Родил_а цар_ица в ночь…

Мне бывает больно слышать фразы вроде «Уступайте сиденья беременным женщинам». А беременным мужчинам не уступать? И я понимаю, что почти у всех долгие годы их жизни слова «мужчина» и «женщина» означали «цис-мужчина» и «цис-женщина», и это невозможно развидеть или забыть. Можно надстроить над этими представлениями квир-теорию, но нельзя изменить мозг, будто с самого начала он функционировал в постгендерном обществе.

Согласно теории американской психологини Элеоноры Рош, для определения слов используется прототип, то есть понятие с наибольшим количеством свойств, ассоциируемых с какой-либо категорией. И этот прототип будет разным для разных групп людей. Прототипическим образом для слова «птица» у жителей Восточной Европы, скажем, будет воробей. Первым, что мы представим при слове «птица», будет что-то небольшое и летающее. И когда мы говорим «с высоты птичьего полёта», мы не имеем ввиду, что нелетающих птиц не существует. Или, говоря, что кто-то «поёт как птица», мы не имеем ввиду, что человек издаёт звуки козодоя.

Использование этих прототипических образов может быть относительно безобидно в бытовом разговоре, но при написании, например, законов определения играют жизненно важную роль. Из-за определения трансгендерности одним людям дают разрешение сменить документы, а другим — нет. Из-за определения слова «женщина» (юридически — человек с буквой «F» в паспорте) решается, сможет ли человек оставаться на своей работе или попасть на определённую должность. То же самое с определением понятий «брак», «разжигание социальной вражды», «член семьи» и так далее. Так где граница между обыденным мышлением с разговорами на кухне и теми определениями, на которых строятся законы? Все просто: она там, где мы сами ее проводим.

Я часто становился свидетелем попыток определить какие-либо сексуальные идентичности. Останется ли лесбиянка лесбиянкой, если начнёт встречаться с транс-парнем? Нравятся ли бисексуалам гендерно небинарные люди? Скорее всего, многие скажут, что сексуальное влечение направлено на людей с таким-то гендером. Но мне кажется, что влечение к гендерной идентичности — окольное название для влечения к другим вещам. Идентичность «находится» внутри головы другого человека, и мы ее не видим и не ощущаем. Нас может привлекать комплекс личностных качеств и каких-то визуальных или физических «маркеров» идентичности: визуального выражения, гениталий определенного вида или определённых сексуальных практик.

Допустим, быть геем — значит испытывать влечение к людям с мужской гендерной идентичностью. Эта группа включает людей с вагинами и грудью (потому что они могут быть у трансгендерных мужчин). Но не всякий гей будет испытывать влечение к транс-парню, который не принимал гормонозаместительную терапию (ГРТ) и не делал операций.

Допустим другое: быть лесбиянкой — значит испытывать влечение к людям с вагиной. Эта группа включает некоторых транс-мужчин, некоторых небинарных людей, некоторых трансгендерных и цисгендерных женщин. Но не всякая лесбиянка будет испытывать влечение к трансгендерному мужчине, несколько лет находящемуся на ГРТ и всегда считываемому как мужчина среди незнакомых людей.

Представим третье: лесбиянки — это те, кого влечет к комбинации феминности, женской гендерной идентичности и наличия вагины. И тогда в эту категорию попадают только цисгендерные и некоторые трансгендерные женщины. Но тогда выпадают маскулинные женщины. Убираем феминность — и в группу попадают транс-женщины с вагинопластикой и маскулинной внешностью. И тут опять оказывается, что не каждая лесбиянка испытывает к ним влечение.

Комбинация этих характеристик (идентичность, вторичные половые признаки, гендерная экспрессия) отчасти по смыслу перекликается с термином «пасс», «пассабельность» — когда в обществе другие люди внешне считывают нас таким образом, что это совпадает с нашей гендерной идентичностью. Но даже не каждую цис-женщину незнакомый человек «примет за женщину». А если задуматься, что некоторые люди с сексуальной идентичностью X не будут испытывать влечения к людям с «целевым» гендером из-за их расы, инвалидности, несоответствия конвенциональным стандартам красоты, интерсексности, возраста, социального положения — то слова, обозначающие идентичности, почти теряют смысл. Ведь они называют группу и в тоже время могут подразумевать миллионы исключений.

