Усталость, тревога, раздражение, апатия и отчуждение. Активистское выгорание может чувствоваться по-разному, но итог почти всегда один и тот же: ты больше не чувствуешь удовольствия от своей работы, ты не хочешь ни с кем общаться, ты не хочешь ничего делать. Как можно позаботиться о себе в этом состоянии, и что может помочь вернуть радость от активизма?
* перечисленные в этой статье симптомы могут свидетельствовать о разных состояниях и заболеваниях. Если вы отмечаете в себе некоторые или многие из них, пожалуйста, проконсультируйтесь с врачом и обратитесь за психологической или психотерапевтической помощью.
© Иллюстрация Милы Ведровой / Изображение-коллаж. Фон – стена из спичечных коробков. Коробки фиолетовые, на них нарисованы тигры, полумесяц и иероглифы. В центре – фотография губ с желтой помадой. Из открытого рта столбом вырывается зеленое пламя.Что такое выгорание?
Профессиональное или эмоциональное выгорание — это такое состояние, когда человек, долго вовлеченный в работу, тратит на нее слишком много ресурсов и больше не может продолжать. Когда мы активно расходуем свою энергию на дело, которое кажется нам важным, в какой-то момент нам может стать сложно контролировать свою степень вовлеченности в него. Занимаясь значимой для себя работой, мы выделяем все больше и больше времени на нее, иногда жертвуя отдыхом, иногда жертвуя сном, иногда жертвуя общением с другими людьми, пока в конечном итоге у нас не остается сил продолжать.
Наше тело работает таким образом, что когда энергия и ресурсы подходят к концу, оно пытается сократить расходы на те функции, которые не являются жизненно важными. Поэтому, если вы трудитесь без перерыва и чрезмерно вкладываетесь в любимую работу, вы можете начать замечать, что эмоциональный компонент начинает выпадать из нее. Вы больше не чувствуете, что хотите идти на свою работу, вы не чувствуете удовольствия от ее выполнения, вы чувствуете только монотонность своих действий и отчуждение от них.
Для меня активизм всегда был очень важной частью моей жизни. Когда я начал_а заниматься феминистским квир-активизмом, я совмещал_а активизм с учебой, потом с основной работой. Несмотря на то, что двойная нагрузка была сложной и у меня не было свободного времени, разные виды деятельности переключали меня. Через некоторое время моя основная работа начала быть связанной с темами, которые я затрагивал_а в своем активизме, и этот момент переключения был утрачен. Получалось так, что, поработав 9 часов, я приходил_а домой и продолжала работать оставшееся время в качестве хобби. Ситуация усложнилась и тем, что я начал_а проводить обучающие мероприятия для людей на выходных, потому что в течение рабочей недели у меня не было на это время. Прожив несколько лет в постоянной включенности в социальные сети, работу, подготовку мероприятий, я испытывал_а большие трудности в описании своих ощущений. Что я чувствую? Какие эмоции у меня вызывает происходящее? Чего я хочу?
Будучи негетеросексуальн_ой квирующ_ей активист_кой, я живу в ситуации стресса и давления, так как почти все пространства, где я оказываюсь, маргинализируют меня и мою позицию.
Чтобы перешагнуть эту маргинализацию, очень долгое время я подавлял_а свои эмоции, связанные с ней, и, в итоге, мой навык отделять эмоции друг от друга и идентифицировать их потерялся.
Запрос на подавление эмоций очень часто приходит извне. Например, можно услышать, что феминистский и ЛГБТ+ активизм не может быть агрессивным или чрезмерно эмоциональным, так как это оттолкнет наших возможных союзни_ц. Женщины не могут ненавидеть мужчин, ЛГБТ+ люди не могут ненавидеть гомофобов — мы должны прощать, мы должны выходить в публичное пространство с готовностью оперировать фактами, мы должны быть спокойными и сдержанными.
© Иллюстрация Милы Ведровой / Изображение-коллаж. На розовом фоне – в два ряда по три штуки выложены коробки спичек. Между ними рассыпаны несгоревшие новые спички. Вокруг черные брызги краски. В условиях, где мы постоянно сталкиваемся с требованием быть продуктивными, стойкими, где нам необходимо двигаться дальше и дальше, эмоции становятся балластом, от которого нам рекомендуют избавиться. Процесс распаковывания моих эмоций был очень болезненный. Он предполагал, что мне нужно признать свою неспособность соответствовать активисткому идеалу, построенному в моей голове, и озвучить, что я чувствую. А я чувствовал_а и продолжаю чувствовать очень и очень много всего, связанного с выгоранием.
