Тема расстройств питания выходит из тени — о ней всё чаще говорят в медиа, фильмах и книгах. Однако она по-прежнему окружена стереотипами вроде: «булимия — развлечение моделей», «просто ешь нормально, и анорексии не будет», «Мужика тебе надо, и все твои РПП пройдут».
* Этот текст создали организаторки бодипозитивного проекта «My_body_my_business». В своем письме девушки рассказали, что из-за множества мифов и домыслов вокруг расстройств пищевого поведения (РПП), разговор о таком опыте всегда сродни камин-ауту. А ведь навязывание стигм, вытеснение, лишение голоса — это общий признак любой дискриминации. Мы считаем важным говорить о том, что опыт жизни с расстройством пищевого поведения может иметь любой человек, вне зависимости от его гендерной идентичности, сексуальности, возраста или образа жизни. Открытый разговор от первого лица помогает нам помнить о том, что наши дискриминации и привилегии могут пересекаться, наслаиваться друг на друга и создавать уникальный опыт, который никто не вправе обесценивать.
© Коллаж из трёх фотографий участниц проекта «My_body_my_business» Ксении Василенко, Светланы Леманн и Людмилы Васильченко. На снимке слева девушка сидит на кровати, в руках у неё чёрный смартфон, на который она снимает себя в зеркале. Из одежды на девушке — трусы и лифчик. Рядом с ней, опираясь на её ногу, лежит ребёнок в памперсе. В руках у ребёнка синяя игрушечная машинка. На среднем снимке девушка в розовом купальнике в белый горошек сидит на полу, развернувшись немного в профиль. Её ноги скрещены, руки лежат на коленях. Она смотрит в камеру и улыбается, на шее у неё светло розовый снуд. На правом снимке девушка сидит на полу, на ней надеты синие леггинсы и красный спортивный топ, живот — обнажён. Она положила руки на голую ступню, смотрит в кадр и улыбается.
1. «Расстройство всегда заметно»
Есть устойчивые мифы о том, как ДОЛЖЕН выглядеть человек с РПП. Многие, например, уверены, что обязательный атрибут анорексии — силуэт как у Кощея Бессмертного и одежда не по размеру, булимию «выдаст» свитер с капельками рвоты по вороту, а у человека с компульсивными перееданиями рот и руки будут всегда перепачканы едой.
На самом деле это не так. В одних случаях обладатели РПП стараются скрыть свое расстройство, в других — его симптомы воспринимаются обществом как «нормальные». Кто же сочтет тебя странным, если ты следуешь современным ценностям — помногу тренироваться, считать калории, «отрабатывать» в зале, ненавидеть свое тело?
Между тем, все эти «ценности» — симптомы расстройства образа тела и пищевого поведения. «Я семь лет каждый день считала калории. Каждый день! В день свадьбы, рождения ребенка, в отпуске на море, — рассказывает Ксения Василенко. — В какой-то момент могла даже быстренько прикинуть энергетическую ценность рисового хлебца, ложки селедки под шубой или рюмки коньяка. Такой внешний контроль за едой кажется поначалу удобным и рациональным. Типа помогает не переесть. Но однажды ты понимаешь, что на завтрак ты ешь не кашу, не бутерброды — а 300 ккал. Это ужасно. Цифры становятся навязчивой идеей. А если вышла за пределы разрешенного коридора – чувствуешь себя виноватой и, конечно, наказываешь голодовкой или дополнительной физнагрузкой… Незаметно мой распорядок дня, настроение, да вся жизнь стали зависеть от калькулятора в голове».
Некоторые проявления РПП сегодня стали чуть ли не атрибутами успешности. Молодая мать, стремительно возвращающая форму после родов, или человек, который готовится к фитнес-конкурсу, — разве кому-то придет в голову, что с ними что-то не так?
