20 лет
Публичного камин-аута, такого, чтобы я взяла и всем одним махом рассказала, у меня не было. До недавнего времени я вообще никому не говорила. В первую очередь я боюсь реакции мамы. Я не знаю, как она к этому отнесётся, потому что в адрес «этих людей» она всегда, даже когда я была маленькая, высказывалась очень резко.
Полное осознание ко мне пришло лет в 16, когда я до безумия влюбилась в преподавательницу танцев. Меня не отпускало, наверное, до этого лета. Недавно я ей призналась. И, слава богу, она очень хорошо отреагировала. Она, конечно, ответила, что у неё нет взаимных чувств, но сказала, что я молодец, что открылась, и что для неё это очень ценно. Благодаря такой её реакции всё прошло не так травматично, как я думала.
Какое-то время я называла себя бисексуалкой. Я делала это, чтобы себя защитить. Мне казалось, что быть бисексуалкой — это «менее плохо», чем лесбиянкой. Тут ещё есть какой-то «шанс», что тебе всё-таки понравится парень. И ты выйдешь замуж. И мама не узнает. Всё в итоге упирается в это «мама не узнает».
После ряда экспериментов и попыток отношений с парнями я всё-таки поняла, что нет — я не бисексуалка. И всё стало на свои места. Сейчас я говорю о себе «лесбиянка», хотя мне до сих пор режет слух это слово. Потому что в моём окружении, среди друзей, это всегда звучало: «О, лесбухи…» Скорее, было ругательством. Но я пытаюсь себя настроить, что это нормальное слово. И в нём нет ничего плохого.
Я, если бы это было возможно, вообще бы никак себя не называла. Но общество этого от меня требует. Даже после того как я открываюсь, почему-то всегда нужны пояснения. «А почему ты так решила»? Мне даже друзья говорили «да у тебя просто мужика нормального не было». Или некоторые говорят: а как это ты себя называешь лесбиянкой, если встречалась с парнями? Ну извините. Я хотела быть как все.
До того как я рассказала о своих чувствах преподавательнице, знала только моя лучшая подруга и ещё один близкий друг. Я бы хотела говорить более открыто. Всё моё творчество — стихи, танцы — проникнуто чувствами, и мне бы хотелось выражать себя спокойно и свободно. Часто я боюсь говорить открыто и поэтому пишу, чтобы хоть как-то выговориться, намеренно подбираю слова, чтобы было понятно, что это о девушке. Например, одно моё стихотворение заканчивается строками: «Ты стала чем-то сродни иконе. Ведь я молюсь каждый день на твой лик...» Мне было страшно его выкладывать, но ничего не произошло. Планета не сошла с орбиты, я его даже на универском поэтическом форуме читала.
Или в танцах. Я сделала хореографию под Hayley Kiyoko «Girls like girls» и выложила с подписью «Can I be me my own fucking person?». И мне было так стрёмно! Ой, сейчас все начнут… Нет, никто вообще не заметил. Даже если кто-то заметил, они не придали этому значения. Со мной все нормально общаются, меня никто не заблочил.
У меня всегда был этот страх, что меня сейчас заблокируют, друзья не будут общаться. Но я замечаю, что, когда я открываюсь людям, они такие: «А, окей». Неожиданная реакция для меня.
Говорить родителям я, в принципе, не вижу необходимости. Мы не особо близки. Когда будут уже какие-то серьёзные отношения, тогда возможно. У меня с мамой и так напряжённые отношения, если она ещё и об этом узнает — будет трындец. У меня очень консервативная семья. Мама вечно пыталась меня остепенить, чтобы я была спокойнее, не носилась, не раздирала коленки, «ты же девочка». Все эти «традиционные ценности», эти фразы постоянно звучат.
Какие-то открытые разговоры с людьми мне всегда страшно строить. Мне кажется, что меня не поймут или не одобрят. Я, например, сделаю свою хореографию по танцам, а не станцую чью-то, и мне страшно, что танцоры скажут: это не классно. Так же и с поэзией. Я выкладываю, но через силу. Кажется, если окунуться сразу, то вода не такая холодная.
Сам камин-аут мне не кажется страшным. Я просто боюсь, что люди, даже если они в лицо мне не скажут, всё равно начнут отдаляться, прекращать общение или будут не так интерпретировать мои жесты. Например, я просто обниму девочку, а они будут думать, что у меня к ней чувства… Но они же не любят всех парней, которые вокруг них ходят. Вот и у меня то же самое.
