36 лет
Мне сейчас 36 лет. Первый контакт с мужчиной у меня случился, когда мне было 18 лет. Грубо говоря, половина жизни — до, половина — после. И вот эту «жизнь после» тоже можно разделить на две части: до встречи с Артуром и уже с ним. С появлением семьи мое восприятие камин-аута очень изменилось. Когда я был молодым, с юношеским максимализмом, я очень положительно относился к камин-ауту. Было несколько камин-аутов, я рассказывал своим друзьям, мне это нравилось. Первый мой камин-аут был перед одногруппницей, «боевой подругой», с ней мы понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда, но чувствовалась некоторая недосказанность. Т.е. я говорил, например, что я ходил куда-то, но не говорил, с кем. Обходил острые углы, и меня это действительно удручало, хотелось быть с ней открытым. В один момент я понял, что все — надо рассказать. Конечно, я очень боялся, как она отреагирует. Было неловко, стыдно. Она адекватно все восприняла, а потом еще говорила, что, мол, никогда бы не подумала. Мы прекрасно продолжаем общаться, созваниваемся. Этот камин-аут мне действительно запомнился, он был важен и сложен. Остальное все было словно по накатанной.
Осознание себя геем пришло ко мне очень рано. Я никогда не понимал людей, которые говорили, что стали геями только потому, что их соблазнил сосед, друг или одноклассник. Я всегда четко осознавал, что меня в сексуальном плане привлекают именно парни, и никогда не считал себя каким-то неполноценным, неправильным. Однако до 18 лет я никак не мог решиться на встречу с парнем. Почему не мог? Все просто: я не мог открыться человеку, если я не был уверен на сто процентов, что он гей. Ну и по юности я не понимал, где мне искать других геев, куда тыкнуться.
Интернет только появлялся, поэтому знакомились мы по объявлениям в газете, вот такой я динозавр. (смеется) Я покупал газету «Это», она выходила в Минске, там были всякие статьи, что-то про секс и т.д. А в конце там были объявления. Я, значит, зачитывался, там было пару гетеросексуальных объявлений, а чаще всего писали бисексуальные и гомосексуальные люди. Но все они жили в Минске, а я был в Гомеле. В то время все оставляли адреса абонентских ящиков. Была еще одна газета «Моя реклама», местная. Были объявления о продаже котов-домов-одежды, а в конце были объявления о знакомстве – на одно из них я откликнулся. Страшно было. Это было для меня кошмарно, я написал обратный городской номер телефона. Через пару дней мне позвонил парень и пригласил к себе домой, я поехал. Пока я ехал в троллейбусе, меня всего трясло от страха и неизвестности. Но встреча закончилась простым общением. Я тогда еще не знал своей роли в сексе, чего я хочу от партнера. Он у меня спросил: «Ты кто в постели? Пасив?» «Ага», — говорю. «И я, — говорит, — пасив. Что будем делать?» Я говорю: «Ну, ничего». Так мы и разъехались. Потом он не очень хорошо поступил, передал мое письмо с номером телефона другому человеку. Этот, другой парень, мне позвонил, и мы встретились. Именно с ним случился мой первый секс.
Вот только я не получил того, что хотел. А хотел я именно длительных отношений, всегда. У меня такой вот клин, хороший клин. С юных лет мне с кем-то одним хотелось быть постоянно, приходить в дом, чтобы там всегда был человек, тепло, уют, совместный быт, кот. Изначально я думал, что в нашем гомосексуальном сообществе очень многие хотят просто потрахаться, им не нужны отношения. Но это стереотип, которому и я поддался.
Для меня же на первом месте общение. Мне нравится с людьми встречаться, общаться, гулять. Почему? Потому что в детстве я всегда был ограничен в общении. Я не знал, куда себя деть, с одноклассниками мне было неинтересно, на улице в футбол гонять неинтересно, не мое. Поэтому я сидел дома, читал книжки. Для меня большим открытием стала организация БСМ в то время — Беларусский союз молодежи. Я нашел там общение: какие-то мероприятия, семинары, капустники – мне это очень нравилось, я там открылся, развил в себе лидерские качества. Словно пробку выбило, и понеслось. Проводил семинары, читал лекции, меня даже выдвинули на премию. Было очень интересно! Мне оооочень нравилось! Самое интересное, что именно тогда я стал замечать вокруг других геев. Когда становится больше людей в твоем кругу общения, то больше становится и геев. (смеется) Но все равно я не был уверен на сто процентов, поэтому мне тяжело было подойти к человеку…
Самое главное, что я очень легко принял, кто я есть. Зачастую я вижу, что люди живут иначе. Некоторых знакомых разрывало между тем, что диктует общество, и их «внутренней тягой», вплоть до суицидов. У меня все происходило спокойно. Я был начитанным человеком с юности, я все знал. Во-первых, мое сексуальное воспитание — им не занимался никто. В 14 лет мама принесла книгу «Секс для чайников», сказала: «Читай, я не буду ничего рассказывать». Там все было по полочкам, как, чего, кто, когда. Была маленькая статья про гомосексуальность, там было это нормально подано, без уродства и отвращения. Наверное, хотел бы эту книгу сейчас найти, отличная книга.
