Может показаться, что трансгендерные женщины включены в несколько сообществ, которые отстаивают их права: феминизм и ЛГБТК (и собственно транс-сообщество как его часть). Однако на практике всё не так однозначно и оптимистично: потребности транс-женщин часто не учитываются в рамках феминизма, а некоторые представители ЛГБ-сообщества забывают о том, что аббревиатура ЛГБТК подразумевает не только сексуальные идентичности, но и гендерные.
Термин «интерсекциональность» (в русскоязычном пространстве также «теория пересечений») был введён Кимберли Креншоу в работе «Mapping the Margins: Intersectionality, Identity Politics and Violence Against Women of Color» в 1989 году. Креншоу выдвинула идею о том, что дискриминации поддерживают и продуцируют друг друга, происходят по сходным схемам. Исследовательница обратилась к опыту американских небелых женщин, чтобы показать, что женщины неоднородны как дискриминируемая группа, и внутри неё также есть угнетатели и угнетённые, авторитарные и невидимые.
Кимберли Креншоу предложила разрабатывать новые методы борьбы с дискриминациями, учитывая их взаимосвязь. Теория пересечений – очень рефлексивное направление феминизма, которое часто неверно трактуют как рассеивание внимания на неважное, надуманное. На деле интерсекциональность – это инструмент анализа действительности, который помогает осознать, что ты вступаешь в разные связи и можешь занимать при этом разное положение. Например, женщина из среднего класса и бедная женщина имеют разные проблемы, и первая занимает более высокое положение, имеет больше власти и возможностей. Нельзя сказать, что эти женщины дискриминируются абсолютно идентично или что может быть некое универсальное решение для них обеих.
Мы поговорили с тремя транссексуальными женщинами (имена в тексте по их просьбе изменены), чтобы узнать, как выглядит жизнь, если тебя не принимает не только патриархатное и гетеронормативное общество, но и более прогрессивные группы.
Фотография. У белой стены стоят два продолговатых зеркала: правое более длинное и стоит прямо; левое — меньше по размеру и стоит по диагонали к правому. Резкость наведена на отражения в зеркалах — в них отражается кусочек спины, шея и светлые волосы девушки с немного разных ракурсов.Екатерина
Санкт-Петербург
Санкт-Петербург
Насколько я знаю, большинство трансгендерных женщин обращается к врачам только за справками или если начинаются сильные проблемы со здоровьем.
Пожалуй, самое главное, за чем обращаются к специалистам, – это получение справки с «диагнозом», которая одновременно является и разрешением на операции. Но многие боятся даже заведомо лояльных специалистов, поэтому откладывают поход к ним. Кроме того, нет гарантии, что посещение врачей и справка значительно улучшат качество жизни.
В российском законе есть «дыра» – указывается, что для смены документов нужна справка установленной формы, но эту форму никто никогда не устанавливал, поэтому ЗАГСы интерпретируют справки исходя из прецедентов или мнения начальства. Большинство ЗАГСов согласно сменить документы только после операции, но сейчас наметилась позитивная тенденция – некоторые меняют документы по справке от эндокринолога «о необратимой гормональной смене пола». Я иду по этому пути – надеюсь сменить документы без операций вообще.
Специалисты, которые часто сталкивались с трансгендерными людьми и действительно заинтересованы в том, чтобы их понять, не будут уделять пристальное внимание одежде и «требовать» яркий макияж и каблуки. На комиссию к таким врачам выстраиваются очереди, трансгендеры едут со всей России.
Я проходила комиссию у лояльных специалистов. Я была одета в джинсы и красную блузку, из макияжа – немного тонального крема. Подозреваю, что за пределами Санкт-Петербурга и Москвы гораздо больше врачей, которые требуют от трансгендерных женщин гиперфеминности, но я, к счастью, с такими не сталкивалась.
Найти работу без женских документов может быть очень сложно – у меня, например, не получилось: после собеседования, увидев мой паспорт, отказывали без объяснения причин. Сейчас я нахожусь на иждивении у своей девушки и занимаюсь в основном домашними делами.
Кто-то находит решение проблемы в сфере интимных услуг. Кроме проституции есть и другие варианты, конечно: анонимный или полуанонимный фриланс, если есть востребованные навыки и опыт. У некоторых получается найти официальную работу даже без новых документов – особенно в более «дружелюбных» отраслях вроде дизайна. Можно работать нелегально, вообще не показывая свой паспорт при трудоустройстве, но такую работу найти не так просто – сейчас почти везде заключают трудовой договор. И, конечно, работа без договора сопряжена с риском, что тебе не заплатят.
