Согласно этой концепции, «объектив камеры, который был научен лишь подавлять и "сверлить взглядом", в женских руках может преобразиться и дать начало радикально новой эстетике». Она ищет фильмы и сериалы, которые могут похвастаться этим взглядом, и говорит, что «чрезмерное использование этой концепции ослабило её остроту, особенно из-за намёка на то, что женщины якобы имеют некое "общее видение": цикличное, грязное, менструальное, интимное, мудрое».
В наши дни многим кажется, что любой фильм или сериал с женщинами в главных ролях автоматически становится феминистским.
Но вера в то, что расширение прав и возможностей отдельных женщин гарантирует права и возможности всем женщинам, не работает в мире кино. Да, сценаристки, режиссёрки и операторки могут создавать фильмы, где главные роли играют женщины, или делать акцент на персонажках. Но обязательно ли они продвигают женский взгляд?
Концепция «женского взгляда» — это противопоставление так называемому «мужскому взгляду» (male gaze). Теоретикиня кино Лаура Малви впервые использовала этот термин в своём эссе 1975 года «Визуальное удовольствие и нарративный кинематограф». Она писала: «В мире, построенном на половом дисбалансе, удовольствие от рассматривания расщепляется между активным / мужским и пассивным / женским». Мужской взгляд по умолчанию делает гетеросексуального мужчину центральным субъектом — тем, кто смотрит, а женщину превращает в объект видения — то, на что смотрят.
При съёмке фильма камера как бы подменяет субъект, а на экране мы видим то, что видит гетеросексуальный мужчина. Вспомните, скажем, фильмы о Джеймсе Бонде. С появлением новой персонажки камера сперва задерживается на её ногах и груди, приглашая нас рассмотреть их, — это и есть сущность «мужского взгляда».
В теории, «женский взгляд» служит для того, чтобы изменить этот «способ смотреть» и по умолчанию превратить женщину в субъект, а мужчину — в объект. Но тут же начинаются сложности: «мужской взгляд» — это не изобретение кинематографа, а естественное порождение конкретных социальных и культурных структур, которые используют объективацию женщин, чтобы сосредоточить власть в руках мужчин.
Объективация мужчин женщинами не обладает ни властью, ни опасностью «мужского взгляда».
Проблем становится ещё больше, когда мы признаём, что опыт белой цисгендерной гетеросексуальной американской женщины отличается от опыта негетеросексуальной женщины цвета в постколониальной стране. Любая теория кино, которая не принимает во внимание это фундаментальное различие, не может полноценно противодействовать «мужскому взгляду». Когда вы начинаете учитывать гендерную флюидность и интерсекциональность, становится очевидным, что «женский взгляд» не может быть единым для всех.
Вера в то, что любой продукт поп-культуры, созданный сценаристкой / режиссёркой / операторкой, лишает фильм «мужского взгляда» — это заблуждение. Вспомните фильмы вроде «Дьявол носит Prada», сериалы вроде «Ненасытная» или один из множества похожих примеров. Их писали и режиссировали женщины, но все они использовали надоевшие тропы о соответствии стандартам красоты, феминности и женской сущности, которые обязательно должны удовлетворять мужской взгляд.
Утверждать, что одна режиссёрка сможет искоренить «мужской взгляд», — так же бессмысленно, как и предполагать, что несколько привилегированных женщин у власти смогут разрушить патриархат.
Чтобы определить «женский взгляд», необходимо понять, почему «мужской взгляд» изначально проблематичен. Ленивая культурная критика «мужского взгляда» обычно начинается и заканчивается на уровне сексуализации персонажек. И хотя это, безусловно, важная составляющая «мужского взгляда», заученная сексуализация — только симптомом более крупной проблемы.