В 16 лет я потерял девственность, но с девочкой. Мы познакомились на семинаре по ВИЧ-инфекции. Он проходил три дня, и все это время мы с ней обнимались, целовались, а потом она сама решила, что мы должны переспать, а я и не сопротивлялся. Возможно, я мог бы стать мужем-подкаблучником, если бы меня так захомутали, но слава богу, этого не случилось. (смеется)
После первого сексуального контакта с парнем на протяжении следующих двух лет у меня было несколько отношений, но все не складывалось. И вот после одних неудавшихся отношений, я так уже расстроился и пошел на гомельский гей-пляж. Который, на минуточку, есть и сейчас! (смеется) У нас развитый город. Как я о нем узнал? У нас был гомельский сайт знакомств, и там постоянно проскакивала информация про этот дальний пляж. Я, конечно, не знал, как туда пройти, если не знаешь — фиг найдешь, никто ж геолокацию не выложил. Узнал, как, чего. Взял книжку, пришел, лежу, читаю. И тут ко мне подошли ребята познакомиться, позвали к себе в компанию. Там я познакомился с мужчиной, с которым у меня были отношения 6 лет.
Мы не жили вместе, но проводили время, гуляли, ночевали, смотрели фильмы. Я понял, что отношения никуда не двигаются. Плюс — он был старше меня на 15 лет. Он вообще был из компании более старших людей, куда приглашали более молодых геев. Была прямо иерархия, все хотели попасть в эту компанию, они шикарно проводили время. Например, организовывали «осенние выезды» — снимали теплоход для вечеринки: были такие наряды, народ шил такие костюмы. А в январе снимали закрытый клуб — там была вечеринка, где мальчики-модели демонстрировали нижнее белье. В общем, компания могла себе это позволить, довольно влиятельные люди. Это были веселые пьянки. Но когда я понял, что просто спиваешься, алкоголь льется рекой, я поставил ультиматум, что надо бросить пить, но мне мой партнер отказал. Я понял, что надо это заканчивать. Создал анкету на сайте знакомств, и так мы познакомились с Артуром. Мы уже много лет вместе, это очень важные для меня отношения. Я понимаю, что Артур для меня очень важный человек, с которым я хочу провести остаток жизни, поэтому, спустя семь лет совместной жизни мы решились на важный для нас шаг и зарегистрировали брак в Дании. Теперь мы официально супруги во всех странах мира, где разрешены гей-браки.
Я думаю, истории о камин-аутах очень важны для тех людей, кто как-то стесняется. Но да, мое отношение к ним поменялось. Теперь я считаю, что необходимость совершать камин-аут — это как будто такое унижение для нас, будто мы должны перед кем-то отчитываться, с кем мы спим. Если ты совершаешь камин-аут, тебе большие аплодисменты, ты становишься героем, показываешь, что ты смог это сделать, смог рассказать, и как будто тот, кто не смог так же, — предатель. Я это чувствую со стороны сообщества. Вот, мы сидим и ждем, что какой-то знаменитый актер, певец или артист признается, что он из «наших», что он тоже гей, он будет жить открыто, и мы будем его любить не за его творчество, не за его поступки; мне кажется, мы на самом деле должны принимать людей такими, какие они есть, а не в связи с их личной жизнью. Возможно, кому-то не хватает «Санта-Барбары» в новостях, как интересно посмотреть на жизнь гея вживую!
Поэтому я никого не предупреждаю теперь. Я никогда после этого не сталкивался с тем, что «ой пидорасы, вы спите вместе?» Мне это не надо, не потому что я хочу закрыться, спрятаться. В обществе, которое толерантно, должны принимать всех без всяких камин-аутов.
