В основе этой революции лежит понимание того, что выбор общепринятых родовых местоимений крайне ограничен. Но что, если бы вы говорили на языке, в котором даже нет отдельных слов для «него» или «неё»? Или наоборот, что, если бы у каждого существительного в мире был бы мужской или женский род, который присвоен без всякой логики? Какие у этого могут быть последствия?
Оказывается, устройство языка может существенно влиять на то, как люди думают и взаимодействуют с миром. Например, одно довольно пугающее исследование показало, что носители гендерированных языков демонстрируют в ответах более высокий уровень сексизма.
Для тех, кто не идентифицирует себя в рамках бинарной гендерной системы, эти различия также имеют значение. Чтобы узнать, почему это так важно, я поговорил_а с людьми из нескольких стран, которые совершили каминг-аут как гендерквиры, небинарные или неопределившиеся с гендером люди. Их восприятие раскрывает ключевое и часто упускаемое из виду значение родного языка в выражении гендерной идентичности.
Прежде чем погрузиться в пересечение языка и гендерной идентичности, важно понять некоторые детали. В целом, существует три способа внедрения гендера в язык:
— Языки с естественным родом, включая английский и шведский, обычно не делят существительные, не обозначающие людей и животных, на мужские или женские категории. Стол и дерево – это оно, а люди – это он или она.
— В гендерированных (языках с грамматическим родом), таких, как испанский, немецкий и французский, и людям, и неодушевлённым предметам присваивается род. Стол, например, является существительным женского рода во французском языке — «Она прекрасная стол!» — в то время как дерево является существительным мужского рода в немецком языке. «Я посадил его в лесу, где он вырастет очень высоким!»
— Эстонский, финский и некоторые диалекты китайского являются примерами негендерированных языков, которые не классифицируют никакие существительные как женские или мужские и используют одно и то же слово для «он» или «она» в отношении людей.
Языки с «естественным родом», такие как английский, укореняют идею строгой гендерной бинарности для людей. Но есть один способ оспорить эти рамки – использование гендерно-нейтральных местоимений. В английском языке это местоимения «они» (they) в единственном числе, ze/zir, или zie/zir, ze/hir или другие варианты и Mx. в письменной форме.
Эти местоимения, несомненно, полезны, так как дают возможность выразить себя в рамках гендерного спектра. Но достаточно ли их?
В опросе 2016 года (Bucking The Linguistic Binary) 20% трансгендерных людей, говорящих только на английском, назвали его гендерно-нейтральным и сказали, что английский позволяет им выразить свою идентичность. 31% считает, что не позволяет, а 19% ответили «и да, и нет». Около 4% считает, что в настоящее время он не позволяет им выразить свою идентичность, но «ситуация улучшается и они надеются, что время и разъяснительные работы приведут к более широкому принятию того языка, который позволит им выразить свою идентичность».
Те, кто ответили «и да, и нет», подробно описали как положительные, так и отрицательные аспекты. Один участник написал:
«Когда я использовал гендерно-нейтральные местоимения в английском языке, было почти невозможно заставить кого-либо не из квир-сообщества постоянно использовать "они" по отношению ко мне. Это происходило на начальном этапе, когда я просил их не использовать "она" (местоимение, которое мне "присвоили" при рождении), поэтому думаю, люди всё ещё привыкают к использованию какого-либо другого местоимения, кроме "она", по отношению ко мне. Но у меня сложилось впечатление, что людям за пределами квир-мира (не ЛГБТ, а "квир" в значении оспаривающих гендерную бинарность) было проще использовать не гендерно-нейтральное местоимение, а "он" вместо "она". Поэтому люди по умолчанию говорили "она", что было невыносимо для меня. Таким образом, местоимение "он" оказалось намного более безопасным выбором, так как было дальше от "они" и легче для восприятия».
Если уж англоговорящие недовольны, то ситуация для носителей языков с грамматическим родом ещё хуже. В том же опросе трансгендерный_ая французский_ая респондент_ка чётко и лаконично заявил_а:
«Говорить на языке с грамматическим родом, будучи агендерной персоной, – это, чёрт побери, отстой. Я постоянно сталкиваюсь с мисгендерингом либо специально употребляю неверные местоимения по отношению к себе, чтобы быть понятым_ой».