Центральным понятием для «мужского взгляда» является «объективирующее видение» — термин, введённый философиней Алией Аль-Саджи (Alia Al-Saji). Её теория описывает такой способ видения, который сознательно фокусируется «только на том, что можно наблюдать и измерять, что можно считать объектом». Чтобы на самом деле увидеть женщину через «мужской взгляд», она должна быть объектом без истории, воли или внутреннего мира. Более того, мы можем не заметить, как это видение становится естественным благодаря объективу камеры. «Мужской взгляд» объектива скрывает давление общества, которое сексуализирует, лишает женщину свободы, и объявляет эти свойства следствием её «врожденной женственности», а не патриархата.
Фансервисные песни в болливудских фильмах (item song) — один из ярких примеров объективирующего видения. Традиционно их исполняет привлекательная актриса — «объект». Обычно на ней надето как можно меньше одежды, она танцует под многообещающие слова и пытается соблазнить персонажа, а также предполагаемую гетеросексуальную мужскую аудиторию. Большинство таких клипов выходят задолго до самого фильма, в которых они появятся.
Предполагается, что девушка-объект сможет привлечь к фильму мужчин, тем самым обеспечив продвижение картины в прокате. В последние годы девушек, исполняющих фансервисные песни и танцы, пытались сделать олицетворением феминизма. Но такая идея звучит сомнительно, учитывая, что этот болливудский штамп не имеет никакого отношения к сюжету фильма — чаще всего его исполняет женщина, которая даже не входит в основной актёрский состав.
Зрительницы_ли должны наблюдать за тем, как она выполняет свою задачу (приятно волнует мужскую аудиторию), и принимать на веру, что у неё нет глубоких эмоций и свободы действий. А поскольку фансервисную песню можно найти буквально в каждом крупнобюджетном болливудском фильме, вас заставляют поверить, будто это отсутствие внутреннего мира — естественное выражения женственности.
«Женский взгляд» не может ограничиться просто осознанной десексуализацией женщин или периодическим вкидыванием умных шуток о том, что надо крушить патриархат, — хотя они, безусловно, могут выступить хорошим дополнением. Он должен заключаться в отказе от объективирующего видения во всех его формах. В признании того, что объективирующее видение является не только особенностью «мужского взгляда» — но что оно в равной степени встроено в имперские, западноцентристские и расистские взгляды.
Много работы уже проделано. Например, недавние фильмы «Помада под моей паранджой» (2017) и «Три лица» (2018) сосредоточены на опыте женщин, который обычно недостаточно представлен. Причём он используется не просто для видимой инклюзивности и не превращается в фетиш. Но полномасштабная борьба с объективацией требует, как это ни очевидно, видимости, а эти фильмы ещё не достигли широкой аудитории, которую могут позволить себе гораздо более дорогие киноленты.
В 2019 году кино больше всего нуждается не в одной статичной концепции «женского взгляда», но в антирасистском, антикапиталистическом, антигетеропатриархальном взгляде.
Если эта фраза кажется вам слишком громоздкой, называйте это антиобъективирующим видением. Стоит рассматривать этот взгляд не как нечто присущее некой «природной женской идентичности», а как политический акт противодействия «мужскому взгляду». Вместо психоаналитической одержимости телом он сосредоточен на сопротивлении белой гетеропатриархальной идеологии.
Сегодня многие операторки, режиссёрки и сценаристки призывают создательниц_лей фильмов сопереживать своим «объектам» и наделять их внутренним миром, историей, свободой выбора. Они продвигают использование «женского взгляда» (читай, взгляда сопротивления) как кинематографической техники, а не как эстетической особенности, доступной только кинематографисткам. Так возможность сопротивления «мужскому взгляду» становится более доступной для всех, кто борется с объективацией женщин и других маргинализированных людей.
Уже существует много фильмов и сериалов, напоминающих аудитории, что обращение к маргинализированному опыту не стирает глубины картины. Они черпают идеи из незападных канонов и дают небелой нецигендерной негетеросексуальной персоне равную свободу выбора в своём рассказе. И я надеюсь, что они напомнят вам: кино не обязано быть объективирующим. При правильном подходе кино может очеловечивать, а не маргинализировать.
