спальник, потому что их собирали из автобуса, все вместе скидывали, я свой как-то скрутила и между всеми вкинула. А их же сдавать на склад. Папа про это узнал таким образом. Они пошли на склад, нашли этот спальник, приволокли его домой, постирали и отнесли обратно. В итоге весь туристический центр был в курсе. Тот мальчик тоже видел, как я шла. Все опускали глаза, и никто ничего не сказал.
На природе
Надя: На пляже один раз была ситуация. Очень сильно потекло по ноге. У меня всегда такие потоки. П. тогда ничего не сделал. Там девочки были в компании. Они просто пришли, прикрыли меня полотенцем. Они смущались больше, чем я. Для меня это было как «ну, бывает, что такого», а народу вокруг было стыдно, что вот, их подруга протекла.
Мила Ведрова / Коллаж. Черно-белая фотография: люди танцуют в открытом поле. Сзади виден лес. С неба, приземляясь, летит огромный красный тампон, красные линии прочерчивают траекторию его полета.
Магда: Это было в довольно осознанном возрасте. Меня брат со своими друзьями позвал на озеро, на остров. Там было классно, но красота ситуации в том, что мы на острове. Вокруг одни мужики. Прокладку попросить у кого-нибудь — вообще не вариант. Людей рядом тоже нет. И тут, конечно, в самый неприятный момент начинаются месячные. И я кое-как справлялась, какие-то подручные средства типа ватки и туалетной бумаги использовала. Я всё это тайком делала, стеснялась брату сказать. Типа «купи мне тампоны или прокладки в автолавке, пожалуйста. Не факт, что они там есть, но тем не менее попробуй». А они одни ездили на «большую землю» с острова, чтобы какие-то продукты покупать. В один прекрасный момент схема с моими ништяками не сработала. У меня была ямка специальная, подкоп, в который я свои дела прятала. В итоге, конечно, протекла. Вата и туалетная бумага — не самые надежные штуки. На шортах появилось пятно. Я его как-то пыталась скрывать. Мы в лесу, конечно, но пятно крови мне казалось не очень эстетичным. Один чувак это заметил. Была одна грубая фраза на тему «ну ты, блин, вообще такая неопрятная, настоящая пацанка, кровь на шортах, а тебе пофиг». Блин, а мне не пофиг! И этот комментарий мне вообще не пофиг! Три дня я ходила, скрывала.
«Мне было очень неловко. Я старалась максимально часто приседать, не поворачиваться к ним спиной»
И переодеться у меня не было во что. В штанах очень жарко. На шортах пятно. Застирать в воде — окей, но оно так въелось, что нужно было нормально постирать, горячей водой. Так себе момент.
С подругами
Аня: У меня очень много стыда было связано с тем, что я не умела пользоваться тампонами. Я до сих пор не умею ими пользоваться, всё еще пытаюсь их «пихать». Иногда даже успешно, но чаще нет. Я всё еще испытываю неловкость от того, что у меня какая-то неправильная вагина, видимо. Потому что у всех получается, а у меня нет! Я стала все эти темы обсуждать и каждую подругу просто заваливать вопросами: «Расскажи, расскажи, как ты ими пользуешься, что ты делаешь, на какую глубину должны заходить пальцы». Я эти вопросы задаю, а они все смущаются очень сильно, как будто я им пальцы в вагину засовываю. Хотя я просто не понимаю, как это работает.
Я очень активно и беспокойно сплю. Была однажды ситуация, когда я вписывалась у своей подруги. Я протекла на ее кровать. Она говорит: «Ну, иди застирывай». Теперь часто, когда сплю в чужих домах, я очень боюсь, что протеку.
В отношениях с партнерами
Надя: С П. была история всегда такая. На мои месячные он всегда реагировал одним словом: «Иу». Например, мне хреново, приближаются месячные, он спрашивает, что со мной такое, я отвечаю, а он говорит: «Иу», — и отходит от меня подальше куда-нибудь, в сторонку. Когда у меня всё болит, я лежу и прошу его сходить в аптеку за обезболивающим… Я помню несколько таких ситуаций, когда он говорит: «Блять, заебала». Или там забыть прокладку в ванной — это просто «пиздец, беда». Я на это реагировала совершенно спокойно, пока не развелась и не посмотрела на эту ситуацию со стороны. Я в этом жила, варилась, и мне казалось, что это нормально, такое пренебрежение. Не говоря уже про секс во время месячных. Мне всегда было неловко. Отношение такое, что надо уйти куда-то. Где это было? В некоторых культурах принято женщину во время месячных выгонять из племени, она спит на холодном полу, не участвует в жизни общества.