Несколько моих знакомых транссексуалок не оставило работу с началом перехода – им приходится жить двойной жизнью и на работе притворяться мужчиной. Не все могут такое выдержать. Собственно, именно поэтому я со своей работы и уволилась, о чем не жалею.
Вопрос трудоустройства поднимается многими ЛГБТ-организациями. Некоторые из них охотно берут к себе на работу трансгендеров. Знаю, что есть случаи, когда организации помогали найти работодателей, готовых закрыть глаза на «странные» документы. Но до настоящего решения, конечно же, еще очень далеко.
Трансфобия встречается у всех, даже у самих трансгендеров (речь о внутренней трансфобии и делении на «настоящих» и «ненастоящих»). Ситуация патовая. ЛГБ-сообщество часто говорит: «Мы никогда не видели трансгендеров, не общались с ними и не знаем, как они живут и что собой представляют». Т-сообщество говорит: «ЛГБ нас не замечают, поэтому они нам не союзники».
«Любая социальная фобия возникает из-за незнания и непонимания – так рождаются вредоносные стереотипы и мифы, часто очень далекие от реальности. Только рассказывая о себе, можно их разрушить».
Но многие трансгендерные люди не хотят видимости, потому что боятся осуждения и неприятия. В результате получается замкнутый круг, в существование которого понемногу вносят вклад все – и те, кто не замечает других, и те, кто боится показать себя.
Единственное решение, которое лично я здесь вижу, – наладить диалог. И в первую очередь этому способствует живое общение в оффлайне.
Я считаю, что от маскулизма больше вреда, чем пользы. Мне кажется, что это движение изначально пошло по неправильному пути, начав бороться с феминизмом, вместо того чтобы подружиться и вместе бороться за равноправие и против дискриминации.
Проблемы и потребности людей очень сильно отличаются и обусловлены пройденным жизненным путем и полученным опытом. Например, в то время как цисгендерный мужчина может переживать, что у него не получается устроиться по специальности, трансгендерный человек без новых документов будет рад вообще любой работе.
Практически везде можно найти как союзников, так и тех, кто не принимает и не понимает нас. Например, среди радикальных феминисток я встречала не только откровенную трансфобию, но и такую поддержку, которую не видела даже внутри самого Т-сообщества. И вот как раз с такими союзниками и стоит общаться в первую очередь: внутри своих сообществ они могут разбивать стереотипы о нас и вступать в конструктивную беседу с теми, кто изначально, возможно, с нами разговаривать бы не стал вообще. Но и внутренние проблемы Т-сообщества решать тоже нужно – ведь лучше всего нам помочь можем именно мы сами. Это больше касается практических вопросов: например, группы поддержки и психологической помощи для трансгендерных людей не стоит «мешать» с похожими группами для ЛГБ-сообщества.
Фотография. На светлом фоне по центру расположен неровный кусок зеркала, имеющей форму треугольника с левым отбитым углом. Снизу фотографии видна задняя часть женских ноги — от середины бедра до стопы. В зеркале снизу вверх отражается со спины светловолосая девшука, одетая в серую юбку, из-за юбки торчат кисти рук.Джули
Киев
Киев
Есть феминистки (в основном цисгендерные), которые плохо понимают, что существует трансгендерность и как она влияет на самоощущение, привилегии и угнетение обществом. Поэтому, когда начинают вспоминать про транс*женщин, говорят: «Не сделала пасс – значит, есть мужские привилегии по праву внешности. Ко мнению транс*женщин прислушиваются. Их не насилуют. О какой дискриминации речь?»
Но при этом в расчёт не берется следующее:
1. Транс*женщины обычно не ведут себя согласно мужской гендерной модели, т.е. они теряют часть «мужских» привилегий и получают дискриминацию по признаку несоответствия роли.
2. Транс*женщины подвержены постоянному психологическому угнетению, их буквально окружают триггеры. Если ты живешь как «мужчина», то весь день — ад. Те привилегии, которые тебе дают, требуют публичного отказа от себя. Нужно быть агрессивной, материться, притворяться, что тебе нравится то, что ты на самом деле не любишь. Обычно после такого смотришь в зеркало – и тошнит.
Каждая привилегия, дающаяся из-за внешне «мужского» вида, служит довольно болезненным напоминанием того, как общество тебя видит.
