23 года
Я воспринимаю камин-аут как предъявление себя миру, но в моем случае очень много времени занял именно камин-аут перед самой собой, принятие себя. Был достаточно длительный период в жизни, когда я ловила себя на мыслях, противоречащих общепринятым нормам, и просто блокировала все внутри. Постепенно, во многом благодаря терапии, когда я начала озвучивать все это, делиться с друзьями и видеть, что люди нормально реагируют, проговаривать раз за разом, — все стало намного проще.
Если все же попытаться выразить в словах происходившее, то да, пожалуй, это была очень сильная внутренняя гомофобия.
Когда я пошла в школу и начались какие-то дворовые тусовки, появилось понимание, что существует система, но ты в нее не вписываешься. Долгое время я думала, что это со мной какие-то проблемы, что я какая-то не такая — странная, асоциальная. Ты примеряешь на себя, грубо говоря, что-то «девочковое» и понимаешь: нет, не сидит. «Мальчиковое» — тоже не сидит. Складывается ощущение, что ты «иной», и совершенно непонятно, что с этим делать.
Сейчас я очень радуюсь, что к какому-то балансу все-таки пришла. Здесь, по идее, надо что-то озвучить, повесить на себя ярлык, чтобы объяснить, к какому такому балансу. Мне это безумно не нравится — необходимость как-то себя обозначать. Чем мне нравится слово «квир», так это тем, что оно противопоставлено гетеросексуальности и дает огромное пространство вариантов. К сожалению, я замечаю, что даже внутри ЛГБТК остается сильная дискриминация. Вся эта иерархия среди лесбиянок, например, бучи, дайки, клавы; невидимость бисексуалов, пансексуалов и асексуалов. По идее, как раз «тематическое сообщество» должно быть более открытым, но в нем до сих пор живы патриархальная структура и бинарность.
Что я про себя понимаю абсолютно точно: не хочу загадывать на будущее и какой-то ярлык вешать. Я точно не цисгендер и не гетеросексуал, я в себе очень многое чувствую. Я чувствую влечение и к мужчинам, и к женщинам и не могу сказать конкретно, с кем создам семью.
Я открылась друзьям, близким. У меня сформировалось достаточно принимающее окружение, чему я рада. С родителями пыталась поднимать эту тему. Мама достаточно гомофобно настроена, принятие дается ей тяжело, но я продолжаю забрасывать всякие удочки и делиться информацией по теме. Не без боя, но потихоньку отношение меняется. Отец лишь сказал, что самое главное — чтобы я была счастлива.
Если кто-то сталкивается с проблемой непринятия себя, то терапия — не самый худший вариант, в том числе групповая. Мне повезло, и я считаю свой опыт поистине бесценным. Было очень приятно, что люди разного возраста и социального положения в группе — все меня поддержали. Но вообще было страшно. У меня даже живот разболелся. В желудке будто образовался тошнотворный ком — желание озвучить, чтобы понять, со мной или против меня эти люди. И, конечно, огромное облегчение после. Потому что я вроде как с людьми общаюсь, но такое ощущение, что создаю ложную личину, что я немножко всех их дурю, и при этом гнетущий страх, что они когда-нибудь узнают обо мне что-то ужасное, и это знание их непременно от меня отвернет. Как будто мне надо что-то скрывать про себя. И вот терапевт задает мне вопрос в сессии: «А что самое страшное могут про тебя узнать?» И я понимаю, что в голове просто полыхает это слово — гомосексуальность. Для меня самой такой ответ был неожиданным.
Сейчас мое близкое окружение в курсе, как я себя ощущаю. Если будут появляться новые люди в жизни, наверное, им придется заново все проговаривать. Камин-аут, как уже говорили, — не однократное действие. Не знаю, к счастью или к сожалению, но тебе постоянно приходится это проговаривать. Отстаивать. Как котят тыкать носом — я вот такой, понюхайте. Тут ничего не попишешь. Мне кажется, что со временем будет все проще и проще. Я чувствую, что общество меняется, понятно, что потихоньку, черепашьими шагами, но какое-то волнение в нем я ощущаю.
Непринятие себя действительно приносит страдания. На самом деле очень тяжело было: постоянное ощущение, что ты «инаковый», что приравнивалось почему-то к «плохому». Плохой, неправильный, испорченный, ошибочный. Это совершенно не способствует никакому созиданию, развитию себя. Ты ничего не можешь делать, ты полностью дезориентирован. Один на один с этой плохостью и не видишь никакого выхода. Выход, наверное, все-таки в том, чтобы заговорить. Начать озвучивать это — например, друзьям, которым, по твоим ощущениям, можно открыться.
