38 лет
Моя книжка называется «Не замужем», а в нашем патриархатном обществе говорить от первого лица о своем семейном положении — это тоже некий камин-аут. Я много раз сталкивалась и продолжаю сталкиваться с оценками. По статистике у нас половина людей не состоит в браке, но в популярном воображении женщина, которая в среднем возрасте не имеет мужа и которая подразумевается гетеросексуальной, выглядит как неудачница. Озвучивание этого публично многими расценивается как что-то неприличное.
Довольно-таки сложно было первые пять лет рассказывать, что я пишу про женщин, не состоящих в браке, к которым сама отношусь. С тех пор, как романтическое партнерство и все, что с ним связано, включая сексуальную близость, перестали для меня иметь такое драматическое значение, как пять или десять лет назад, меня уже невозможно смутить или лишить равновесия, спросив, когда я собираюсь замуж, почему я не замужем или почему я «одна». Я охотно поддержу такой разговор, с удовольствием не только сама расскажу, почему я не замужем, но и расспрошу собеседника/цу, что стало причиной вопроса.
Сами вопросы теперь становятся для меня объектами исследования.
Что касается сексуального выбора, то с какого-то момента я поняла, что не хочу, чтобы меня заведомо определяли гетеросексуальной. До того как я стала изучать социологию сексуальности, я сама причисляла себя к гетеросексуальным людям. Теперь я хорошо вижу неустойчивость любых определений.
Для меня важно говорить о том, что я не поддерживаю систему, где все люди гетеросексуальны по умолчанию, систему, которая утверждает, что это дано от природы, что так должно быть и так хорошо. Я не хочу, чтобы меня причисляли к гетеросексуальным людям, но это не значит, что я готова вписать себя в какое-то другое определение, потому что любое другое определение для меня означает сужение моих жизненных перспектив.
Я хочу быть свободной в своем выражении. Я хочу выбирать. Мой опыт говорит мне о том, что выбирать возможно, что ни одна идентичность, ни одна история не статична и всегда находится в движении.
Я часто пересматриваю видео с благодарственной речью Холли Берри — первой черной актрисы, «получившей «Оскар», выступлением режиссера «Матрицы» Ланы Вачовски на вечере Human Rights Gala и публичным камин-аутом Элен Пейдж. Речи этих женщин всякий раз вызывают у меня слезы благодарности и восхищения.
Меня трогает человеческая храбрость. Когда, рискуя своей безопасностью и благополучием, люди выходят рассказать свою историю, становясь на сторону тех, кто так же уязвим. Меня трогает, когда люди делают видимой свою принадлежность к менее защищенной группе, отказываются от привилегий для того, чтобы поддержать тех, кому может быть сложнее.
Я всегда рыдаю, пересматривая выступление Холли Берри, когда она, волнуясь, говорит о том, что сегодня открывается дверь для миллионов черных женщин, у которых никогда не было шанса на публичное признание, на почет, на те привилегии и уважение, которые даются белым профессионалам.
Поступок Элен Пейдж я тоже считаю очень храбрым. Она не могла дальше поддерживать эту презумпцию гетеросексуальности, всю систему, которая дискриминирует людей по признаку их сексуальных предпочтений и идентичностей.
Для меня вопросы ЛГБТ — это не только вопросы каких-то людей, которые себя определяют как ЛГБТ. Если есть тенденция что-то запрещать и дискриминировать, то это напрямую имеет отношение ко мне. Если сегодня не запрещают что-то, что касается моих интересов, то завтра это может быть запрещено.
Довольно-таки сложно было первые пять лет рассказывать, что я пишу про женщин, не состоящих в браке, к которым сама отношусь. С тех пор, как романтическое партнерство и все, что с ним связано, включая сексуальную близость, перестали для меня иметь такое драматическое значение, как пять или десять лет назад, меня уже невозможно смутить или лишить равновесия, спросив, когда я собираюсь замуж, почему я не замужем или почему я «одна». Я охотно поддержу такой разговор, с удовольствием не только сама расскажу, почему я не замужем, но и расспрошу собеседника/цу, что стало причиной вопроса.
Сами вопросы теперь становятся для меня объектами исследования.
Что касается сексуального выбора, то с какого-то момента я поняла, что не хочу, чтобы меня заведомо определяли гетеросексуальной. До того как я стала изучать социологию сексуальности, я сама причисляла себя к гетеросексуальным людям. Теперь я хорошо вижу неустойчивость любых определений.
Для меня важно говорить о том, что я не поддерживаю систему, где все люди гетеросексуальны по умолчанию, систему, которая утверждает, что это дано от природы, что так должно быть и так хорошо. Я не хочу, чтобы меня причисляли к гетеросексуальным людям, но это не значит, что я готова вписать себя в какое-то другое определение, потому что любое другое определение для меня означает сужение моих жизненных перспектив.
Я хочу быть свободной в своем выражении. Я хочу выбирать. Мой опыт говорит мне о том, что выбирать возможно, что ни одна идентичность, ни одна история не статична и всегда находится в движении.
Я часто пересматриваю видео с благодарственной речью Холли Берри — первой черной актрисы, «получившей «Оскар», выступлением режиссера «Матрицы» Ланы Вачовски на вечере Human Rights Gala и публичным камин-аутом Элен Пейдж. Речи этих женщин всякий раз вызывают у меня слезы благодарности и восхищения.
Меня трогает человеческая храбрость. Когда, рискуя своей безопасностью и благополучием, люди выходят рассказать свою историю, становясь на сторону тех, кто так же уязвим. Меня трогает, когда люди делают видимой свою принадлежность к менее защищенной группе, отказываются от привилегий для того, чтобы поддержать тех, кому может быть сложнее.
Я всегда рыдаю, пересматривая выступление Холли Берри, когда она, волнуясь, говорит о том, что сегодня открывается дверь для миллионов черных женщин, у которых никогда не было шанса на публичное признание, на почет, на те привилегии и уважение, которые даются белым профессионалам.
Поступок Элен Пейдж я тоже считаю очень храбрым. Она не могла дальше поддерживать эту презумпцию гетеросексуальности, всю систему, которая дискриминирует людей по признаку их сексуальных предпочтений и идентичностей.
Для меня вопросы ЛГБТ — это не только вопросы каких-то людей, которые себя определяют как ЛГБТ. Если есть тенденция что-то запрещать и дискриминировать, то это напрямую имеет отношение ко мне. Если сегодня не запрещают что-то, что касается моих интересов, то завтра это может быть запрещено.
2014