«Вот у меня реально было такое ощущение, что надо уйти куда-то в сарай, там переболеть и вернуться здоровой и некровоточащей»
П. еще всегда цитату приводил охеренную из «Саус-парка»: «Нельзя доверять существу, которое кровоточит шесть дней в месяц и при этом не подыхает». Это, конечно, шутка, ха-ха-ха, но во время месячных слышать это… При этом психологическое состояние, конечно, тоже не айс, но я себя старалась контролировать как могла. Типа: «А, это у тебя всё месячные, всё понятно, всё ясно».
Сейчас всё на контрасте. У меня один раз были месячные за время отношений с А. Я сидела просто, не показывала виду, я к этой боли привыкла, она очень сильная. Я просто встала у стола и взялась за живот. Он аж побледнел: «Что такое?». Я говорю: «Ну, немножко болит». Он подошел, обнял меня сзади за живот — и просто стоял со мной. Для меня это было откровением. Я не думала, что так бывает, что так можно. Он не говорил «иу».
Мила Ведрова / Коллаж. Черно-белая фотография. Люди разных возрастов стали в круг и обнимаются. На их лицах — удивление и радость. Сверху в круг летят большие красные менструальные чащи.
Юля: Как-то мы поехали на дачу. Там был мальчик, который мне очень нравился. И мы с ним пошли на балкончик. И он мне полез туда руками, а я была девственницей. И сделал так, что полилась кровь. Еще кто-то даже в этот момент заходил на балкон. Кровь осталась на стуле, а он жутко испугался. Мне ничего не оставалось, кроме как сказать, что это месячные. «А почему ты мне не сказала?» — «Они вроде как закончились». Я вообще не знала, что мне изобрести в тот момент. Не особо знала, как это присходит. В смысле секс. Он пошел и всем растрындел. Мы отмечали день рождения, там было много знакомых, наша общая тусовка. Я выходила с этого балкончика, подтягивая штаны, ко мне подошла девочка: «У меня тампон есть. Может, тебе дать?». Потом еще кто-то подошел: «Ты в порядке?». То есть я как будто оказалось в этом виновата. А тот стул надо было замыть, потому что дача родительская, стульчик беленький — пуфик на балконе. Он там что-то замывал, какими-то тряпками.
Утром я встала, вышла к беседке. Там стоит он, именинник, еще пара ребят, которым он все растрындел. Они отошли, а он говорит: «Я там всё вытер, всё нормально». Это вся коммуникация, которая у нас с ним состоялась после того, как он говорил «я тебя так хочу, люблю и всё такое». Сейчас бы я ему сказала, что он тварь, слабак и долбоеб. Очень много злости в этом.
Внутри себя
Алина: Я представляю себя всю изящную, в кружевном белье и чулках, а тут, простите, это кружевное белье пачкается в кровь. Мне не очень как-то, эстетически кажется некрасивым. Или вся эта красивая, страстная, сексуальная сцена в постели — для меня она должна быть без каких-то там полотенечек подстеленных. Я считаю, что всё должно вроде выглядеть красиво, как в кино, как в романе, а тут немножечко не так.
Мне кажется, это уязвимость. Например, я не могу представить такого «мачо», в модной рубашечке, с прической модной, когда волосы вверх, — и у него мокрое между ног. Для меня это странно выглядит — диссонанс, неуместно.
Я слышала про перфоманс, от которого мне хотелось блевать. Девушки вместо помады мазали губы своей менструальной кровью. Я головой понимаю, что это их собственная кровь. Это не слюна, не говно, не моча — это кровь.
«Мы кровь из пальца иногда высасываем, даже когда порезались. Но мне противно думать об этом»
Лина: Я практически никогда ни с кем это не обсуждала. Я сама избегаю обсуждения. Во многом, возможно, это связано с моим представлением, что женщины должны отличаться от мужчин. Не знаю, миф это или нет, но есть мнение, что во время месячных у женщин плохое настроение, и, соответственно, это делает их более уязвимыми в повседневной жизни. Возможно, я пыталась подавить в себе всяческие проявления того, что у меня месячные, не быть уязвимой и не быть женщиной, отличающейся от среднестатистического человека на работе, на учебе. Я размышляю над этим.
Аня: У всех, кто меня окружает, есть ПМС, они ощущают, как грудь набухает, живот болит, голова болит. А у меня ничего этого нет. Я не знаю, когда они придут. У меня нет ПМС, не болит голова. Я не чувствую, когда они начинаются. Это про неловкость от того, что я будто какая-то ненормальная женщина. Вот «нормальные женщины» ощущают приближение месячных, а я — нет.
Магда: У меня до сих пор есть какие-то проблемы с моими месячными. Мне стыдно попросить у подруг прокладку, тампон. Это кажется чем-то таким интимным. Головой своей я понимаю, что всё в порядке, что у каждой это происходит — или не у каждой, но у очень многих. Кстати, да, почему тампоны и прокладки не лежат на кассовой территории? Там лежит смазка, презервативы, даже пластырь. Мне пластырь раз в год, наверное, надо купить! А прокладки я покупаю каждый месяц!