Можно допустить, что обыденный смысл, вкладываемый в слова выше, подразумевает влечение цис-лесбиянок к цис-женщинам и цис-геев к цис-мужчинам. Получается, что исключение транс-персон — это обыденность.

И тут не поспоришь.

Но все-таки есть одно определение этих сексуальных идентичностей, которое не вызывает, на мой взгляд, противоречий: геи — это те, кто так себя называет. То же самое с лесбиянками, бисексуал_ками, пансексуал_ками и так далее.

Ведь не всегда человек определяет свою сексуальную идентичность в строгой зависимости от своего сексуального и романтического поведения, фантазий и предыдущего опыта.

Может быть много причин, по которым люди выбирают любые из перечисленных слов, чтобы себя назвать. Например, человек принял_а идентичность N уже много лет назад, с ней связано много ценного, хотя сексуальная и романтическая жизнь человека включает больше, чем номинальное представление об идентичности N.

Или человек использует идентичность N как политическое заявление, хотя в кругу друзей может самоназываться как-то по-другому, потому что получатели политического заявления поймут, кто такая лесбиянка и почему она хочет право на брак со своей партнеркой, а кто так_ая пансексуальн_ая полиаморн_ая гендер-квир_ка, они не поймут, и зачем ему_ей вступать в брак с партнеркой, если он_а может вступить в брак и с мужчиной, ведь он_а любит всех. В тексте «Как меняется наша сексуальность, или Почему не все мы "родились такими"» есть и менее абсурдные примеры:

«В своем эссе 1972 года Шарлотта Банч подчеркивала: “Если они хотят положить конец мужскому превосходству, феминистки должны стать лесбиянками”. В “Гей-манифесте” 1970 года активист Карл Виттман также отметил, что сексуальность “не является генетической чертой” и что его идентичность как мужчины-гея — это, в первую очередь, политический отказ от гетеропатриархальности. “Мы будем геями, пока все вокруг не забудут, что с этим что-то не так, — написал Виттман. — А затем мы составим конкуренцию [гетеросексуальным мужчинам]”».

Или в прошлом какой-нибудь мужчина называл себя гетеросексуалом и имел соответствующие отношения, но потом они закончились, мужчина влюбился в другого мужчину и понял, что то, что было раньше, — навязанное и неискреннее, и на самом деле он гей. Но ведь если тебе нравятся члены, то помимо парней может найтись прекрасная девушка или замечательный небинарный человек, у которых он есть. Человек, на которого ты засматриваешься в метро, может быть агендером. Партнер мужчины из нашего примера через пару лет может совершить камин-аут как трансгендерная женщина, и он продолжит ее любить. Не все так просто, верно?

Небинарные люди тоже могут называть себя лесбиянками или геями, то есть слово «гей» не подразумевает, что так себя называет мужчина, а слово «лесбиянка» — что так себя называет женщина. Они могут называть себя так, потому что делали так раньше, имея другую гендерную идентичность. Потому что у них есть опыт мужской или женской социализации, который они считают более влиятельным для своего становления. Потому что они спят со всеми, но влюбляются в кого-то одного. Потому что образ, связанный с этим словом, им подходит больше, чем связанный с другим. Плюс все причины названные выше, и еще такие, до которых я сам никогда не додумаюсь. При этом они могут называть себя гомосексуалами в одних контекстах и, например, пансексуалами — в других.

И что они будут иметь в виду, говоря о пансексуальности? Допустим, влечение к людям любого гендера. При этом оно не исключает, что у человека могут быть предпочтения насчет гениталий / гендерной экспрессии / поведения в сексе их партнера_партнерки, например, пансексуалы могут хотеть заниматься сексом только с людьми, у которых есть вагина.

В то же время я слышал, как некоторые люди определяли пансексуальность как «влечение к мужчинам, женщинам и трансгендерным людям», и это определение трансфобно, потому что транс-женщины — это женщины, а транс-мужчины — это мужчины, и выделение трех категорий людей в цитате не соответствует этим утверждениям. Из-за этого определения некоторые считают пансексуальность трансфобной. В то же время бисексуальность может определяться как влечение к людям своего гендера и не своего гендера, оправдывая наличие приставки «би-», означающей «два», и подразумевая включение небинарных людей.

