Я трансгендерная женщина, и меня поражает, когда я думаю о том, насколько моя сексуальность определена и ограничена тревогами и страхами цисгендерных людей. Очевидно, что у нас, трансгендерных людей, так же, как у всех остальных, есть сексуальность: мы гомосексуальны, гетеросексуальны, бисексуальны, пансексуальны, асексуальны, у нас может быть какое угодно сочетание идентичностей. Мы «верхние» и «нижние», мы любим доминировать, подчиняться или переключаться между ролями, нам может нравиться «классический» секс или же что-нибудь необычное.
Мы разные, потому что люди разные — и мы люди. Иногда мы возбуждены, иногда нет. Иногда мы чувствуем себя сексуально, иногда нет. Как и любой другой человек, мы имеем право на сексуальность — но, как и на любого другого человека, на нас влияет общество. Оно формирует то, как мы определяем и понимаем свою собственную сексуальность. Мы, трансгендерные люди, сталкиваемся и с трансфобными предубеждениями, и наши жизни в целом рассматривают с точки зрения цисгендерных людей.
Есть так много разных способов, которыми предубеждения и враждебное отношение общества вредят нашей сексуальной жизни, что я даже не знаю, с чего начать.
Цисгендерный мир практически без ограничений вторгается в нашу сексуальность, несёт с собой разрушение и говорит нам, чем мы можем и не можем быть.
Как-то раз я хотела записать простое видео с базовыми советами о сексе. Но быстро поняла, что сначала мне придётся слой за слоем продираться сквозь дебри домыслов, которыми наша культура окружила сексуальность трансгендерных людей. И к тому моменту, когда мы разберёмся с чужими проблемами, нам самим почти не остаётся места.
Пока я буду разбирать здесь проблемы, с которыми мы можем столкнуться в нашей сексуальной жизни, я прошу цисгендерных читатель_ниц хорошо подумать о том, каково это — когда с вами так обращаются. И о том, как это может повлиять на наше восприятие себя. Вы увидите, что картина не из приятных.
Пока мы росли, нас учили, что трансгендерный человек вызывает отвращение у всех, кто е_ё видит. Мы научились этому из постоянного потока одних и тех же образов в медиа. Представьте себя в детстве.
Вы смотрите телевизор и видите, как у людей возникают рвотные позывы или случается внезапная вспышка агрессии каждый раз, когда они предполагают, что сближаются с кем-то, похожим на вас. Как бы вы себя чувствовали?
Подумайте, насколько тяжело открыть свою сущность, когда её неизменно связывают со страхом, гневом и «болезнью». Если вас определяют в связке с чьей-то рвотой, интимная близость может стать почти немыслимой, потому что когда мы близки, мы уязвимы друг перед другом. И так как все вокруг тоже смотрят эти фильмы и передачи, то одна из самых частых реакций на наш камин-аут: «Но кто вообще захочет быть с тобой?» Это фундаментальное обесценивание преследует нас на протяжении наших жизней.
Некоторые трансгендерные женщины просто ищут отношений с мужчиной. Но вместо этого они становятся объектами бесчисленных публичных споров о том, в какой момент они должны рассказать о своей трансгендерности. Эта тема настолько нагружена очевидным отвращением к нашим телам, что нам остается только думать: кажется, нам вообще не следует быть с другими людьми. Цисгендерные люди иногда говорят, без всякого повода, что мы им просто не интересны и мы не можем это изменить — словно они ожидают, что нас вообще могут привлекать люди с такими взглядами.
Несведущие цисгендерные мужчины реагируют на камин-аут / аутинг невежественными, бездумными восклицаниями вроде: «Ты — мужчина?», как будто гендер женщины зависит от чужого мнения. Мне кажется, что зачастую споры о свиданиях и камин-ауте ведутся для того, чтобы определенные люди почувствовали, будто имеют право отвергать нас из-за трансгендерности, называть транс*женщин «мужчинами», или даже побить или убить нас по всё той же причине. Но от этого мало толку нам, трансгендерным людям: все эти вещи — не более чем чьи-то тревожные фантазии, спроецированные на сложную реальность, с которой мы сталкиваемся каждый день.
С другой стороны, наш гендер сам по себе становится чьим-то фетишем.