Другой_ая респондент_ка объяснил_а мисгендеринг в языке с грамматическим родом:
«Например, в английском языке есть множество существительных, которые я могу использовать, чтобы определять себя (partner, student), не ссылаясь на гендер, тогда как в немецком мне полагается использовать женский род для многих общих категорий, в которые я вписываюсь (к примеру, Studentin), и я долж_на объяснять, почему отказываюсь от этого».
На английском языке можно сказать they are a teacher with a partner (они учитель_ница с партнёр_кой), и ни один гендер не раскрывается; французскому и немецкому не хватает этой роскоши.
Трансгендерн_ая немецк_ая респондент_ка добавил_а:
«Варианты, которые предоставляет английский язык, достаточно хорошо мне подходят, и я могу выразить свою гендерную идентичность и использовать предпочитаемые местоимения [...]. В немецком языке я сталкиваюсь со множеством трудностей, и [я] часто очень недоволь_на [отсутствием] немецкого гендерно-нейтрального варианта. Мне не хватает местоимений, которые были бы просты и удобны в освоении/применении и описании само_й себя. Сильная гендерированность языка – большая проблема в моей жизни».
Русский – это язык с грамматическим родом, в котором есть местоимение третьего лица среднего рода – «оно». Это местоимение обычно не применяется к людям – вместо этого оно используется только по отношению к именам существительным среднего рода, часто несклоняемым и заимствованным (например, кафе). Однако некоторые пионеры в сфере гендера реапроприировали его. Например, Серое Фиолетовое — трансгендерн_ая российск_ая активист_ка, котор_ая является частью арт-группы «Война», наиболее известной за порождение панк-активисток Pussy Riot, – использует по отношению к себе местоимение «оно».
Полина Равлюк, российская блогерка, которая управляет информационным порталом о гендере и гендерной идентификации, написала мне по электронной почте:
«У нас нет гендерно-нейтрального местоимения [для людей] ... Агендерные люди используют женские или мужские местоимения в соответствии с их личными предпочтениями. Также бывают ситуации, когда женщина может говорить о себе грамматически в мужском роде и наоборот. Стоит отметить, что в России этот вопрос [пока] не очень широко обсуждается, потому что, на мой взгляд, общество не готово принять гендер как спектр. В Российской Федерации «пропаганда гомосексуализма» по-прежнему является административным правонарушением...»
Тоша, молодой россиянин, который идентифицирует себя как агендерная персона, сказал мне:
«Я использую местоимения мужского рода, хотя они мне не очень подходят. Множественное число или средний род в русском языке мне неудобны. Хотя, может быть, когда-нибудь я смогу их использовать. Я также говорю по-английски и использую "они/их" ("they/them") в английском языке. Из-за языкового барьера это не кажется мне неестественным, и кроме того, в русском языке почти все глаголы и прилагательные имеют род, а в английском всё не так. Местоимения в английском языке не ранят меня, пока никто не делает это специально.
На мой взгляд, язык играет довольно большую роль в самоощущении агендерных людей, потому что [русский] недостаточно гибок для нас. Нельзя быть без гендера, вы всегда обязаны что-то выбрать. Это влияет на то, как нас воспринимают, и часто способствует дисфории. Моя семья привыкала тяжело, хотя друзья, мама и бабушка довольно быстро стали обращаться ко мне в мужском роде. Если люди не знают, почему я использую такое местоимение, они начинают расспросы или думают, будто я считаю себя парнем, или просто игнорируют мою просьбу обращаться ко мне в мужском роде».
Тоша также отмечает, что есть возможность использовать местоимение множественного числа при обращении к агендерным персонам. «Когда я не знаю чьего-то гендера, я говорю о них во множественном числе, – говорит он. – Думаю, что через некоторое время смогу делать так же по отношению к себе [в русском]».
Неудивительно, что языки с естественным и грамматическим родом создают проблемы для выражения идентичности. Но как насчет языков без категории рода? Значит, это золотой стандарт?
