Несколько дней назад на улице Октябрьской неизвестный избил трех парней. Освещая происшествие, медиа и комментаторы в очередной раз задали вопрос «За что?».
Когда мы говорим, что кого-то избили «за то, что он гей», это звучит как наказание за «проступок». Насилие становится не выбором агрессора, а моим собственным недальновидным выбором. Ты мог бы «просто не быть геем», и с тобой бы ничего не произошло. Черная ирония ситуации как раз в том, что предавший историю огласке пострадавший — гетеросексуальный человек. А избиение — его «плата» за союзничество в обществе токсичной маскулинности.
Да, в нашем мире один гетеросексуальный цисгендерный мужчина изобьет другого гетеросексуального цисгендерного мужчину, потому что тот не должен называть себя «пидором». Потому что «настоящие мужчины» должны бояться уронить свой статус, ведь иначе с ними можно поступать как с куклой для битья. А еще как с детьми и женщинами.
Если мы перестанем сваливать ответственность на жертву и искать в ней «повод», то справедливо задать вопрос о том, почему какой-то чувак избил целую компанию людей на тусовочной безопасной Октябрьской. Ответ предсказуем: потому что он знает, что может позволить себе насилие над ЛГБТ-людьми.
Сегодня любой гомофоб, у которого зачесались руки, знает: на его стороне общественное мнение, несовершенство закона и страх судьи произнести слово «на букву "п"». Это знание складывается из тех «мелочей», на которых мне постоянно советуют «не зацикливаться» знакомые гетеросексуальные люди. Мои тексты про то, что гетеронормативность и стереотипы — это путь к насилию, всерьез кажутся многим наивными и агрессивными в стране, где МВД публично заявляет, что ЛГБТ — это «ненастоящие люди», а значит, их права на жизнь и безопасность — тоже «поддельные».
Взрослые цивилизованные люди регулярно говорят мне, что я «перегибаю палку», а агрессивные гомофобные выпады — это неадекватные исключения. Но все, что я пытаюсь донести — это то, что такие «неизвестные нападавшие» — вовсе не «исключения». Это логичный и закономерный продукт системы, которая видит в борьбе с языком вражды или в предании огласке гомофобных преступлений «ограничение свобод» людей, которые всерьез оправдывают свое право на ненависть религиозной догмой или «гей-паникой».
Год за годом трезвые здравомыслящие нормальные люди, хорошие ребята, живущие и работающие рядом, пытаются убедить меня в том, что вся моя жизнь может стать для кого-то «провокацией» и «пропагандой» и что в этом нет ничего странного. Что мне не стоит «относится к этому так болезненно». В «субъективности» дискриминации и насилия меня пытался убедить даже мой первый психотерапевт!
Год за годом «обычные парни по соседству», достаточно хорошие, чтобы быть чьими-то мужьями, партнерами и друзьями, читают на крупнейших медиаплощадках те же комментарии, что и я. Читают их как «оправдание» и «объяснение» того, почему насилие вообще не будет считаться насилием, а будет просто «случайностью». Каждый «хороший парень», который верит в токсичную маскулинность, точно знает, что он не делает ничего по-настоящему плохого, если издевается над ЛГБТ-персоной: словом или делом. Что и я, и такие люди, как я, должны говорить ему «спасибо» за то, что нас не садят в тюрьмы и не убивают «по закону».
© Фото Matt Bernstein, @mattxiv / Надписи на теле: «гетеронормативность опасна для здоровья» и «цвет — это свобода»А ведь это правда: в Беларуси, в отличие от как минимум 6 стран мира, нас не убивают по закону. Нас всегда убивают по отсутствию закона. По пьяни. По «неосторожности». И никогда — по мотивам ненависти, ведь мы не существуем как социальная группа. В отличие от верующих, которые сейчас активно собирают подписи за то, чтобы лишить нас гражданских прав, прикрываясь «защитой семьи».
В такой системе моя семья никогда не будет иметь права на защиту, ведь она «поддельная». Не имела права на защиту и семья Миши Пищевского. Жестокое избиение, повлекшее за собой мучительную смерть, не было наказано как убийство, потому что суд побоялся признать мотив ненависти. Наши семьи всегда должны помнить, что в случае, если с нами что-то произойдет, они не будут защищены. Моя мама должна быть готовой к тому, что если ее ребенка раздавят как насекомое, то у этого «хорошего парня» будет понятная причина — «слово на букву "п"».