● Я чувствую непроходящую усталость
Одним из самых первых индикаторов моего выгорания была невозможность перестать чувствовать себя уставш_ей. Из-за большого напряжения и бесконечного цикла активистской работы без нормированного графика, выходные и отдых постоянно откладывались. Ощущение усталости — это не только ощущение тяжести в мышцах и отсутствие энергии, это еще и невозможность выспаться и почувствовать бодрость после сна. Усталость затрагивает не только тело. Она влияет на память, на скорость реакции, степень заинтересованности и мотивацию. Когда мы хронически устаем, мы сосредотачиваемся на минимуме необходимых действий, но не включаемся в процесс полностью.
● Я чувствую тревогу
ЛГБТ+ активизм и феминизм как информационное поле в русскоязычном пространстве полны новостей о том, как кого-то убили, как парламент снова принял дискриминационные законы, как кто-то повел себя трансфобно или мизогинно. Активизм предполагает постоянную включенность и готовность реагировать на происходящее, и активист_ки редко обсуждают, что это реагирование отнимает колоссально много энергии. Помимо этого, реагирование часто происходит в личных социальных сетях, куда приходят люди, не согласные с твоей позицией и использующие твои личные профили для того, чтобы оскорблять, унижать и травить других. Получается, что твое личное пространство тебе не принадлежит, оно небезопасно и травматично.
Из-за того, что феминистский ЛГБТ+ активизм связан с постоянной переработкой негатива, низкий уровень энергии и готовность снова и снова вовлекаться в неприятные дискуссии в конечном итоге породили тревогу. Мне было тревожно открывать социальные сети, мне было тревожно открывать почту. Не только потому, что нужно было прикладывать усилия, чтобы отвечать другим людям на письма и сообщения, которые не имели для меня никакого смысла, но и потому, что все эти письма и сообщения несли негативную информацию и эмоции.
● Я чувствую раздражение
Так как в процессе выгорания становилось все меньше моих сил, любые новые запросы, предложения, приглашения, дискуссии и обсуждения вызывали у меня раздражение. Меня раздражали не только конкретные мероприятия или высказывания, меня раздражала сама необходимость подключаться к этому, так как это означало, что мне нужно будет тратить энергию, которой у меня и так было очень мало.
Особое место в этом процессе занимали высказывания с требованиями пояснять вещи, которые казались мне очевидными: есть ли обратный сексизм, разве запрет правым на демонстрации не является ограничением свободы слова, почему мужчинам следует поддерживать феминисток... Подобные высказывания, обращенные к публичным активист_кам, даже если под собой они имеют искреннее любопытство и желание дискуссии, очень редко принимают во внимание ресурсы и желание самих активист_ок участвовать в такой коммуникации.
Эта установка, что присутствие в публичном поле означает готовность всегда и везде говорить про феминизм и права ЛГБТ+, постоянно нарушает личное пространство, вплоть до переписок в личных сообщениях.
Но так как внутренне я не давал_а себе разрешение демонстрировать ни мое раздражение, ни мою агрессию, ни просто отказывать людям в такой коммуникации (ведь это могло бы навредить феминизму!), негативные эмоции постоянно подавлялись и прятались, а мое личное пространство оставалось открытым для бесконечной череды вопросов.
Почему тогда я продолжал_а участвовать в публичной коммуникации? Потому что участие в ней для меня изначально было источником вдохновения, энергии и ощущения собственной полезности. В 2014, когда ресурсов о феминизме было очень мало, именно такая коммуникация и публичные обсуждения помогали людям подключаться к феминистской повестке. В условиях, когда правой и гомофобной риторики становится все больше, молчание кажется невозможным выбором, и ты не можешь не реагировать. Получается, что у тебя нет энергии выслушивать негатив, но ты не можешь не выслушивать его и не полемизировать с ним, потому что иначе твои оппоненты заполонят все медиа-пространство. Эта ситуация ощущается безнадежной.
● Я чувствую апатию
Несмотря на то, что последние два года стали наиболее продуктивными для меня и моего активизма, даже сейчас, когда я уже работаю со своим выгоранием, я не чувствую практически ничего по этому поводу. Моя апатия — как результат моей хронической усталости и отсутствия ресурсов на то, чтобы эмоционально включаться в происходящие процессы, — не только не давала мне чувствовать радость от своих успехов, она еще и не давала мне адекватно оценить степень своей загруженности.
В какой-то момент для меня перестало быть важным оценивать собственные ощущения в процессе активизма. Апатия — это не только про безразличие к результатам работы, это еще и про безразличие к себе. Ну и что, что я устаю, я всегда устаю, все вокруг устают, так что же теперь, не заниматься активизмом? Можно было согласиться на работу 60 часов в неделю, а потом взяться за написание нескольких статей и ходить в университет, так как, по большому счету, все равно, отчего продолжать уставать.