Получается, пансексуальность и бисексуальность могут обозначать одно и то же или что-то разное, могут считываться как что-то трансфобное или что-то транс-инклюзивное.

Я веду к тому, что не только слово «квир» может запутать.

«Никакое описание не может покрывать все случаи употребления конкретной языковой единицы, поскольку не все члены категории прототипичны».

«Теория прототипов в семантике и прагматике языка», В. З. Демьянков

Я очень хорошо понимаю, почему слова «квир» и «пидор» могут быть привлекательными и почему люди могут их выбирать для самоназвания. Кроме причин, которые я описал выше, это также присвоение сильных слов, признание неоднозначности, смирение с абсурдностью.

А что делать, когда нужна конкретика? Возьмем один запоминающийся пример от транс*активиста Фрица фон Кляйна. Существует ВИЧ-сервисная организация Z, работающая с МСМ (мужчинами, имеющими секс с мужчинами), туда обращается пара цисгендерных мужчин, которая хочет получить средства защиты, им дают презервативы, все просто и понятно. Потом к ним приходят цис- и транс-мужчина, работник организации немного думает и тоже дает им презерватив. А что делать, когда пришли два транс-мужчины?

И если мы хотим, например, воспользоваться приложением для знакомств, нам тоже приходится использовать все эти неоднозначные слова. И просто догадываться о том, что имеют в виду люди, называя себя так или иначе (или вообще никак не называя), какие прототипы они используют, и действовать почти вслепую в попытке понять, будем ли мы для них привлекательны.

Я как транс-парень могу быть интересен одновременно почти всем и почти никому. Геи будут или не будут удалять беседы и отменять договоренности; или искать общения и хорошо проводить со мной время. Лесбиянки будут или не будут меня мисгендерить. Бисексуалы_бисексуалки будут или не будут вести себя трансфобно. И только увидев слово «пансексуал_пансексуалка», я пойму, что мне, как минимум, не надо будет пояснять свою идентичность. Поэтому я выбираю это слово и для себя.

Аналогично туманную ситуацию можно обнаружить, пытаясь определить и гетеросексуальность. Об этом говорит транс*просветительница Натали Винн в видео с непереводимым названием «Are traps gay?», и у меня лучше сказать не получится:

«Есть гетеросексуальные мужчины, которые занимаются сексом с кросс-дрессерами, есть гетеросексуальные мужчины, которые занимаются сексом с драг-квин, есть гетеросексуальные мужчины, которые занимаются сексом с другими гетеросексуальными мужчинами. Что здесь творится? Гетеросексуалы, что с вами? Кто вы? Как вы живете? Когда вы стали гетеросексуалами? Вам заплатили? Кто вас этому научил? Во всём виноваты родители!»

Я далеко не первый и не последний, кто заметит, что слова по своей природе неидеально выражают суть. Что идеи нематериальны, и для них не существует четких границ, что они перетекают друг в друга и образуют пресловутый спектр, а слова материальны и рисуют эти границы, и разные люди проводят их в разных местах. Что у голосов разных людей разная степень авторитетности, поэтому определения некоторых из них будут считываться как более весомые. Поэтому сам акт определения слова, которое мы используем для самоназвания, не так, как это предписывает словарь, преподаватель в университете или закон какой-либо страны, — это акт сопротивления.

Поэтому называйте себя так, как вам комфортно. Не бойтесь задумываться, почему вы так себя называете, менять самоназвание, возвращаться к прежнему. Не бойтесь объяснить вашей партнерке_партнеру, почему некоторые слова для самоопределения вас задевают. Не бойтесь ответить на это и рассказать, почему ваша идентичность важна для вас. Возможно, ваши желания будут несовместимы — и это нормально. В таком случае выбирайте себя. И я не говорю «просто» выбирайте себя, потому что это ни черта не просто, но вы постарайтесь.

Антон Климович для MAKEOUT