Мои родители ничего не знают. Ну, как не знают, мы уже 9 лет живем с Артуром. Мама всегда спрашивает, приедет ли Артур со мной, а где он, а что он. Когда мы приезжаем вместе, мы, конечно, ночуем у моих родителей в разных комнатах. Мы не разговаривали отдельно, они думают, что я еще женюсь, наверное. Но уже поздно! Когда мы приезжаем в Гомель, мы, конечно, кольца снимаем. Но моя мечта — не для общества, ни для родителей — я очень хочу ребенка. Очень хотелось бы. Я по образованию врач-педиатр и по работе многих детей вырастил, чужих. Хочу не потому, что всем «надо» иметь детей, мне бы хотелось передать ему свои знания, свои умения. Спрашивал у знакомых девчонок. Пока что ждем и надеемся, что кто-то появится, с кем можно будет завести детей. Смотрю на знакомых с детьми и завидую, завидую белой завистью. Родителям мне, конечно, хочется рассказать про мужа, про брак, про ребенка.
Раздражает, что геев приравнивают к педофилам. Хотя случаются разные истории. Нормально ли, когда отец насилует дочь на протяжении многих лет? «Примерный семьянин». Я всегда разделяю работу и семейную жизнь. Но «по легенде», я прямо должен был большую часть своей жизни насиловать детей. Нонсенс!
На работе я ничего не рассказываю, я хорошо работаю, ко мне претензий нет. Не хочу, чтобы за чашечкой кофе кто-то обсуждал мою личную жизнь. Коллеги знают, что я в браке, но не знают с кем. Коллеги чаще всего шутят злые гомофобные шутки, я всегда стараюсь дистанцироваться, не поддерживать их.
Мне действительно хотелось поделиться своим мнением касательно камин-аутов. Есть много историй людей, которым было тяжело, которые не могли определиться, кто они, чего хотят в жизни. Я их понимаю. Мне хотелось поделиться и более позитивной историей. Мне пришлось стать более сильным человеком по жизни. Да, можно сидеть и плакать, меня никто не любит, меня родители выгнали из дома, я не могу устроиться, но я всегда себя спрашиваю: что, все же, можно сделать?
Мне бы хотелось, чтобы наши геи пересмотрели свои взгляды. Бытует мнение, что все геи повернуты на сексе. На самом деле, мне кажется, многие хотят семейных отношений, и мне хотелось поделиться своим примером, своей историей. Я понимаю, что есть люди, которым это не близко. Но я думаю, что именно под давлением общества геи и лесбиянки уходят от идеи семейных отношений из-за сложностей и просто ищут хотя бы сексуального партнера и на этом останавливаются. Если мы говорим о семейных ценностях — чем моя семья хуже? Бить жену, бухать — это вроде как «нормально», а чем мое партнерство без насилия хуже, ну правда?
Осознание себя геем пришло ко мне очень рано. Я никогда не понимал людей, которые говорили, что стали геями только потому, что их соблазнил сосед, друг или одноклассник. Я всегда четко осознавал, что меня в сексуальном плане привлекают именно парни, и никогда не считал себя каким-то неполноценным, неправильным. Однако до 18 лет я никак не мог решиться на встречу с парнем. Почему не мог? Все просто: я не мог открыться человеку, если я не был уверен на сто процентов, что он гей. Ну и по юности я не понимал, где мне искать других геев, куда тыкнуться.
Интернет только появлялся, поэтому знакомились мы по объявлениям в газете, вот такой я динозавр. (смеется) Я покупал газету «Это», она выходила в Минске, там были всякие статьи, что-то про секс и т.д. А в конце там были объявления. Я, значит, зачитывался, там было пару гетеросексуальных объявлений, а чаще всего писали бисексуальные и гомосексуальные люди. Но все они жили в Минске, а я был в Гомеле. В то время все оставляли адреса абонентских ящиков. Была еще одна газета «Моя реклама», местная. Были объявления о продаже котов-домов-одежды, а в конце были объявления о знакомстве – на одно из них я откликнулся. Страшно было. Это было для меня кошмарно, я написал обратный городской номер телефона. Через пару дней мне позвонил парень и пригласил к себе домой, я поехал. Пока я ехал в троллейбусе, меня всего трясло от страха и неизвестности. Но встреча закончилась простым общением. Я тогда еще не знал своей роли в сексе, чего я хочу от партнера. Он у меня спросил: «Ты кто в постели? Пасив?» «Ага», — говорю. «И я, — говорит, — пасив. Что будем делать?» Я говорю: «Ну, ничего». Так мы и разъехались. Потом он не очень хорошо поступил, передал мое письмо с номером телефона другому человеку. Этот, другой парень, мне позвонил, и мы встретились. Именно с ним случился мой первый секс.
