Юлия

Последние лет семь в моём окружении всё больше открытых людей. Все такие раскрепощённые стали, но при этом всё остаётся в очень узком кругу. Ну, т.е. окей, мы здесь тусуемся, вроде вы знаете — всё хорошо. Потом ты выходишь на работу или в университет — всё, здесь табу, здесь никто ничего не знает. Ты должен играть какие-то роли, ты завираешься жутко, ведёшь какие-то параллельные жизни — это вообще просто катастрофа какая-то, можно с ума сойти. И вот я думаю — черт, да что в этом такого страшного, просто признаться? Я не ем младенцев, не убиваю людей. Я просто так же люблю, как любят другие люди. Короче, мне просто не понятно, почему об этом нельзя сказать? Страх осуждения? Ну, окей, люди уйдут — придут другие, кто понимает. В общем, мне кажется, это должно быть намного проще. И нужно определённо говорить об этом.

Тем самым ты становишься честен перед собой. Всё, ты сказал — это реально гораздо легче, чем выдумывать какие-то легенды, постоянно что-то придумывать. Это жутко выматывает.

Я делаю камин-аут для себя.

Я не кричу об этом, но и не скрываю. Если я хочу идти и держать девушку за руку, я буду держать её за руку, как бы на меня кто ни смотрел.

С самого детства мне было интересно наблюдать за женщинами. Естественно, речи не было про сексуальное желание, разумеется, в детстве это всё на другом уровне. Мне было интересно, они эмоциональны, они красивы... И когда мы играли в игры, и мне говорили «ты принцесса, вот тебе принц», я не понимала — что за ересь? Почему принцесса не может быть с принцессой? Но к взрослым с этим вопросом я не обращалась. Моя мама была воспитательницей в детском саду, и там было всё чётко и понятно, так, как написано в методичках. Девочки должны играть в девчачьи игры, мальчики — в мальчишечьи.

Я не любила тусоваться с мальчиками, но я любила все их атрибуты — их одежду, их игрушки, их свободу. У них было больше свободы. Девочкам, например, могли сказать «иди, помогай готовить», а мальчик мог пойти гулять в это время. У меня не было подруг. Я вообще очень замкнутый человек. И, опять же, заводя подруг, с ними нужно во что-то играть — в те же куклы, а у меня кукол никогда не было. Мне это всё было не интересно.

И как-то, когда я была в 1-м классе, у нас начало ловить польское телевидение. Это был польский канал, на котором крутили кино 24 часа в сутки. Это было суперкрутое кино, о котором я раньше никогда не слышала. Уже потом, повзрослев, я узнала, что, оказывается, в детстве я смотрела Бергмана. Тогда я ни черта не понимала в тех фильмах, но они мне нравились, они все были очень красивые. Так я посмотрела «Дневную красавицу» с Катрин Денёв и была поражена. Она была так прекрасна, что я просто влипла в телевизор, и всё… Я подсела на этот канал, смотрела все фильмы подряд, и каждый фильм был 100% попаданием. Это были фильмы Аллена с Дайан Китон, она тоже мне казалась весьма привлекательной женщиной. Мне нравились эти женщины из кино. Они все были элегантные, красивые, и у них у каждой была своя драма.

В школе, когда среди сверстниц заходили разговоры о мальчиках, я съезжала с этой темы. Мне нечего было сказать, я их не понимала. Но где-то в старших классах, дабы не выделяться из толпы, мне пришлось общаться с мальчиком. У меня не было интереса, я чувствовала, что это не моё, но поскольку город очень маленький и все всех знают, чтобы не выделяться, мне пришлось это делать. Плюс — меня постоянно донимал брат, называл задротом, говорил «да ты парня себе не найдёшь…». А я как бы и не собиралась.

Мне не с кем было об этом поговорить. Мы жили в маленьком промышленном городе со своими правилами, где всё расписано, как должно быть. В городе — завод, где, в принципе, работают все. И план такой — ты рождаешься, едешь в университет, заканчиваешь, приезжаешь обратно, зарабатываешь свои кровные хорошие деньги, тебе от завода выписывают квартиру, и всё — твоя жизнь устроена. Но мне это было неинтересно, мне нужно было быстрее оттуда вырваться.

