21 год
Символично, что свою историю я рассказываю сегодня, в День памяти погибших трансгендеров. Мне грустно, что некоторые из нас не находят поддержки, которую со временем я нашёл, и могут покончить жизнь суицидом. Именно поэтому для меня важно, чтобы подростки могли найти нужную информацию о том, кто они, что с этим делать и как дальше быть. Чтобы такого больше не повторялось, ведь среди трансгендеров, геев, лесбиянок много суицидов, потому что большинство из них не принимаются обществом, они не понимают, кто они и «за что им это». Хотелось бы, чтобы общество изменилось в сторону принятия всего ЛГБТ-сообщества, а сами люди не стыдились себя.
Когда мне было 15 лет, мама случайно узнала от знакомой, что та видела меня в городе с девушкой. Мы гуляли, общались, всё было хорошо. А потом я прихожу в хорошем настроении домой, и мне «прилетает с локтя» от мамы. Сейчас меня не трогает эта ситуация, я научился абстрагироваться от происходящего, а тогда было обидно и больно. Почему меня не могут понять? Почему не могут принять таким, какой я есть? В общем, общение с мамой на эту тему не заладилось сразу. Было очень неприятно, и больше мы эту тему никогда не затрагивали.
На протяжении четырёх лет с того момента я пытался себя убедить, что я «хотя бы би», старался больше общаться с парнями, пытался — в плане отношений. Ничего путного из этого не вышло. Потом снова начал отношения с девушками и сразу предупреждал, что предпочитаю обращение в мужском роде, потому что для меня это важно. Важно уважение к себе как к личности. Есть понятие гендер, а есть «пол от рождения», и они могут не совпадать. Это уже даже научно доказано. Но большая часть девушек всё равно впоследствии переходили на женский род, хотя я изначально просил, чтобы ко мне обращались в мужском роде. Видимо, не всем это понятно.
На данный момент у меня есть девушка. И это первые мои отношения, в которых девушка меня действительно воспринимает как парня и обращается соответственно. Это важно и очень приятно. Она готова к тому, что я планирую совершить переход, и поддерживает меня во всём.
Я планирую переход годам к 25-27. Хочу сначала стать на ноги. Я пытаюсь адекватно расценивать свои возможности и желания. А учитывая, в какой стране мы живём, и негативное отношение моих родителей ко всему ЛГБТ-сообществу — это очень проблематично.
Я, наверное, всегда знал, что нахожусь «не в том теле», но конкретно осознавать начал в момент полового созревания. Я понимал, что «что-то не то». Мне не нравится. Нет! Не могу, не хочу. Были сильные загоны — по поводу внешности, тела... Сидишь, пытаешься понять, что происходит. Почему всё идёт не так? Понимаешь, что тебя не привлекают парни, думаешь — хм, да я, походу, лесбиянка… Допустим, так. А потом понимаешь, что всё-таки нет, тоже не то. А что тогда? Как это работает? Почему? Потом осознаёшь, что, в принципе, никогда не ощущал себя в этом теле, воспринимаешь себя мужественнее… А до тебя докапываются: «Почему ты не женственная»? Давайте-ка подумаем! Интересно, почему же? Наверное, потому, что я не девушка.
Я искал информацию везде, где она была доступна. Вначале сам не понимал, что происходит, пытался по каким-то психологическим симптомам искать. Нашёл понятие «гендерная дисфория» и тогда понял: вот это со мной происходит. Вот это. Теперь я понимаю, что знал об этом всегда, но не знал, как это описать. А теперь знаю, и это здорово.
В универе, в принципе, все знают, что я люблю девушек. Но я не думаю, что для кого-то из своего потока я откроюсь больше, чем на данный момент. Некоторые люди знают, что я трансгендер. Например, мой лучший друг. Но это особенно не акцентируется, для потока я остаюсь лесбиянкой. Ну, окей, вы знаете, что я предпочитаю девушек, адекватно к этому относитесь — большего вам знать обо мне не надо. Мне кажется, к гомосексуальности относятся проще, чем к трансгендерности. По крайней мере, я чувствую, что беларуское общество пока не готово к тому, что есть цисгендеры, есть трансгендеры... Цисгендеры будут всегда «предпочтительнее».
Я хочу, чтобы люди начали адекватно воспринимать трансгендерность. Мы такие же люди. Что в этом плохого, я не понимаю. Важно, чтобы об этом говорили. Очень радует, что ВОЗ планирует исключить трансгендерность из списка психических заболеваний, что ситуация в мире медленно, но верно меняется. В Беларуси когда-нибудь эта ситуация изменится тоже.
