Вова

Для меня камин-аут — это сказать о себе другим людям. Не нужно этой тайны, чтобы потом врать. У меня часто спрашивают: «А ты женат?» Я говорю: «Нет». «А почему?». Отшучиваюсь, что не нашёл ещё «свою идеальную», что в поисках ещё. Или вообще сразу категорично заявляю, что не будет ни жены, ни детей. Не вдаваясь при этом в подробности.

А почему нельзя просто сказать? У тебя какие глаза? Голубого цвета. У тебя какие уши? Вот такие. По форме. Ты где учился? Я три школы окончил, так обстоятельства сложились.

Вот так же и про свою ориентацию сказать, про то, что я гей. И чтобы так же спокойно, как факт воспринимали это известие, без ажиотажа, злобы, критики, оскорблений, хамства, угроз или прочего негатива. Информация о цвете глаз, форме носа, ушей, месте рождения, обучения не влечёт за собой хамства, угроз, фобии. Так же хочу и с гейством моим. Прямо. Открыто.

Я гей. Мне нравятся мужчины. Ищу своего мужчину. Во всех смыслах. Подходящего, с кем будет приятно двигаться дальше, открывая и познавая друг друга. Взаимно обогащая, развивая, совершенствуя. Расти вместе.

Для меня камин-аут, в первую очередь, означает открытость, без необходимости двойной игры. Но иногда её вести приходится. Ради того, чтобы избежать ненужных проблем. Нет, не боюсь. Просто не хочу на это ещё отвлекаться, думать, решать. И так есть чем заняться и увлечься. Куда более приятным, интересным, познавательным. Хочется жить в психологическом благополучии и равновесии. Вот и выходит: вроде говоришь, но не договариваешь. Обтекаемые, нейтральные фразы. Никакой конкретики. Ни «да», ни «нет». Шутки, молчание, туманные обещания и уверения. Согласительный пакт, мол, да, жениться нужно, важно, дети. Но, не всем, не каждому. Не мне, не для меня.

Всегда есть риск, что, узнав, люди смогут это использовать против меня. Как? Может, не изобьют, но уволить могут, преследовать, шантажировать. Совсем недавно был случай. На прежней работе я открылся девушкам в бухгалтерии. А потом мы с ними поругались. Хорошо, что у них хватило понимания и порядочности держать язык за зубами, не рассказать, что они обо мне знают. А другие могут знать и использовать это против меня. Как с парнем, геем, гулял в парке, с работы девушка увидела, потом паре человек из отдела кадров рассказала, мол, «а наш Вова с мальчиками гуляет». Это при том, что я ничего ей не говорил, камин-аутов не делал. Как говорят: прежде чем изливать кому-то душу, убедитесь, что «сосуд» не протекает, что он не дыряв.

Хотя, как для человека доверчивого и общительного, для меня очень важно быть открытым. Скрываться, врать — это не моё. И, если бы было возможно, я бы хотел, конечно, говорить о моей ориентации, предпочтениях, спокойно. Не бояться прямо и открыто смотреть на понравившихся мне мужчин. А не урывками и украдкой, хоть бы не заметили.

Первый мой камин-аут был в 2002 году. Мне было всего лишь 16 лет.

Когда я открылся маме, она это восприняла так: «Это ты хочешь отличиться, быть не как все». Но в основном мы вообще в разговорах темы моей личной жизни не касаемся.

Сказал сестре. Дважды сказал брату. Первый раз именно в 2002-м. Сначала сказал, а потом «отменил» — сказал, что пошутил. Второй раз говорю, что «всё-таки я не пошутил, всё-таки я — гей». Он всё меня пытался уговорить, что «бабы же интересней», «это же болезнь, надо лечить» и прочая ерунда. У него это просто навязчивая идея. Ярая ненависть.

Сестра… Сестра приняла. Хотя на первых порах всё советовала: «С девкой попробовал бы, вдруг понравится». Потом уже и сама поняла всю тщетность.

Однокурснику признался. Вечером перед последней «парой». Немного смущался. Смотрел на него, как малый мальчик и так же себя и ощущал в тот момент. Он нормально воспринял, очень адекватно. Теперь периодически интересуется, как у меня с личной жизнью. Увы, пока мне его порадовать нечем по этим вопросам. Рассказал приятелям детства, по деревне, по школе, тоже без гомофобии обошлось, хотя иногда и проскальзывали малоприятные вопросы, типа: «А ты реально педик?»

Отец не знает, ему и не надо знать. Ни к чему это. Он настроен против этого. Не то что жёстко, просто говорит: «Я не понимаю этого». Поэтому от его знания в моей жизни ничего не изменится. Хотя мне, честно говоря, кажется, иногда я почти уверен, что он догадывается. А жаль, что нельзя сказать прямо, это ж такой пласт семейного и родственного общения теряется.

В общем, с семьёй в плане камин-аута как в американской армии: «Ты не говоришь, мы не спрашиваем». Такой договор молчания.

Вообще, всем, кто знает обо мне и о моём выборе, я сообщал эти вещи так, как будто мы уже раньше об этом говорили, и я просто напоминаю. Мол, я же гей, я же вам сообщил об этом. Как о чём-то обыденном, естественном и само собой разумеющемся. Они, слава Богу, не пытались меня изменить, за что я им очень благодарен. Главное, они показали, что понимают и, если будет надо, поддержат. Вот это реально большое везение — такая реакция. Но излишней опеки, этих «памперсов эмоциональных» — этого нет. Сейчас мы этой темы не касаемся. Только иногда отец может сказать: «Ну, ты дзеучыну себе прыглядывай. Можа прыглядишь харошую». Не более. Но я это воспринимаю как проформу. Он не настаивает. Просто так положено сказать, он и сказал. Они так говорят просто потому, что так принято. Как если бы кто-то сказал между прочим: «хорошая погода» или «пролетела утка».