Уже переехав в университет, я почувствовала больше свободы. Большой город, безумный водоворот тусовок с очень разными людьми. Там я впервые столкнулась с тем, что ко мне проявляют интерес девушки. Я могла пить кофе, а официант передал мне номер телефона с соседнего столика. Я не знала как себя вести… Раньше такое я видела только в кино. Внимание со стороны девушек мне льстило, но для меня его было слишком много, я терялась. Это были какие-то томные взгляды, перешёптывания, переписывания. «Только смотри, чтобы никто не увидел». Это был как будто бы свой клуб, и в клубе — всё открыто, а за пределами клуба всё равно все были закрытыми. В университете мы общались группой человек из пяти, и все из этой группы были либо уже замужем, либо с кем-то жили. И очень часто меня донимали «Юля, давай, ты чего?» Но я не могла сказать друзьям, почему я не принимаю внимание от парней. Всё-таки я очень сильно разделяла, как будто у меня было две абсолютно разные жизни.

В университете у меня появились близкая подруга, она жила с парнем. Мы всё время проводили втроем, нам было весело и интересно. Это были первые люди, которым я открылась. Их это не смутило, единственное, периодически проскакивали вопросы «а эта как? а та что?». Но я никогда их не знакомила с теми, с кем у меня были отношения. Это были два разных мира.

Как-то на 5 курсе в один из вечеров подруга и ее парень пригласили меня на ужин. Мы как всегда сидели, смотрели кино, разговаривали. И потом она говорит — мне нужно с тобой поговорить. Я не знаю как, но я на 100% знала, о чём она хочет сказать. И она сказала, что у нее ко мне чувства и что больше она не может их в себе держать. Я не знаю, как они между собой это обговаривали, но думаю, что её парень считал, что это что-то несерьёзное. В итоге это всё длилось полгода и переросло в какую-то катастрофу. Это были самые жуткие полгода в моей жизни.

Я свела к минимуму наше общение, пока это не переросло в преследования с её стороны. Она ожидала меня на кафедре, просила, чтобы кто-то меня нашёл… Это было какое-то безумие. В итоге я согласилась, и сделала это, только чтобы она перестала меня преследовать и устраивать скандалы. Да, это звучит абсолютно жутко и мне за это стыдно. Я даже не знаю, на что было похоже наше общение? Мы перестали общаться втроём. Все свидания, всю нежность от неё получала я, а потом она шла домой к своему парню... Когда всё начинается с шантажа, когда тебя заставляют что-то делать — ничем хорошим это закончиться не может. Я любила её как подругу, она была и остаётся дорогим для меня человеком, но не более. В итоге, все закончила она сама, написала, что больше так не может, что мы должны перестать общаться. Это было сказано в имэйле, одним предложением. После того мы с ней ни разу не говорили — с тех пор прошло 9 лет.

И вот, какой бы болезненной ни была та ситуация, именно после неё я стала открытой. Как потом оказалось, в университете о нас знали все, начиная от одногруппников и заканчивая преподавателями. Именно после этого случая я подумала — если все знали, и это никак не повлияло на мои отношения с людьми в университете, на наши рабочие моменты, на его окончание, почему это нужно скрывать? Я думаю, если бы я побывала в таких ситуациях до этого, я бы стала открытой ещё раньше.

Если бы кто-то ещё сказал — эй, а почему нельзя, вот…? Тогда бы я сказала — я тоже так думаю, супер, давай вместе так думать! Но вместо этого начинается всякая ересь про «пора замуж», «пора детей рожать»... И оно настолько тебя сбивает. Т.е. на самом деле в середине ты понимаешь, что ты есть тот, кто ты есть, и в том, что ты делаешь, нет ничего плохого. Но весь этот гнёт извне… И ты начинаешь тоже себя прессовать, думаешь, что ты какой-то не такой, неправильный, будешь обузой для семьи, и т.д. Рядом не было никого, кто бы думал так же, как я. Вот если бы в детстве мама или брат хотя бы намекнули в какой-то момент… Если бы я почувствовала, что они хотя бы допускают себе такую мысль, что это возможно и это нормально, я бы, наверное, открылась ещё в тот момент.

Я бы не строила этих безобразно смешных отношений — просто, чтобы не выбиваться на общем фоне. Ты настолько переступаешь через себя, ты себя ломаешь просто, и это в тот период, когда ты формируешься как личность — в этот момент ты должна себя переломить, чтобы на фоне таких же 15-летних девочек выглядеть как-то в их стае. Это вообще абсурд. Я вспоминаю и думаю: «О, господи». Это сейчас стало больше информации, больше организаций, а раньше ты просто забитый, боже, ты даже не знаешь, с кем можно об этом поговорить. И всё, что остаётся, — это только давиться слюной, глядя на Катрин Денёв по телевизору.

Конечно, важно быть открытой. Это ощущение свободы. Я никому ничего не должна доказывать, показывать, иметь какие-то фиктивные отношения, придумывать. Это просто возможность быть такой, какой ты есть. Быть собой. Это куда больше, чем может показаться.