Пока же я понимаю, что не буду совершать переход в Беларуси. Где угодно, но не в этой стране и в принципе не на постсоветском пространстве, потому что отношение людей здесь по-прежнему оставляет желать лучшего, а сама процедура — длительная и муторная. Ну, и ещё то, что в любом уголке Беларуси до меня доберутся мои родители. Это тоже один из больших минусов и причин, почему я не хочу и не планирую совершать переход здесь.
Думаю, через какое-то время, если я поставлю родителей перед фактом, они его примут. Но поддержки от них я не жду. Я уже узнал отношение своей мамы к ЛГБТ-сообществу, хотя она думала на тот момент, что я лесбиянка. Как она отнесётся к трансгендерности? Не думаю, что лучше, чем когда мне было 14-15 лет. Сначала я хотел с ними поговорить о своих планах. Но после того случая с мамой, скорее всего, я думаю, просто, не сказав, куда-нибудь свалить. Написать записочку, и всё. Быть вне зоны досягаемости. Мы и сейчас живём в разных городах. Хорошо, что есть эта возможность куда-нибудь свалить. Я тогда так и сделал – собрал вещи и поехал в Минск. Мама возвращалась с работы, а я выхожу из подъезда. Я просто ухожу...
Если бы у меня была возможность вернуться назад, взять себя за шкирку, сказать — пожалуйста, будь осторожнее! ….Я понимаю, что это не моя вина, но мне хотелось бы избежать той ситуации. Хотя, наверное, если бы её не было, я бы сейчас был другим. Потому что все события, которые происходят в нашей жизни, в любом случае влияют на становление нашей личности. И, наверное, без этой некрасивой плохой истории здесь бы сидел другой человек. И, может быть, он бы сказал: «Ты — это ты, и никто не смеет тебе указывать, кто ты есть. Верь только себе. Воспринимай себя таким, какой ты есть. Не пытайся себя изменить, потому что ничего из этого не выйдет».
Когда мне было 17-18 лет, я ощущал одиночество очень сильно. Я искал поддержку в ЛГБТ-группах, искал людей, хотел понять, что я не один. Сейчас у меня есть друзья, которые про меня знают, и девушка, которая меня полностью понимает и принимает. Эти отношения тоже очень помогают в принятии себя. Потому что гендерная дисфория всё ещё имеет место быть, но уже не так как было в переходном возрасте. Если тогда это было на уровне паники, депрессии, то сейчас, скорее, на уровне периодичных грустинок осенью за чашечкой какао с осознаванием того, что мне очень многое нужно сделать, чтобы быть / стать тем, кем я хочу себя видеть. Сейчас нет такого, что я не знаю, кто я, не понимаю себя... Я знаю, что мне нужно делать, и я к этому стремлюсь. Да, мне многое ещё нужно делать, и я погрущу по этому поводу, но я хотя бы знаю, что мне делать. И у меня есть поддержка. Сейчас это проходит проще, чем было раньше.
Когда мне было 15 лет, мама случайно узнала от знакомой, что та видела меня в городе с девушкой. Мы гуляли, общались, всё было хорошо. А потом я прихожу в хорошем настроении домой, и мне «прилетает с локтя» от мамы. Сейчас меня не трогает эта ситуация, я научился абстрагироваться от происходящего, а тогда было обидно и больно. Почему меня не могут понять? Почему не могут принять таким, какой я есть? В общем, общение с мамой на эту тему не заладилось сразу. Было очень неприятно, и больше мы эту тему никогда не затрагивали.
На протяжении четырёх лет с того момента я пытался себя убедить, что я «хотя бы би», старался больше общаться с парнями, пытался — в плане отношений. Ничего путного из этого не вышло. Потом снова начал отношения с девушками и сразу предупреждал, что предпочитаю обращение в мужском роде, потому что для меня это важно. Важно уважение к себе как к личности. Есть понятие гендер, а есть «пол от рождения», и они могут не совпадать. Это уже даже научно доказано. Но большая часть девушек всё равно впоследствии переходили на женский род, хотя я изначально просил, чтобы ко мне обращались в мужском роде. Видимо, не всем это понятно.
На данный момент у меня есть девушка. И это первые мои отношения, в которых девушка меня действительно воспринимает как парня и обращается соответственно. Это важно и очень приятно. Она готова к тому, что я планирую совершить переход, и поддерживает меня во всём.
Я планирую переход годам к 25-27. Хочу сначала стать на ноги. Я пытаюсь адекватно расценивать свои возможности и желания. А учитывая, в какой стране мы живём, и негативное отношение моих родителей ко всему ЛГБТ-сообществу — это очень проблематично.