***
В ночь с 25 на 26 августа любимый туристами «островок свободы» на улице Октябрьской стал очередной точкой на карте преступлений на почве ненависти. Я рада, что это место не будет отмечено чьей-то смертью и что у пострадавшего хватило сил и поддержки предать огласке факт насилия. Но меня особенно угнетает мысль о том, что всего месяц назад наш проект проводил на той же улице воркшоп по антидискриминации: мы обсуждали, как сделать улицу более инклюзивной для разных социальных групп. Представители бизнеса просили рассказать им, зачем нужны гендерно нейтральные туалеты, интересовались, как распределять обязанности в команде с точки зрения недискриминационного подхода, и в целом были очень понимающими в вопросах инклюзии. Потому что сегодня для бизнеса и многих общественных организаций инклюзия — это доступ к удовлетворению «особых» потребностей клиентов.
На таких воркшопах нас всегда просят сформулировать внятный чек-лист «потребностей» ЛГБТ-людей. И я в очередной раз не знаю, как объяснить, что даже в этом безопасном и прогрессивном месте наша «особая» потребность — выйти на улицу и не быть избитыми «неизвестным». В том, чтобы, сплевывая кровь на пол, не объяснять, насколько «по-гейски» ты себя вел, и не слушать про то, что нападавший — достаточно «хороший парень», чтобы избежать ответственности за насилие. Моя инклюзия сегодня — это не оправдываться за себя, не бояться вызвать милицию, не ждать удара в спину. Это не сжиматься каждый раз, когда мои близкие захотят взяться за руки, если мы вышли в город выпить кофе.
© Фото Matt Bernstein, @mattxiv / Надписи на теле: «мягкий и сильный», «современный мужчина меняется», «не каждый мальчик хочет быть солдатом».Моя инклюзия — это когда поход за кофе останется походом за кофе, а поход в туалет — походом в туалет. Когда любые действия не превращаются по умолчанию в квест на выживание и не требуют быть «достаточно похожим на хозяев этого места», чтобы мне не прилетело. Мне за тридцать, а я никак не могу понять, как получилось, что моя безопасность — это настолько «особая» потребность, что ее нужно «выторговывать» воркшопами, статьями и публичными дебатами.
***
Мы напоминаем, что в Беларуси работает несколько организаций и инициатив, к которым вы можете обратиться за помощью, если столкнулись с дискриминацией на почве сексуальной ориентации или гендерной идентичности:
Community Centre — центр поддержки ЛГБТК+ людей и их близких. Основным направлением деятельности СС является психологическая и юридическая помощь.
Инициативная группа «Идентичность и право» работает с преступлениями на почве ненависти, оказывает психологическую поддержку и может дать краткосрочное убежище в кризисной ситуации.
Общественная кампания против гомофобии «Дело_Пи».
Правозащитный центр «Вясна» содействует формированию гражданского общества, основанного на уважении к правам человека, и оказывает правозащитную поддержку.
MAKEOUT — феминистский антидискриминационный проект, направленный на повышение видимости и усиление ЛГБТК-сообщества. Мы поможем распространить информацию и поделимся необходимыми вам контактами: [email protected].
Беларусский Хельсинкский Комитет — старейшая правозащитная организация в Беларуси, в фокусе которой — все актуальные вопросы прав человека, в том числе правозащитные механизмы и процедуры, равенство и недискриминация, права человека, мониторинг милиции как сервиса для граждан.
Human Constanta — правозащитная организация, созданная в 2016 году и зарегистрированная в Минске. Миссия организации — продвижение общественных интересов и совместные действия в ответ на современные вызовы в сфере прав человека в Беларуси.
Мы также напоминаем, что только вы сами вправе определять степень своей открытости и закрытости. Никто не может принуждать вас сделать камин-аут, также как и принуждать вас вести более закрытый образ жизни, молчать о пережитом насилии или дискриминации, замалчивать свой гендер или сексуальную ориентацию.
Милана Левицкая для MAKEOUT