Есть одна африканская поговорка: «Пока лев не научится писать, все истории будут прославлять охотника». Грубо говоря, пока мы все — люди, которые себя ощущают квирами, — не станем каким-то образом говорить, все это так и будет оставаться где-то там, за шторами, обсуждаться кулуарно и шепотом.
Если все же попытаться выразить в словах происходившее, то да, пожалуй, это была очень сильная внутренняя гомофобия.
Когда я пошла в школу и начались какие-то дворовые тусовки, появилось понимание, что существует система, но ты в нее не вписываешься. Долгое время я думала, что это со мной какие-то проблемы, что я какая-то не такая — странная, асоциальная. Ты примеряешь на себя, грубо говоря, что-то «девочковое» и понимаешь: нет, не сидит. «Мальчиковое» — тоже не сидит. Складывается ощущение, что ты «иной», и совершенно непонятно, что с этим делать.
Сейчас я очень радуюсь, что к какому-то балансу все-таки пришла. Здесь, по идее, надо что-то озвучить, повесить на себя ярлык, чтобы объяснить, к какому такому балансу. Мне это безумно не нравится — необходимость как-то себя обозначать. Чем мне нравится слово «квир», так это тем, что оно противопоставлено гетеросексуальности и дает огромное пространство вариантов. К сожалению, я замечаю, что даже внутри ЛГБТК остается сильная дискриминация. Вся эта иерархия среди лесбиянок, например, бучи, дайки, клавы; невидимость бисексуалов, пансексуалов и асексуалов. По идее, как раз «тематическое сообщество» должно быть более открытым, но в нем до сих пор живы патриархальная структура и бинарность.
Что я про себя понимаю абсолютно точно: не хочу загадывать на будущее и какой-то ярлык вешать. Я точно не цисгендер и не гетеросексуал, я в себе очень многое чувствую. Я чувствую влечение и к мужчинам, и к женщинам и не могу сказать конкретно, с кем создам семью.
Я открылась друзьям, близким. У меня сформировалось достаточно принимающее окружение, чему я рада. С родителями пыталась поднимать эту тему. Мама достаточно гомофобно настроена, принятие дается ей тяжело, но я продолжаю забрасывать всякие удочки и делиться информацией по теме. Не без боя, но потихоньку отношение меняется. Отец лишь сказал, что самое главное — чтобы я была счастлива.
Если кто-то сталкивается с проблемой непринятия себя, то терапия — не самый худший вариант, в том числе групповая. Мне повезло, и я считаю свой опыт поистине бесценным. Было очень приятно, что люди разного возраста и социального положения в группе — все меня поддержали. Но вообще было страшно. У меня даже живот разболелся. В желудке будто образовался тошнотворный ком — желание озвучить, чтобы понять, со мной или против меня эти люди. И, конечно, огромное облегчение после. Потому что я вроде как с людьми общаюсь, но такое ощущение, что создаю ложную личину, что я немножко всех их дурю, и при этом гнетущий страх, что они когда-нибудь узнают обо мне что-то ужасное, и это знание их непременно от меня отвернет. Как будто мне надо что-то скрывать про себя. И вот терапевт задает мне вопрос в сессии: «А что самое страшное могут про тебя узнать?» И я понимаю, что в голове просто полыхает это слово — гомосексуальность. Для меня самой такой ответ был неожиданным.
Сейчас мое близкое окружение в курсе, как я себя ощущаю. Если будут появляться новые люди в жизни, наверное, им придется заново все проговаривать. Камин-аут, как уже говорили, — не однократное действие. Не знаю, к счастью или к сожалению, но тебе постоянно приходится это проговаривать. Отстаивать. Как котят тыкать носом — я вот такой, понюхайте. Тут ничего не попишешь. Мне кажется, что со временем будет все проще и проще. Я чувствую, что общество меняется, понятно, что потихоньку, черепашьими шагами, но какое-то волнение в нем я ощущаю.
Непринятие себя действительно приносит страдания. На самом деле очень тяжело было: постоянное ощущение, что ты «инаковый», что приравнивалось почему-то к «плохому». Плохой, неправильный, испорченный, ошибочный. Это совершенно не способствует никакому созиданию, развитию себя. Ты ничего не можешь делать, ты полностью дезориентирован. Один на один с этой плохостью и не видишь никакого выхода. Выход, наверное, все-таки в том, чтобы заговорить. Начать озвучивать это — например, друзьям, которым, по твоим ощущениям, можно открыться.
Есть одна африканская поговорка: «Пока лев не научится писать, все истории будут прославлять охотника». Грубо говоря, пока мы все — люди, которые себя ощущают квирами, — не станем каким-то образом говорить, все это так и будет оставаться где-то там, за шторами, обсуждаться кулуарно и шепотом.
2014