И потом, когда ты вырываешься из адского круга и попадаешь в фемпространство, тебе говорят: «Недостаточно феминна, ты не транс*женщина, а мужчина-насильник».
С другой стороны, если ты слишком феминна, то скажут, что ты маргинализируешь женщин, что женщина для тебя – лишь оболочка, что ты не настоящая женщина, а просто красишься. Как будто в патриархальное общество попадаешь. Благо я такого не видела очень давно, потому что тщательно выбираю пространства и читаю только транс*-инклюзивные паблики.
Ты никогда не чувствуешь себя комфортно, почти никогда. У тебя либо дисфория, либо её нет какое-то время, и ты начинаешь себя пилить: «Если нет дисфории, значит, не трансгендерка. Просто парень, который любит носить женскую одежду и предпочитает женское имя». Это страшно.
Фотография. По центру фотографии, отвернувшись от объектива, стоит девушка. Снимок сделан по пояс. На девушке – тёмно-серая облегающая кофта с длинными рукавами в тон фона фотографии. Светлые длинные волосы спадают за плечи. Чуть выше центра фотографии видна горизонтальная полоска света, которая ложится на стену и поверх головы девушки.Алина
Минск
Минск
Я знаю, что многие лесбиянки считают MtF мусором. И транссексуалки обычно удивлены, когда это не так. Пришла я как-то в гости к знакомой транссексуалке, показываю ей новый маникюр. Спрашивает, кто делал. Я ответила. И у знакомой был шок: «Как, но ведь она лесбиянка!». Сложно поверить в нормальное отношение.
Оперативное вмешательство по коррекции пола в Беларуси бесплатно, если проходить официальную комиссию. Гормональная терапия, если проходить официально, – тоже, но мало кто обращается к эндокринологам, потому что гормоны могут назначить только после комиссии, а это неприятная процедура. Чаще трансгендерные люди ищут информацию о препаратах и дозировке на интернет-ресурсах, так же заказывают таблетки. Нужно искать тех, кто разбирается, посоветоваться, сдать анализы. Начинать лучше с мелких доз. Мне нужно уменьшать тестостерон и повышать эстроген. В Беларуси для гормонов нужны рецепты, в России – нет, поэтому просим знакомых оттуда купить и переслать.
Побочные эффекты – тромбоз, тромбофлебит. Большая нагрузка на печень. При приёме гормонов изменения не только внешние, но и психоэмоциональные, перепады настроения. Антиандрогин ЦПА вызывает депрессивное состояние, суицидальные мысли. Сомневаюсь, что цисгендерная женщина меня поймёт. Только та, которая в этом варилась.
На 100% свободной себя не чувствую. Я недовольна собой. Недовольна своей внешностью. С финансовой стороны трансгендерным женщинам очень плохо. На пластическую хирургию нужны деньги.
Проституция среди трансгендерных женщин – да, это проблема. Возможны последствия вплоть до убийства.
Нет поддержки семьи. Постоянные упрёки, постоянные издёвки: «Ерундой занимаешься, в психушку тебя надо и ремнём». У меня только две подруги, с обеими познакомилась в группах Вконтакте. Не хватает общения: пройтись по городу, поговорить, неважно о чём.
Мне хотелось бы включить телевизор и увидеть там что-то, что касается меня. Ведь СМИ доносят информацию, и можно же сказать, что есть не только большинство, но и другие люди?
Фотография. На светлом фоне по центру фотографии расположен неровный кусок зеркала, имеющей форму трапеции, вытянутой от верхнего края фотографии к нижнему. В верхней части зеркала видно отражение стопы и голени левой ноги и часть пальцев правой. В нижней части фото видны части двух стоп, с накрашенными ногтями.Майя Маттссон
Ставрополь
Ставрополь
Сотрудничество феминизма и маскулизма* в рамках общей антисексистской инициативы считаю невозможным, да и практика это показала не раз. Феминизм и маскулизм вместе – это «котопёс». Во-первых, это разные приоритеты. Маскулисту абсолютно забить на изнасилования женщин: есть тысяча и одно фемсообщество, в которых можно и поддержку получить, и телефоны кризисных центров (и вообще эти центры есть), а данное правонарушение защищено законом. Изнасилования – это одно из немногих правонарушений, от которых женщины страдают чаще. Маскулиста больше волнует то, что мужчины чаще становятся жертвами грабежей, избиений, убийств. Что суицид совершают в 4-5 раз чаще.