● Я чувствую отчуждение
При загруженности активистской работой в течение недели, активисткой работой на выходных и по праздникам, отчуждение от этой работы неизбежно. Отчуждение это связано не только с активизмом, но и людьми вокруг. Так как в подавляющем большинстве круг моих знакомых сейчас тоже складывается из активист_ок, медленно, но верно для того, чтобы избежать обсуждения феминистской и ЛГБТ+ повестки, я самоизолировал_ась.
Изоляция привела к тому, что поддержки, даже если она мне нужна, мне запросить негде. Эмоциональные связи с другими людьми требуют внутренних ресурсов, которых у меня нет. Отчуждение — одно из самых давящих чувств при выгорании, потому что оно обрезает последние связи и эмоции, которые держат рядом с людьми.
© Иллюстрация Милы Ведровой / Изображение-коллаж. Фон – инвертированная фотография костра: синий огонь на черном фоне. Вокруг нарисованы розовые летящие искры. В центре фотографии – розовая пиктограмма огнетушителя.Почему активист_ки выгорают?
Кроме перегрузок, стресса и постоянного давления, как мне кажется, большую роль играет контекст и установки, которыми мы окружены в активизме. Самая сложная часть работы с моим выгоранием была работа с внутренним убеждением, что рассказывать про свои переживания и признавать то, что я не могу заниматься активизмом все время (признавать это, прежде всего, перед собой), — это значит признавать собственную слабость, нежелезность и желание иметь жизнь за пределами активизма. Мы потребляем, проживаем и воспроизводим такой формат активизма, где мы привыкаем быть доступными для коммуникации 24\7 и ждем от других такой же доступности. Я несколько раз был_а свидетель_ницей ситуаций, когда попытка установить личные границы, отключить социальные сети как канал профессиональной коммуникации вызывала не только насмешки, но и недоумение: а как с тобой тогда общаться? А что, если что-нибудь произойдет? Но что-то постоянно где-то происходит, и нужно научиться признавать, что мы не можем реагировать на все, мы не можем быть везде.
Если расхожая капиталистическая поговорка: кто хорошо работает, тот хорошо отдыхает. То есть тот, кто работает много, может заслужить отдых. Но что такое «хорошо работать» или «много работать» в активизме, где большая часть труда невидима и неощутима? В моей среде — и в университете, и на работе — идеал сверх-достижений транслировался постоянно. Успехи измерялись в занятости и отсутствии свободного времени: работаешь на выходных — молодец, не спишь ночами — молодец. Пишешь отчет по проекту в четыре утра, доделываешь проектную заявку в отпуске, без перерывов ездишь с одного тренинга на другой — замечательно, ты важна и ценна для других, зачем тебе отдых. Одна из самых радикальных идей, с которой мне приходилось встречаться в рамках капиталистического контекста, — это идея, что мы важны и ценны вне зависимости от нашей работы.
Наша ценность не равна произведенному труду, не равна написанным отчетам, сделанным мероприятиям. Даже если мы ничего не производим, мы все равно значимы.
Еще одна из причин, часто возникающих при обсуждении выгорания, — это невозможность разделить активистские обязанности с кем-нибудь еще. Если ты называешься феминист_кой, ты начинаешь отвечать за все феминистское движение в Беларуси. Если ты называешься ЛГБТ+ активист_кой, ты должн_а присутствовать в любой полемике о правах ЛГБТ+. Возникает ощущение одиночества, отсутствия поддержки и отсутствия людей, которые могли высказываться вместе с тобой или вместо тебя. Так как публичные выступления часто поддерживают нас (они дают нам чувство значимости), мы снова и снова заставляем себя в них участвовать, даже когда ресурса на это нет. Но так ли нужно заставлять себя выступать? Мой опыт подсказывает, что, когда происходит нечто откровенно ужасное, даже те, кто не идентифицируют себя как феминист_ки или союзни_цы ЛГБТ+, начинают высказываться против. Информации о правах человека, о ценности равенства и справедливости становится все больше. Подростки все чаще выходят на демонстрации. Молодые девушки* все чаще говорят о насилии и осуждают его. Мы не одни.
© Иллюстрация Милы Ведровой / Изображение-коллаж. На оранжевом фоне – желтый дорожный знак с пиктограммой костра. Вокруг летают фиолетовые и зеленые огнетушители, некоторые из них реалистичны, а некоторые деформированы, как будто отражаются в кривом зеркале. Что может помочь при выгорании?
Лучше всего при выгорании помогает признать тот факт, что ты выгорел_а. Мне это не удавалось сделать около года. Мне постоянно казалось, что я просто ленюсь, что можно было бы сделать и больше, что все в таком состоянии и ничего особенного не происходит.