«РПП появилось у меня задолго до рождения детей. И, конечно, тогда я вообще не понимала, что у меня какое-то расстройство, — рассказывает Светлана Леманн. — Да и как меня могло насторожить желание «отработать» спортом каждый съеденный кусок, когда в любом женском журнале обязательно будут советы типа «переел за праздничным столом — сделай пару кругов вокруг дома»? Я просто пошла немного дальше и однажды начала компенсировать вообще любую еду. А после рождения первого ребёнка я так отчаянно хотела вернуть добеременную форму, что тренировалась каждый день дважды. Все восхищались моей силой воли, а я ненавидела и наказывала себя за любую «погрешность» в режиме и в итоге заработала постнатальную депрессию (бессонные ночи, жёсткая диета, и сюда же тренировки эти поспособствовали). Когда до меня, наконец, дошло, что это никакой не ЗОЖ, а микс из настоящей анорексии и спортивной булимии, то обратилась к специалисту. В пассивной форме РПП у меня до сих пор имеется, но после вторых родов я уже не повторила своих прежних ошибок и сейчас могу в полной мере наслаждаться материнством».
© Иллюстрация Милы Ведровой / Изображение-коллаж. На разноцветном ярком фоне по диагонали коллажа размещены две ложки стального цвета. В центре изображения — белый круг, на нём вертикально расположены жёлтые иероглифы, значение которых на японском «компульсивное переедание».
2. «Все РПП сводятся только к анорексии или булимии»
Мир РПП не так прост и прозрачен, каким его иногда рисуют в медиа. Возможно, анорексия и булимия — сегодня самые известные расстройства пищевого поведения. Но только ими РПП не ограничиваются. Есть отдельная категория расстройств, связанных с перееданием, различаются формы ограничительного или очистительного пищевого поведения и пр.
Вообще, если отойти от медицинских терминов — любые сложные отношения с едой (список запретных продуктов; ритуалы, связанные с отработкой съеденного в любой форме, ограничения в духе «углеводы только до 12 дня», одержимость «чистым питанием») и с образом своего тела («я толстая», «не могу на себя смотреть») могут быть признаками РПП. И игнорировать их не стоит.
«Я помню, как в вечернем ток-шоу видела девчонку с анорексией: пятнадцатилетняя девочка, ооочень худая. Мне было неприятно смотреть, я не могла ее понять: как это ты не можешь есть, ты же умрешь! — комментирует Ксения Василенко. — Это было так далеко, ко мне совсем не имело отношения. Мне так казалось. А сама я раз в две-три недели в день «зажора» съедала все, что есть в холодильнике (я не преувеличиваю, все!). Но это же совсем другое дело! Я не голодаю и не вызываю рвоту. Я «нормальная», просто у меня нет силы воли… А оказалось, что мои приступы переедания — вообще не про силу воли. Это расстройство, и диетой его не вылечишь, а только усугубишь».
Иногда о существовании у тебя серьезной проблемы с питанием можно долго не догадываться. «Сейчас я осознаю, что за 2 года активной фазы моего расстройства оно принимало разные формы, а тогда это все казалось просто «моими фишками», — вспоминает Людмила Васильченко. — Я бегала каждое утро как сумасшедшая по 6-8 км. А если этого почему-то не делала, то потом весь день нервничала — что мне сегодня можно есть, не поправлюсь ли я от этого? Меню тоже постепенно сокращалось: сначала я была вегетарианкой, потом стала веганом, который к тому же считает калории. В какой-то момент пришла идея вызывать рвоту, если съел что-то неподобающее, и так длилось еще месяцев семь-восемь».
© Иллюстрация Милы Ведровой / Изображение-коллаж. На фоне в спокойных тонах изображены изогнутые столовые приборы стального цвета. По центру размещены крупные иероглифы красного цвета. На японском это «анорексия».
3. «РПП — редкое и экзотическое заболевание»
Многим кажется, что РПП встречаются только у кинозвезд, моделей и других «селебов». Ну и, может, еще у представителей «золотой молодежи». Но если опять же принять во внимание, что расстройства связаны не только с полным отказом от еды или «очистительными» процедурами, то станут очевидны масштабы проблемы. В той или иной форме РПП есть у очень многих людей: тех, кто боится поправиться; тех, кто регулярно «заедает стресс»; тех, кто выпивает слабительное после слишком плотной трапезы; тех, кто думает, как «отработать» съеденный кусок торта и т.д.
«В самый разгар моего расстройства одна коллега заподозрила, что к чему, — рассказывает Людмила Васильченко. — Она призналась, что долгое время тоже вызывала рвоту, рассказывала, что сейчас в ремиссии. Мне стало немного легче от мысли о своей «неуникальности» и о том, что с расстройством можно расстаться».