В мире, в котором нас постоянно описывают как отвратительных, просто любить нас — уже табу. Не случайно, что нашу любовь к себе как к трансгендерным людям также объявляли патологией. Ложные теории в сексологии* присвоили себе право описывать наши идентичности и в открытую переопределили их. Они назвали трансгендерность женщины продуктом мнимого сексуального интереса «мужчины», увлечённого внешними атрибутами феминности. Либо же стратегической уловкой «геев» для того, чтобы переспать с гетеросексуальными мужчинами — потому что якобы «именно так геи себя и ведут». [Здесь речь идет о так называемой «аутогинефилии» — прим.пер.]
Сложно оценить вред, который такие идеи наносят трансгендерным людям, когда те только пытаются найти и определить себя. Как вам может быть комфортно изучать свою сексуальность, когда вам говорят: если вы выражаете себя как женщина, то это доказательство, что вы на самом деле не женщина? Такое отрицание нашей сути создаёт много ненужных сомнений для трансгендерных женщин, описывая нашу сексуальность как что-то, что может «опровергнуть» наш гендер. Кому может понравиться исследовать свою сексуальность в таких условиях?
Трансгендерных людей окружает тревога, связанная с их сексуальностью, и она распространяется всё дальше: рассматривать нашу трансгендерность как сексуальный фетиш — значит проецировать этот сексуальный подтекст и на транс*детей, значит поддерживать аргумент, будто эти дети «слишком юны», чтобы иметь дело со «взрослой темой» трансгендерности.
От нас ожидают, что мы поймём и примем то, что простой вид наших тел в туалетах, раздевалках или спальнях вполне может сам по себе быть травматичным для других. Когда к нашим гендерам относятся как к синониму «сексуальной распущенности», становится проще описать наше желание воспользоваться правильным туалетом как потенциальную сексуальную угрозу для окружающих. Из-за этого смешения гендера и сексуальности, транс*мужчин и транс*женщин видят как опасность для существования маскулинных цисгендерных лесбиянок и феминных цисгендерных геев — как будто какое бы то ни было сообщество может изменить идентичности других людей. Это, в сочетании с постоянными описаниями трансгендерных женщин как воплощения традиционной феминности, исключает возможности просто быть маскулинной трансгендерной лесбиянкой или феминным трансгендерным геем.
Где место для нас? Где среди всего этого место для нас, чтобы просто быть? Это и так сложно для кого угодно: разобраться с эмоциональными переживаниями из-за восприятия себя, с тревожностью вокруг темы секса — и вообще понять, что тебе нравится. А как разбираться со всем этим, когда вас научили, что сама ваша суть делает вас недостойными любви? Что происходит с нашим сексуальным воображением, если нам постоянно говорят, что мы нежеланны, отвратительны, даже травматичны для других? Оно становится чрезвычайно скованным и ограниченным.
Трансгендерные люди заслуживают права исследовать свою сексуальность и не сталкиваться с минным полем из предрассудков и обесценивания. У трансгендерных людей должна быть возможность представить себя с кем-то и не чувствовать, что их трансгендерность кого-то отталкивает. Трансгендерные люди заслуживают права видеть свои тела сексуально привлекательными. Трансгендерные люди заслуживают права думать о том, что наиболее комфортно и приятно для них самих. Трансгендерные люди заслуживают права исследовать фетиши и прочие весёлые вещи без того, чтобы их собственный гендер становился фетишем. Мы часто лишены этих простых радостей.
Особенно печально, что зачастую только переход может быть временем, когда наша сексуальная жизнь расцветает. Многие трансгендерные люди больше открываются, чувствуют себя комфортнее и увереннее в постели во время этих перемен. Когда я почувствовала себя собой, я наконец смогла «поселиться» в своем теле, выбраться из этого закрытого пространства в моей голове и наслаждаться моментом. Физические изменения в ощущениях были необычайными — я чувствовала возбуждение по всему телу, а не только в одной маленькой части. Из-за этого мне стало намного легче замечать и находить то, от чего мне хорошо. Мне нравится, как сейчас выглядит моё тело — я чувствую себя сексуально, и мне нравится заниматься по-настоящему прекрасным сексом.
Но чтобы прийти к этому, мне пришлось пробиться сквозь дебри дискомфорта, который меня научили чувствовать из-за моего гендера и сексуальности.