Молодой агендерный человек из Эстонии, предпочитающий имя Пол, дал интервью для этой статьи. Он считает полезным гендерно-нейтральное эстонское местоимение «tema». «Tema» используется только по отношению к людям и при использовании в предложении не обозначает ни женский, ни мужской род. Пол пишет:
«Обычно люди используют гендерно-нейтральное "tema", [когда] говорят о каком-либо человеке. И поскольку это самый распространенный способ обратиться к человеку, нет никаких проблем с тем, какое местоимение использовать. Я предпочитаю «они» или «он» в английском, но я обычно не говорю это людям, если они не спрашивают. Это потому, что я на самом деле не совершил каминг-аут как небинарная персона. В эстонском языке у местоимений нет рода, но есть маркированные слова, такие как "tüdruk" (девушка), "preili" (мисс) или "neiu" (молодая женщина), с которыми я себя не идентифицирую, но которые используют люди старшего поколения, когда обращаются ко мне. Для меня предпочтительнее гендерно-нейтральное местоимение "tema" или моё имя.
Друзья и близкие знакомые зовут меня Полом, и мне очень нравится, когда меня так называют. Я как-то больше отождествляю себя с гендерно-нейтральными или маскулинно маркированными словами и именами. В английском языке, когда я использую "они" по отношению к человеку, большинство людей этого не замечают. Но, возможно, причина в том, что люди, с которыми я разговариваю на английском, не являются носителями языка. Так возникает некоторая непреднамеренная путаница в местоимениях, особенно у эстонцев, говорящих на английском языке. У нас нет гендерно-маркированных местоимений, поэтому обычный человек может случайно назвать цисгендерного мужчину "она", и его не будут исправлять, потому что мы не являемся носителями языка».
Студент_ка Кати, асексуальная персона из Финляндии, соглашается, говоря: «Мне так радостно, что в финском есть только одно [гендерно-нейтральное] местоимение. Оно делает некоторые вещи намного проще... не нужно думать о чьём-то гендере при попытке обратиться к кому-то».
Однако наличие только одного местоимения для людей не означает полного равенства в обществе. Оказывается, языки без категории рода могут включать в себя «как бы гендерно-нейтральные термины», которые на самом деле косвенно отсылают к мужскому роду, как и в языках с естественным или грамматическим родом. Например, слово lakimies (буквально — человек, занимающийся адвокатированием и юриспруденцией) в финском языке является так называемым ложным обобщением. По идее, оно относится ко всем адвокат_ессам, но на практике — только к адвокатам-мужчинам. Женщин-адвокатов называют именно так — женщины-адвокаты. Мужчины — это стандарт, а всё остальное — исключение.
Английский язык имеет много ложных обобщений (male nurse, буквально «мужчина-медсестра», Карл), но, по крайней мере, в английском языке можно использовать местоимения женского рода или другие местоимения/существительные, чтобы, как говорится в книге «Гендер и язык» (Gender Across Languages), «акцентировать внимание на присутствии женщин [или других] в мире». В языке, который не может грамматически различить «he», «she» и «ze», андроцентризм — или маскулинность как опция по умолчанию — может быть ещё более коварной. Если я могу сказать на своем языке «она (или «ze») является генеральным директором», я могу привлечь внимание к тому факту, что словосочетание «генеральный директор» является ложным обобщением. Без моего разъяснения большинство людей будут представлять себе генерального директора-мужчину. Если я не могу использовать «she» или «ze», это сексистское/гендерное-маркированное предположение будет ещё труднее заметить и исправить.
Что мы можем из всего этого вынести? Агендерным персонам труднее всего выразить свою идентичность на языках с высоким уровнем гендерной маркированности, но языки без категории рода не такая уж утопия, как можно было бы себе представить. Размышления о бинарной природе гендера и статусе маскулинности, по-видимому, сохраняются в неизменном виде даже при условии негендерированности языка. Хотя эстонцы, использующие местоимение «tema», могут не представлять себе конкретно мужчину или женщину, они неизменно представляют либо мужчину, либо женщину, а не кого-то между.
В книге «Gender Outlaws: The Next Generation» («Гендерные преступники. Новое поколение») автор_ки Кейт Борнстайн и С. Бергман подчеркивают политику языка как такового и наличие «власти, позволяющей иметь наши собственные слова и их определения и настаивать на них перед теми, кто не имеет никакого отношения к лингвистике». Язык с естественным родом и историей заимствований – например, английский – достаточно гибок для того, чтобы создать местоимения, подходящие человеку.
Это далеко не идеально, но может оказаться лучшим вариантом для тех, кто идентифицирует себя по спектру.