Я, наверное, всегда знал, что нахожусь «не в том теле», но конкретно осознавать начал в момент полового созревания. Я понимал, что «что-то не то». Мне не нравится. Нет! Не могу, не хочу. Были сильные загоны — по поводу внешности, тела... Сидишь, пытаешься понять, что происходит. Почему всё идёт не так? Понимаешь, что тебя не привлекают парни, думаешь — хм, да я, походу, лесбиянка… Допустим, так. А потом понимаешь, что всё-таки нет, тоже не то. А что тогда? Как это работает? Почему? Потом осознаёшь, что, в принципе, никогда не ощущал себя в этом теле, воспринимаешь себя мужественнее… А до тебя докапываются: «Почему ты не женственная»? Давайте-ка подумаем! Интересно, почему же? Наверное, потому, что я не девушка.
Я искал информацию везде, где она была доступна. Вначале сам не понимал, что происходит, пытался по каким-то психологическим симптомам искать. Нашёл понятие «гендерная дисфория» и тогда понял: вот это со мной происходит. Вот это. Теперь я понимаю, что знал об этом всегда, но не знал, как это описать. А теперь знаю, и это здорово.
В универе, в принципе, все знают, что я люблю девушек. Но я не думаю, что для кого-то из своего потока я откроюсь больше, чем на данный момент. Некоторые люди знают, что я трансгендер. Например, мой лучший друг. Но это особенно не акцентируется, для потока я остаюсь лесбиянкой. Ну, окей, вы знаете, что я предпочитаю девушек, адекватно к этому относитесь — большего вам знать обо мне не надо. Мне кажется, к гомосексуальности относятся проще, чем к трансгендерности. По крайней мере, я чувствую, что беларуское общество пока не готово к тому, что есть цисгендеры, есть трансгендеры... Цисгендеры будут всегда «предпочтительнее».
Я хочу, чтобы люди начали адекватно воспринимать трансгендерность. Мы такие же люди. Что в этом плохого, я не понимаю. Важно, чтобы об этом говорили. Очень радует, что ВОЗ планирует исключить трансгендерность из списка психических заболеваний, что ситуация в мире медленно, но верно меняется. В Беларуси когда-нибудь эта ситуация изменится тоже.
Пока же я понимаю, что не буду совершать переход в Беларуси. Где угодно, но не в этой стране и в принципе не на постсоветском пространстве, потому что отношение людей здесь по-прежнему оставляет желать лучшего, а сама процедура — длительная и муторная. Ну, и ещё то, что в любом уголке Беларуси до меня доберутся мои родители. Это тоже один из больших минусов и причин, почему я не хочу и не планирую совершать переход здесь.
Думаю, через какое-то время, если я поставлю родителей перед фактом, они его примут. Но поддержки от них я не жду. Я уже узнал отношение своей мамы к ЛГБТ-сообществу, хотя она думала на тот момент, что я лесбиянка. Как она отнесётся к трансгендерности? Не думаю, что лучше, чем когда мне было 14-15 лет. Сначала я хотел с ними поговорить о своих планах. Но после того случая с мамой, скорее всего, я думаю, просто, не сказав, куда-нибудь свалить. Написать записочку, и всё. Быть вне зоны досягаемости. Мы и сейчас живём в разных городах. Хорошо, что есть эта возможность куда-нибудь свалить. Я тогда так и сделал – собрал вещи и поехал в Минск. Мама возвращалась с работы, а я выхожу из подъезда. Я просто ухожу...
Если бы у меня была возможность вернуться назад, взять себя за шкирку, сказать — пожалуйста, будь осторожнее! ….Я понимаю, что это не моя вина, но мне хотелось бы избежать той ситуации. Хотя, наверное, если бы её не было, я бы сейчас был другим. Потому что все события, которые происходят в нашей жизни, в любом случае влияют на становление нашей личности. И, наверное, без этой некрасивой плохой истории здесь бы сидел другой человек. И, может быть, он бы сказал: «Ты — это ты, и никто не смеет тебе указывать, кто ты есть. Верь только себе. Воспринимай себя таким, какой ты есть. Не пытайся себя изменить, потому что ничего из этого не выйдет».
Когда мне было 17-18 лет, я ощущал одиночество очень сильно. Я искал поддержку в ЛГБТ-группах, искал людей, хотел понять, что я не один. Сейчас у меня есть друзья, которые про меня знают, и девушка, которая меня полностью понимает и принимает. Эти отношения тоже очень помогают в принятии себя. Потому что гендерная дисфория всё ещё имеет место быть, но уже не так как было в переходном возрасте. Если тогда это было на уровне паники, депрессии, то сейчас, скорее, на уровне периодичных грустинок осенью за чашечкой какао с осознаванием того, что мне очень многое нужно сделать, чтобы быть / стать тем, кем я хочу себя видеть. Сейчас нет такого, что я не знаю, кто я, не понимаю себя... Я знаю, что мне нужно делать, и я к этому стремлюсь. Да, мне многое ещё нужно делать, и я погрущу по этому поводу, но я хотя бы знаю, что мне делать. И у меня есть поддержка. Сейчас это проходит проще, чем было раньше.
2019