● Поможет проверка реальности
Когда мы сравниваем себя с другими, очень легко сказать, что другие делают больше и лучше, поэтому, пока мы не делаем столько же или больше, мы не заслуживаем отдыха. Нужно понимать, что для того, чтобы выгореть, не обязательно десять лет работать на эмоционально затратной работе — можно выгореть и через полгода волонтерства и никогда больше не хотеть им заниматься.
Открыть глаза на то, что я страдаю от выгорания, мне помогла моя коллежанка, которая, услышав, сколько я работаю, спросила меня, как я себя чувствую. «Устало». «А как давно ты чувствуешь себя устало?» «Несколько лет». «Может быть, у тебя выгорание?». Запрос на мнение со стороны может помочь вам увидеть собственную загрузку и оценить, насколько происходящее с вами в действительности происходит с людьми вокруг вас.
● Поможет устанавливать границы
Можно определить для себя «рабочее»\активистское время. Например, сейчас я включаюсь в происходящее с правами женщин* и ЛГБТ+ с 9.00 до 18.00 каждый день и с 11.00 до 13.00 по выходным. Об этом времени и этих границах стоит рассказать окружающим. Если люди пишут вам с рабочими вопросами в социальные сети, вы можете поставить автоответчик, который будет уведомлять их, что вы не можете ответить сейчас. Если вы хотите разделить рабочее и личное пространство, вы можете вообще перестать отвечать на рабочие сообщения в социальных сетях. И это не «невежливо», а вполне адекватный способ сохранять свою энергию.
● Поможет отключать социальные сети и почту
Удаление приложений с социальными сетями, почтового ящика и мессенджеров после того, как заканчивается ваше «рабочее» время, может облегчить стресс на выходных. Если вы не можете или не хотите удалять приложения, вы можете начать пользоваться приложениями для блокировки входа по времени. Вы также можете отключить уведомления, или завести другой аккаунт, только для друзей и общаться через него. Вы не должны быть доступны все время. У вас должно быть время для себя, свое пространство для не-активизма.
● Поможет практиковать осознанность
*эта практика не рекомендуется для людей, переживающих травму, или склонных к деструктивному поведению и эмоциональной неустойчивости
Когда вы живете в постоянной необходимости делать что-то, НЕ делать что-то хотя бы пять минут может быть очень сложным. Мой скептицизм по поводу медитации и осознанность был неисчерпаем. Однако, когда я начал пробовать оставаться наедине с собой и своими мыслями, постепенно мне удалось выстроить внутреннее пространство для своих эмоций. Не нужно обманываться и думать, что осознанность равняется спокойствию; осознанность — это внимание к состоянию здесь и сейчас, это умение находить, прислушиваться и определять свои эмоции. Это помогает находить не только негативные эмоции, но и отмечать позитивные изменения.
● Поможет завести интересы вне активизма
После четырех лет интенсивной активистской работы мне потребовалось время, чтобы вспомнить, что за пределами активизма у меня есть какие-то интересы, не связанные ни с феминизмом, ни с правами человека, ни с продвижением прав ЛГБТ+. Мои интересы не должны быть продуктивными, они не должны производить что-то в итоге. Я люблю смотреть фильмы про супергероев и ситкомы, наблюдать за птицами и писать в дневники. Все это ценно, если это помогает мне расслабиться.
● Поможет делать в активизме только то, что нравится
Сейчас я договорил_ась участвовать только там, где мне нравится участвовать, где я вижу позитивный итог для себя. Встречи, мероприятия и обучение людей вживую всегда приносили мне большое удовольствие, поэтому вот уже полгода я почти ничего не делаю онлайн, а вкладываю свои ресурсы в общение с реальными людьми. Феминистское сообщество становится все больше, поэтому если я не хочу писать, почему небритые ноги — это нормально, я могу про это не писать. Есть люди, которые сделают это вместо меня.
● Поможет помнить о собственной ценности
Чем бы вы ни занимались, даже если вы решите больше не принимать участие в активистских действиях, это не значит, что вы неважны. Активизм — это способ социальных изменений, но если участие в этих изменениях причиняет вам боль, дискомфорт, делает вашу жизнь полной стресса и тревоги без какого-либо эмоционального вознаграждения за это, нет никакой обязанности продолжать этим заниматься.
Что бы вы ни решили попробовать, вы всегда можете поговорить со своими коллежан_ками и поделиться с ними своими чувствами. В первое время это может быть очень проблематичным и неприятным, но если вы сможете включить в свое рабочее время пять минут про чувства каждую неделю, постепенно вы заметите, что вам не только легче говорить про себя, но и вам легче понимать, что происходит с другими.
Активизм нужен, чтобы делать жизнь лучше, и это ваша жизнь в том числе. Горите и не выгорайте!