Активисткой маскулизма я стала в период, когда идентифицировала себя как бигендер, причем хорошо конспирировала эту страницу под XX-бигендера. На данный момент благодаря этому опыту я прекрасно знаю, как отреагирует конкретный человек на конкретную фразу, если думает что я XX, если думает, что я XX-бигендер, если думает, что я XY-парень и если знает, что я XY-девушка.
Маскулисткой я стала не потому, что прочувствовала на себе прелести мужских «привилегий» в виде вымогательств и избиений в школе, и не потому, что вижу бытовую дискриминацию. Маскулисткой я стала потому, что люблю смотреть и судить по объективным показателям (статистика, нормативно-правовые акты, исследования и пр.).
Почему я выбрала инклюзию в маскулизм? Потому что это такая инклюзия, что я могу «выпнуть» большую часть активистов если захочу и постараюсь – с моим мнением активно считаются, и сама я являюсь одной из формирующих идеологию. Мне нравится такое положение дел, грех не «инклюзнуться».
Фотография. По центру фотографии – металлическая серая кровать, на которой застелена белоснежная простынь. Кровать не полностью попадает в кадр, левый край кровати «обрезан». Комната, в которой стоит кровать, оформлена в спокойных, бежевых тонах. Перед кроватью расположено зеркало в металлической оправе, стоящее на полу. Зеркало в кадр поместилось частично, без верхнего края. В нижней части зеркала отражаются ноги – ступни и голени – до колен, лежащие на кровати, и белая стена комнаты за ними. В левом верхнем углу фотографии на заднем плане виден правый нижний угол белой двери. В правом нижнем углу фотографии расположена часть прикроватной тумбочки, с которой свисает белый провод с выключателем.У трансгендерных людей есть уникальный круг проблем, естественно, что их опыт отличается от опыта ЛГБ-людей, однако это не значит, что транс-сообщество должно быть изолировано. Неоправданно и неразумно с одной стороны сепарироваться, с другой – исключать. Разумеется, люди с разным опытом не могут создать движение, где не будет подгрупп, но это не стоит рассматривать как предпосылку для враждебности и сравнений, кто делает больше и чья дискриминация более значима.
Даже внутри транс-сообщества существует разное видение борьбы за свои права: кто-то из женщин приходит в феминизм, кто-то выбирает маскулизм, кто-то занят размышлениями над другими аспектами своей жизни: зарабатыванием денег, необходимых для перехода, переживанием своего одиночества и неуверенности в завтрашнем дне.
Существование трансфобии в некоторых течениях феминизма и в ЛГБ-сообществе является дополнительной стигмой для трансгендерных людей, это усиливает их изоляцию и лишает помощи во многих трудных ситуациях. Вызывать гендерную дисфорию, употребляя в отношении трансгендерных женщин местоимения мужского рода, – достаточно распространенный прием у многих радикальных феминисток. Тенденциозная подборка новостей, сообщения только о преступлениях трансгендеров, эссенциалистские рассуждения, оскорбительные выражения и приписывание транс-людям тех или иных мотивов – все это слишком похоже на кальку с методов патриархата, чтобы иметь место в фемдвижении. Однако это есть.
Еще раз подчеркну, что интерсекциональность не означает отрицания патриархата, не призывает не заниматься правами женщин. Интерсекциональность говорит нам о том, что все женщины (и все люди) разные и что методы идеологических противостояний должны быть корректными.
Не испытывать симпатии к трансгендерной женщине, считающей изнасилования неважной проблемой, бороться с распространением таких взглядов, информируя о статистике преступлений против женщин, – это одно. Совсем другое – стигматизировать эту женщину из-за ее трансгендерности, использовать это как аргумент в дискуссии, ресурс для причинения боли.
«И мизогиния, и трансфобия, и гомофобия – это виды ксенофобии».
Как трансфобки/трансфобы считают трансгендерных людей другими в негативной коннотации слова, так и мизогины/мизогинки считают женщину чем-то «другим», вторичным по отношению к «универсальному» мужчине.
Применяя оптику интерсекциональности, легко найти еще больше связей между дискриминациями. Это может помочь людям с разным опытом уважать друг друга и быть предельно тактичными с теми, кто обладает меньшими возможностями и ресурсами.
*Маскулизм – общественно-политическое движение, целью которого является борьба с мизандрией и предоставление мужчинам всей полноты гражданских прав, например, равноправия в отношении воинской обязанности, родительских прав, алиментов и т.д.
Фотопроект – Małgorzata Sajur
Дарья Трайден для MAKEOUT
