Тем не менее, в душе я чувствовала свою квирность и поэтому решила сходить с подругой посмотреть что-нибудь на том фестивале. Мы смотрели один горячий фильм про двух геев из Колумбии — парикмахера и солдата, которые однажды ночью устроили себе праздник любви в барбершопе. Ещё мы посмотрели тяжёлую историю о трансгендерной секс-работнице, которую похитил и убил какой-то трансфобный мудак.
Я ещё не совершила камин-аут как транс*женщина, но жила как открытый бисексуальный мужчина. Моя будущая партнёрка на тот момент ещё не задумывалась о своей квирности и никогда не сталкивалась с поводом её исследовать. Когда мы шли домой, с ночного неба падали снежинки, и я спросила её, пойдёт ли она со мной на свидание. Ей уже давно не делали таких предложений, и оно застигло её врасплох. Какое-то время она думала и наконец согласилась. Потом я шла домой и улыбалась.
Наше первое свидание случилось у неё дома. Там был вонючий ковёр, а ещё много соседей_ок (и все, разумеется, были прекрасными люди). Мы приготовили домашние суши, выпили вина, и я осталась у неё ночевать. Я работала официанткой в суши-баре, поэтому у меня получилось кое-как скрутить несколько сомнительных роллов. Как оказалось, мы обе любили поесть — на этом мы и сошлись.
Прошло какое-то время, прежде чем мы начали встречаться. Я была очень нерешительна, а она не хотела навешивать на себя какие-то ярлыки. Так мы не спеша прошли через разные стадии любви и научились относиться друг к другу без собственничества и особой ревности. Мы могли спать в одной кровати с нашими друзьями_подругами, обниматься с теми, кого мы любили, и радоваться тому, что в жизни другой есть разные близкие люди.
Чем больше времени мы проводили вместе, тем больше понимали, что мы резонируем друг с другом. Несколько месяцев спустя, во время одной поездки в Монреаль, я призналась ей в любви. Она приняла это признание, и мы стали встречаться.
У меня были сложности, связанные с телом, поэтому я очень часто чувствовала себя неуверенно. За несколько лет до этого я решила, что никогда не смогу стать женщиной: меня пугала потенциальная реакция моей семьи, которая всегда была гомофобной. Втайне от всех я стала идентифицировать себя как гендерквира, в то же самое время я начала усиленно заниматься в тренажерном зале. Я прилично обросла мышцами, и некоторое время мне было комфортно со своим телом, потому что я отвлекалась на постоянную нагрузку от регулярных упражнений. Я рассказала партнёрке о своей гендерквир-идентичности как-то мимоходом. И я умолчала о своих мыслях насчёт перехода и запрятала их в укромные уголки своего сознания, а потом решительно о них забыла.
Почти через два года после того фестиваля я переехал в Оттаву на учёбу. Нам трудно было сделать этот шаг, но мы решили, что у нас всё получится. Сначала было тяжело, но потом всё наладилось: мы часто общались по скайпу и посылали друг другу любовные письма. Я уговаривала её начать играть со мной в Minecraft, но она не хотела о таком и слышать. Нам пришлось пережить много сложностей, но всё это стоило наших усилий.
Спустя два месяца после моего переезда я сидела на одной из лекций цикла, на котором я работала ассистенткой преподавательницы. Профессорка вещала толпе из 400 студентов_ок о многообразии гендера и сексуальности. Чтобы оживить достаточно скучные определения (транс)гендерных реалий из учебника, она поставила короткий документальный фильм о транс*женщине, которая совершает камин-аут и встречает сопротивление со стороны своей семьей и партнёрки.
У меня в груди внезапно сжался комок, и я чуть не заплакала. Именно в тот момент, когда мне вот-вот должно было исполниться 29, я поняла, что я транс*женщина. Я кое-как дождалась конца урока, успешно сохраняя спокойствие, но эта идея успела пустить корни, и мой разум находил всё больше связей между тем дискомфортом, который я испытывала из-за своего тела, и возможной гендерной дисфорией, которую я до сих пор не замечала. Вернувшись домой, я позвонила своей партнёрке и сказала ей, что она встречается с женщиной. И, к моему удивлению, она не запаниковала и не разозлилась. Наоборот, она была очень благосклонна. Да, у меня офигенная девушка!
Я плакала, пока не заснула: я не знала, что делать дальше. На следующий день я просмотрела кучу видео на YouTube, изучила процесс перехода и начала анализировать свой жизненный опыт и свою феминность. В тот вечер я спонтанно решила отправить отцу сообщение и рассказать ему правду. Никогда не забуду, как сложно было на это решиться. С тех пор мы не разговариваем.
Моя девушка выехала в Оттаву, как только смогла. До этого она сама обстоятельно изучила вопрос, хотя сразу она мне в этом не призналась. Пока я сбривала свою бороду и училась делать макияж, она консультировалась с нашими квир- и транс*друзьями_подругами, чтобы уберечь меня от лишних вопросов и тревог.
Когда она приехала, мы сели на кровать и долго молчали, и в конце концов я набралась храбрости, чтобы сказать ей одну очень сложную вещь. В конце концов я начала: «Я не хочу держать тебя в заложницах. Если ты решишь оставить меня, потому что всё это уже слишком, я приму твой выбор». Я боялась, что она останется со мной через силу, даже если я буду для неё непривлекательна. Всю мою жизнь меня пичкали рассказами о том, как отвратительны «трансы». Меня переполнял стыд, и я искренне верила, что никто не сможет полюбить меня.
Я невольно расстроила её таким своим поведением. Она всегда чувствовала, что я не совсем цис-, и с самого начала раскусила мою напускную маскулинность. Она очень быстро приняла свою новую идентичность лесбиянки и уже совершила камин-аут своей семье, которая приняла нас и нашу квирность. Даже я с трудом свыкалась с мыслью, что я женщина, — а она уже безоговорочно приняла её.
Мы поцеловались, и позже она рассказывала, что мои губы казались куда более мягкими без густых завитков моей рыжей бороды вокруг них.
На следующее утро мы слушали музыку, она объясняла мне, как носить одежду и макияж, которые она и некоторые наши квир-друзья_подруги собрали по своим шкафам. Мы вместе пошли в торговый центр, чтобы купить ещё женской одежды и кучу дешёвой косметики. Я была в ужасе. Я чувствовала себя голой: я шла по торговому центру без моего внешнего слоя маскулинности, без бороды, мои мышцы никак не выделялись. Я чувствовала себя очень уязвимой перед враждебным миром, но она сжимала мою руку и вела меня из магазина в магазин. Пройдёт ещё очень много времени, прежде чем я смогу пойти в магазин женской одежды сама. В ту ночь она помогла мне сделать восковую эпиляцию и выжить. Мы пили вино и вспоминали, как встретились на том кинофестивале.
Эбби Кёрлью пишет о (транс)феминизме, цифровой слежке и информационной безопасности, разных заумных штуках, квир-близости и культурной политике интернета.