4. «РПП начинается от того, что хочешь понравиться партнер_ке»
Этот миф тесно связан с убеждением «Вот похудею, и меня полюбят». Но иногда случается и наоборот: расстройство стартует или усугубляется после разрыва отношений.
«Так вышло, что к тринадцати годам, когда у меня неожиданно завелась большая любовь, я была булочкой-тумбочкой, и по этому поводу меня задирали практически все, — вспоминает Лариса. — Я казалась сама себе огромной, неповоротливой, уродливой, но всё, что я не любила в своём отражении в зеркале, не помешало мне взаимно влюбиться в девушку моего же возраста, живущую в другом городе, и по размерам меньше меня в три раза.
Два года мы прожили в отношениях на расстоянии, что-то даже планировали. Мне здесь повезло, меня приняли как есть. А потом подошёл выпускной класс, мы начали планировать будущее, и тут она мне выдаёт: пардон, у меня тут парень, и я своего будущего с девушкой не вижу.
ЕСТЕСТВЕННО, я решила, что дело в том, что я толстая и уродливая, и по этому поводу всю неделю после расставания питалась только сладостями (они реально чинили мне самовосприятие). А потом что-то переклинило в мозгу, и я выбрала худеть. Короче, вот так мы и жили — я, мое тело, весы и жёсткая диета, а вокруг нас — весь остальной мир: семья, школа, внезапная новая любовь – вполне себе цис-мужчина, литературная студия с прекрасным худруком и ещё одной худеющей девушкой.
Потом было еще много всего: переезд в другой город, экзамены, поступление, работа, учеба. Тут со мной случилась прекраснейшая влюблённость. Самая лучшая и приятная из историй, которая даже закончилась хорошо, — расстались на мирной ноте. В процессе меня комфортили, оберегали, кормили вкусной едой и рассказывали, что я абсолютно прекрасна. Когда речь случайно зашла о голодовке, мне решительно заявили «нет, давай как-нибудь без голодовок» — и, чёрт, это было лучшее время. Когда мы расстались, я надолго забила на собственную внешность и здоровье, и только ела-ела-ела. Честно говоря, хотя мы обе повели себя максимально нормально при расставании, мне в тот момент казалось, что я собственными руками оторвала от себя какой-то важный кусок. Пережить это расставание было очень тяжело, на фоне всего этого мое расстройство дало новый виток».
© Иллюстрация Милы Ведровой / Изображение-коллаж. На серо-голубом фоне — кляксы белого, чёрного, коричневого и жёлтого цвета. С правой и левой стороны коллажа размещены иллюстрации, изображающие строения органов человека. По центру — та же картинка анатомии человека, очень сильно деформированная, так, что на ней ничего не различить.
5. «РПП появляется только от внешних стимулов вроде глянцевых журналов»
Идея «во всех расстройствах пищевого поведения виноваты СМИ и диетическая культура» — всего лишь еще один миф. Конечно, гламурные журналы с отфотошопленными моделями и советами «как похудеть к лету» вносят свой вклад. Но причин у анорексии, булимии и других РПП гораздо больше. Влияние семьи, друзей, коллег, твое психологическое состояние и генетика — вот только некоторые факторы. Получается, что некоторые люди оказываются более уязвимыми, чем другие.
«Конечно, я не в одиночку когда-то села на первую диету. На неделю на луковом супе меня подбила подруга, — рассказывает Ксения Василенко. — Но подруга похудела, потом набрала обратно и зажила дальше своей жизнью. А вот меня захватило. Азарт, какая-то зависимость от весов, удовлетворение от «результатов» — все это отлично легло на мою тревожную натуру. Режим «диета — зажор» очень подошел моему характеру. Много позже я узнала, что в эту ловушку часто попадают такие, как я — неуверенные в себе и жизни перфекционисты».
«И “хорошие девочки”, — добавляет Светлана Леманн. — Раз установив себе правила, мы от них уже не отступаем. И не потому, что “мама заругает”. Самые строгие критики и контролёры в этой ситуации — мы сами. А это гораздо страшнее. От внутреннего надсмотрщика не скроешься, его не обманешь».