Вот только я не получил того, что хотел. А хотел я именно длительных отношений, всегда. У меня такой вот клин, хороший клин. С юных лет мне с кем-то одним хотелось быть постоянно, приходить в дом, чтобы там всегда был человек, тепло, уют, совместный быт, кот. Изначально я думал, что в нашем гомосексуальном сообществе очень многие хотят просто потрахаться, им не нужны отношения. Но это стереотип, которому и я поддался.
Для меня же на первом месте общение. Мне нравится с людьми встречаться, общаться, гулять. Почему? Потому что в детстве я всегда был ограничен в общении. Я не знал, куда себя деть, с одноклассниками мне было неинтересно, на улице в футбол гонять неинтересно, не мое. Поэтому я сидел дома, читал книжки. Для меня большим открытием стала организация БСМ в то время — Беларусский союз молодежи. Я нашел там общение: какие-то мероприятия, семинары, капустники – мне это очень нравилось, я там открылся, развил в себе лидерские качества. Словно пробку выбило, и понеслось. Проводил семинары, читал лекции, меня даже выдвинули на премию. Было очень интересно! Мне оооочень нравилось! Самое интересное, что именно тогда я стал замечать вокруг других геев. Когда становится больше людей в твоем кругу общения, то больше становится и геев. (смеется) Но все равно я не был уверен на сто процентов, поэтому мне тяжело было подойти к человеку…
Самое главное, что я очень легко принял, кто я есть. Зачастую я вижу, что люди живут иначе. Некоторых знакомых разрывало между тем, что диктует общество, и их «внутренней тягой», вплоть до суицидов. У меня все происходило спокойно. Я был начитанным человеком с юности, я все знал. Во-первых, мое сексуальное воспитание — им не занимался никто. В 14 лет мама принесла книгу «Секс для чайников», сказала: «Читай, я не буду ничего рассказывать». Там все было по полочкам, как, чего, кто, когда. Была маленькая статья про гомосексуальность, там было это нормально подано, без уродства и отвращения. Наверное, хотел бы эту книгу сейчас найти, отличная книга.
В 16 лет я потерял девственность, но с девочкой. Мы познакомились на семинаре по ВИЧ-инфекции. Он проходил три дня, и все это время мы с ней обнимались, целовались, а потом она сама решила, что мы должны переспать, а я и не сопротивлялся. Возможно, я мог бы стать мужем-подкаблучником, если бы меня так захомутали, но слава богу, этого не случилось. (смеется)
После первого сексуального контакта с парнем на протяжении следующих двух лет у меня было несколько отношений, но все не складывалось. И вот после одних неудавшихся отношений, я так уже расстроился и пошел на гомельский гей-пляж. Который, на минуточку, есть и сейчас! (смеется) У нас развитый город. Как я о нем узнал? У нас был гомельский сайт знакомств, и там постоянно проскакивала информация про этот дальний пляж. Я, конечно, не знал, как туда пройти, если не знаешь — фиг найдешь, никто ж геолокацию не выложил. Узнал, как, чего. Взял книжку, пришел, лежу, читаю. И тут ко мне подошли ребята познакомиться, позвали к себе в компанию. Там я познакомился с мужчиной, с которым у меня были отношения 6 лет.
Мы не жили вместе, но проводили время, гуляли, ночевали, смотрели фильмы. Я понял, что отношения никуда не двигаются. Плюс — он был старше меня на 15 лет. Он вообще был из компании более старших людей, куда приглашали более молодых геев. Была прямо иерархия, все хотели попасть в эту компанию, они шикарно проводили время. Например, организовывали «осенние выезды» — снимали теплоход для вечеринки: были такие наряды, народ шил такие костюмы. А в январе снимали закрытый клуб — там была вечеринка, где мальчики-модели демонстрировали нижнее белье. В общем, компания могла себе это позволить, довольно влиятельные люди. Это были веселые пьянки. Но когда я понял, что просто спиваешься, алкоголь льется рекой, я поставил ультиматум, что надо бросить пить, но мне мой партнер отказал. Я понял, что надо это заканчивать. Создал анкету на сайте знакомств, и так мы познакомились с Артуром. Мы уже много лет вместе, это очень важные для меня отношения. Я понимаю, что Артур для меня очень важный человек, с которым я хочу провести остаток жизни, поэтому, спустя семь лет совместной жизни мы решились на важный для нас шаг и зарегистрировали брак в Дании. Теперь мы официально супруги во всех странах мира, где разрешены гей-браки.