Перед тем как кому-нибудь открываться я задаю себе вопрос: «Они мне могут чем-то помочь? Оказать содействие в знакомствах, что-то ещё? Нет? Только обругать или опозорить, использовать эти мои откровения против меня же – так зачем?». Поэтому я делаю камин-аут только если чувствую, что мне это самому нужно, мне хочется, человек достоин, поймёт, не будет трепаться на сторону, либо уже никак не «отвертеться». А если есть манёвр, если можно обойти — не обязательно говорить.

На нынешней своей работе я никому ничего не говорил и не собираюсь. Я вижу, как люди себя проявляют. Могут даже не со зла или в минуту гнева, запала ярости, в чисто «рабочем» конфликте что-нибудь ляпнуть не подумавши. Или просто «по приколу», мол, а что тут такого… Не их же тайна. А потом думать придётся мне. Расхлёбывать, выкручиваться. Так зачем? Мне не нужны лишние проблемы и неприятности. Говорят, что геи — «хорошие психологи». Так же и я, стараюсь видеть — кому стоит говорить. Кому не стоит.

На прошлой работе, перед отпуском, у меня случился конфликт с коллегой. Он начал бросаться на меня с кулаками, пытаясь подраться, начальник его держал. Кричал: «Гомосек, пидарас». Перед тем тоже часто доколупывался, спрашивал, когда я семейную жизнь начну, чего жены или девушки нет и т.д. Конфликт из-за другого совсем вышел, бумаги, мол, я много расходую. И попутно… Пустил в ход такие унижения.

Незнакомые люди могли в спину сказать: «Ну что это за педерастия?», «Гламур-мур-мур!..», «Наплодили вас, уродов… под мостом встречаетесь…». Просто прохожие.

Но и наоборот бывает, когда понимают, относятся с принятием. Однажды возле универмага «Беларусь» ждал приятеля. Двое начали интересоваться: «Ты спроси. — Нет, ты спроси». Третий говорит: «Ребята, у человека своя жизнь, не надо лезть». Мне это так понравилось. Так приятно было, даже гордость испытал и отрадно стало. Что он не проявил гомофобии, а даже гей-френдли оказался. На своём уровне. «Ребята, у человека своя жизнь». Ведь правда же. Да, я гей, но это не твоё дело. Не настолько твоё, чтобы мне угрожать, оскорблять, хамить, руки распускать.

Беларусь — гомофобная страна. Люди такие, общество. Социум. Сейчас меньше, чем раньше, но есть. Например, статья про мужчину, про Диму, которого в СМИ назвали «оно»… Все эти фразы из серии «почему, если мужчина думает, что он Наполеон, его лечат, а если считает, что он женщина, его права защищают?». Это, я считаю, неправильно, неэтично. Так нельзя. Тут ничего противозаконного, подлого, неправильного нет. По крайней мере, пока это не задевает чужое здоровье, жизнь, права… Это право человека. А газеты делают из этого цирк. Тоже мне новость. И что? Они себе сделали тираж, а о человеке не подумали.

Было время, когда для меня было важно найти «своих», хотелось ощущения единства. Возможности с кем-то познакомиться. Или даже просто поговорить об этом. Сейчас я ни с кем не общаюсь из «гей-среды». У нас, ЛГБТКИАП+-людей Беларуси, Минска, нет сплочённости. Хоть и говорят «ЛГБТ-сообщество», но я почему-то себе сразу представляю «ЛГБТ-разобщённость», где каждый сам по себе. Я уже никого особо не ищу через Интернет и сайты всякие, чаты и прочее, научился говорить сам с собой. О чём-то сокровенном, «тематическом».

Раньше искал через «Мамбу», через другие сайты знакомств. Сейчас это всё либо закрыто, заблокированы провайдером, либо не хочется висеть с фотографией, а без фото там не принимают. А с фото «палевно». Такой незапланированный и совершенно ненужный камин-аут перед неизвестными людьми, когда ты не контролируешь, кто может увидеть твоё фото. Что вызывает ощущение беспомощности, угрозы, невозможности защититься. И потом, в основном, там люди, которые ищут секс. А поговорить? А чувства, отношения?

Мне иногда очень хочется об этом хотя бы поговорить. Без осуждений, без критики, без указок. Иногда девчонки на работе обсуждают мужчин. Мне тоже так хочется с ними пообсуждать. Но я молчу. Не поймут.

Когда я читал камин-аут истории на сайте, было ощущение, словно общаешься с человеком вживую. Говоришь с человеком, равным тебе, и говоришь о том, о чём важно говорить открыто, не оглядываться, не стрематься и пытаться угадывать, не просчитывать — знает он, не знает, как воспримет... Что сделает, как среагирует. Вот в чём сила, преимущество, когда уже сделал камин-аут. Не беспокоиться, если в разговоре проскользнёт «тема». Говорить. Смотреть. Прямо, не оправдываясь, не боясь осуждения и козней. Вот поэтому я и решил поделиться своей историей. Я не хочу больше стыдиться, прятаться и бояться. Я устал от дискриминации. Может, послушав мою историю, кто-то тоже захочет рассказать свою. Если хотя бы один человек — уже не зря. Хочется показать, что мы не боимся, что мы о себе говорим, что мы есть. Да, может кому-то не нравится. Но мы есть.