6. «РПП пройдет само, стоит только начать “есть нормально”»
…Или перестать вызывать рвоту, или перестать переедать, или перестать помногу тренироваться. Заметили, да? Все инструкции сводятся к простой формуле «перестать». Но как раз это человеку с РПП сделать невероятно сложно: он видит свое тело в ином свете и не может оценивать себя объективно.
«К 10 классу моя хроническая депрессия вышла на новый виток и прихватила с собой нервную анорексию. Если же до этого я привычно «заедала» тоску по вечерам, то потом эта феерическая карусель пришла в движение, — рассказывает Анастасия. — Мне было отвратительно смотреть на себя в зеркало: я видела жир на животе, на ляжках, на лице. Особенно страшным был живот. Я видела в зеркале страшное, обрюзгшее чудовище и рыдала каждый раз, не находя поддержки ни у отца, ни у девушки. В очередном приступе я порезала на мелкие кусочки выпускное платье, потому что оно было отвратительным. Оно отвратительно выглядело на отвратительной, опухшей мне. Показывало толстые, уродливые ноги. При этом ИМТ показывал недостаток веса: 55 кг при росте 178 см меня ужасали. Моя девушка была миниатюрной, спортивной и красивой, и на её фоне я при любом раскладе была страшным гигантом. Отсутствие поддержки и третирования от неё не прибавляли оптимизма, и в какой-то момент я совершенно перестала есть».
© Иллюстрация Милы Ведровой / Изображение-коллаж. На чёрном фоне по центру изображёны два светлых круга, в которых размещены контуры лица в профиль. Губы на этих изображениях — ярко красные, глаза — в разноцветные, жёлто-красно-белые круги. По периметру коллажа размещены различные столовые приборы стального цвета. На жёлтых кругах в центре чёрные иероглифы — «булимия».
7. «РПП лечится быстро (и навсегда)»
Увы, чудо-таблеток, избавляющих от любых видов расстройств питания, пока не изобрели. И вряд ли это сделают: терапия РПП — процесс долгий и непростой. Но и он не всегда приносит стопроцентный результат.
«С большим сожалением могу сказать, что мое РПП никуда не делось, — говорит Светлана Леманн. — Я до сих пор испытываю проблемы с объективным (не говоря уже о позитивном) восприятием собственного тела. Меня часто тревожит «лишнее» съеденное и периодически тянет «отработать» еду. Но я считаю огромным прогрессом, что мне удалось изменить поведение, и очередной приступ телесной тревоги не оканчивается питьевой неделей, физическим самоистязанием (бывали случаи, когда я в прямом смысле себя избивала) или ужесточением тренировочного режима. К слову, в настоящий момент я не тренируюсь вообще. И мир не обрушился. Хотя нет-нет, да и мелькает мысль, что «а вот растолстеешь, как потом будешь в форму приходить?»
«Мои отношения с едой и телом так и не наладились, — комментирует Анастасия. — Сейчас я заставляю себя есть хотя бы что-то хотя бы раз в день, стараюсь готовить для любимого человека, но если оставить меня наедине с самой собой хотя бы на пару дней, как всё начинается сначала. Эта борьба с собственным организмом продолжается уже 6 лет, и я всё ещё пытаюсь похудеть и мечтаю о пластике груди. Но истории людей, прошедших через ад принятия своего тела, немного внушают мне надежду, что однажды это всё закончится».
8. «РПП – нечто стыдное»
Этот стереотип нередко поддерживают и сами заболевшие. Признаться кому-то в том, что у тебя расстройство, для многих означает настоящий камин-аут – особенно, если в семье активно культивируется идея похудения.
Но стоит понимать — расстройство пищевого поведения — это болезнь. Причём, очень серьёзная. Ведь она влияет на человека абсолютно со всех сторон: затрагивает и психику, и физическое здоровье. Вы же не стыдитесь, заболевая гриппом или ангиной? Вы покупаете медикаменты, соблюдаете постельный режим. Вы лечитесь и бережёте себя. А в случае с РПП забота о себе должна быть еще глубже, терапия – ещё серьезнее. Просто «отлежаться» тут не получится.
Об этом полезно знать и тем, кто не сталкивался с расстройством лично — чем больше мы станем открыто говорить на эту тему, чем менее она будет стигматизирована, тем проще будет противостоять РПП.