Я думаю, истории о камин-аутах очень важны для тех людей, кто как-то стесняется. Но да, мое отношение к ним поменялось. Теперь я считаю, что необходимость совершать камин-аут — это как будто такое унижение для нас, будто мы должны перед кем-то отчитываться, с кем мы спим. Если ты совершаешь камин-аут, тебе большие аплодисменты, ты становишься героем, показываешь, что ты смог это сделать, смог рассказать, и как будто тот, кто не смог так же, — предатель. Я это чувствую со стороны сообщества. Вот, мы сидим и ждем, что какой-то знаменитый актер, певец или артист признается, что он из «наших», что он тоже гей, он будет жить открыто, и мы будем его любить не за его творчество, не за его поступки; мне кажется, мы на самом деле должны принимать людей такими, какие они есть, а не в связи с их личной жизнью. Возможно, кому-то не хватает «Санта-Барбары» в новостях, как интересно посмотреть на жизнь гея вживую!
Поэтому я никого не предупреждаю теперь. Я никогда после этого не сталкивался с тем, что «ой пидорасы, вы спите вместе?» Мне это не надо, не потому что я хочу закрыться, спрятаться. В обществе, которое толерантно, должны принимать всех без всяких камин-аутов.
Мои родители ничего не знают. Ну, как не знают, мы уже 9 лет живем с Артуром. Мама всегда спрашивает, приедет ли Артур со мной, а где он, а что он. Когда мы приезжаем вместе, мы, конечно, ночуем у моих родителей в разных комнатах. Мы не разговаривали отдельно, они думают, что я еще женюсь, наверное. Но уже поздно! Когда мы приезжаем в Гомель, мы, конечно, кольца снимаем. Но моя мечта — не для общества, ни для родителей — я очень хочу ребенка. Очень хотелось бы. Я по образованию врач-педиатр и по работе многих детей вырастил, чужих. Хочу не потому, что всем «надо» иметь детей, мне бы хотелось передать ему свои знания, свои умения. Спрашивал у знакомых девчонок. Пока что ждем и надеемся, что кто-то появится, с кем можно будет завести детей. Смотрю на знакомых с детьми и завидую, завидую белой завистью. Родителям мне, конечно, хочется рассказать про мужа, про брак, про ребенка.
Раздражает, что геев приравнивают к педофилам. Хотя случаются разные истории. Нормально ли, когда отец насилует дочь на протяжении многих лет? «Примерный семьянин». Я всегда разделяю работу и семейную жизнь. Но «по легенде», я прямо должен был большую часть своей жизни насиловать детей. Нонсенс!
На работе я ничего не рассказываю, я хорошо работаю, ко мне претензий нет. Не хочу, чтобы за чашечкой кофе кто-то обсуждал мою личную жизнь. Коллеги знают, что я в браке, но не знают с кем. Коллеги чаще всего шутят злые гомофобные шутки, я всегда стараюсь дистанцироваться, не поддерживать их.
Мне действительно хотелось поделиться своим мнением касательно камин-аутов. Есть много историй людей, которым было тяжело, которые не могли определиться, кто они, чего хотят в жизни. Я их понимаю. Мне хотелось поделиться и более позитивной историей. Мне пришлось стать более сильным человеком по жизни. Да, можно сидеть и плакать, меня никто не любит, меня родители выгнали из дома, я не могу устроиться, но я всегда себя спрашиваю: что, все же, можно сделать?
Мне бы хотелось, чтобы наши геи пересмотрели свои взгляды. Бытует мнение, что все геи повернуты на сексе. На самом деле, мне кажется, многие хотят семейных отношений, и мне хотелось поделиться своим примером, своей историей. Я понимаю, что есть люди, которым это не близко. Но я думаю, что именно под давлением общества геи и лесбиянки уходят от идеи семейных отношений из-за сложностей и просто ищут хотя бы сексуального партнера и на этом останавливаются. Если мы говорим о семейных ценностях — чем моя семья хуже? Бить жену, бухать — это вроде как «нормально», а чем мое партнерство без насилия хуже, ну правда?
2020