Лет до 16 лет я пыталась встречаться с парнями. Каких-то чувств, как описывали мои подружки, у меня к ним не было и близко. Они говорили — о-о, целоваться так прикольно! И я такая — блин, с парнем — это же то же самое, что в локоть целоваться. Я ничего такого не чувствовала. Я смотрела, какой мальчик всем нравится, думала — ага, значит, он, наверное, красивый. И почему-то всегда эти отношения длились по две недели. И мне так грустно, что я стольких людей обидела. Мне до сих пор очень страшно начинать отношения, я боюсь, что это закончится, и мне нужно будет говорить человеку, что нам надо расстаться. Мне кажется, пускай лучше мне сделают больно, чем я кому-то. Потому что я справлюсь. А она вот не знаю… Потому что с парнями были эти всякие штуки — «да я не могу, я убью себя». Может, это был блеф, но мне было страшно. Мне и сейчас страшно.
Ещё до влюблённости в тренершу мне очень сильно нравилась моя лучшая подруга. Мне было лет 14-15. Мы много времени проводили вместе, но я ей ничего об этом не говорила. Я просто начала думать: может, со мной что-то не так? И я в такое отрицание ушла тогда. Я начала при людях говорить всякие гомофобные фразы. Самые жёсткие, которые только можно услышать, — я их говорила. Чтобы доказать другим, что я не такая. Я и себе пыталась доказать — нет, я не такая. Нет, не надо, пожалуйста, я не такая. Не надо…
Сейчас всё более или менее. Последние пару лет я нормально, в принципе, с собой гармонирую. Хотя иногда всё равно присутствует это — ты просто мечтаешь быть как все «нормальные люди». Я понимаю, что я нормальный человек, но почему-то у меня в голове всё равно сидит мысль о том, чтобы быть «как все». Закончить универ, выйти замуж, родить детей, ненавидеть свою жизнь.
И получить одобрение матери.
Сейчас я почти ни в чём не вижу одобрения в свою сторону. Мне казалось, для меня это не так и важно. Но когда я начинаю об этом думать, то понимаю, что, наверное, всё-таки важно. Я не знаю, как мама отреагирует на мой камин-аут. Но подозреваю, что будет жёстко. Все её фразы, которые она говорит между делом, потом звучат эхом у меня в голове. Я учусь на дизайне одежды и хотела сделать свою коллекцию на весенний показ во Львове. Мама сказала: да что ты можешь? И потом добавила: на втором курсе?.. А у меня уже в голове: «Да что ты можешь, да что ты можешь, да что ты можешь?»
Для меня волнительно рассказывать эту историю, потому что я знаю, что потом её прочитают многие. И я бы хотела, чтобы они поняли, что люди бывают разными. И это круто. У меня нет большой потребности, чтобы все вокруг обо мне знали. Но мне хочется, чтобы люди, которые рядом, всё-таки бережнее высказывались. И я думаю, раз они видят такого человека перед собой — они хотя бы будут помягче. У них не будет ко мне глупых вопросов: почему я так выбрала или «как я такой стала». В моём идеальном мире люди просто знают, что все разные.
Многие не понимают и думают, что «такими людьми становятся из-за каких-то травм» или потому, что «жили не в полной семье». Я жила в полной семье. Мама-папа, дедушки-бабушки с обеих сторон. И мне всю жизнь навязывали все эти ценности. И эти сказки «принц и принцесса», и эти мультики, всё было так построено… И всё равно каким-то образом я не выросла гетеросексуальной.
В моем идеальном мире не существует понятия гомо- или гетеро-, это не какая-то настройка по умолчанию. Хочется, чтобы мы все понимали: люди разные. И не делили всё на два.
Полное осознание ко мне пришло лет в 16, когда я до безумия влюбилась в преподавательницу танцев. Меня не отпускало, наверное, до этого лета. Недавно я ей призналась. И, слава богу, она очень хорошо отреагировала. Она, конечно, ответила, что у неё нет взаимных чувств, но сказала, что я молодец, что открылась, и что для неё это очень ценно. Благодаря такой её реакции всё прошло не так травматично, как я думала.
Какое-то время я называла себя бисексуалкой. Я делала это, чтобы себя защитить. Мне казалось, что быть бисексуалкой — это «менее плохо», чем лесбиянкой. Тут ещё есть какой-то «шанс», что тебе всё-таки понравится парень. И ты выйдешь замуж. И мама не узнает. Всё в итоге упирается в это «мама не узнает».
После ряда экспериментов и попыток отношений с парнями я всё-таки поняла, что нет — я не бисексуалка. И всё стало на свои места. Сейчас я говорю о себе «лесбиянка», хотя мне до сих пор режет слух это слово. Потому что в моём окружении, среди друзей, это всегда звучало: «О, лесбухи…» Скорее, было ругательством. Но я пытаюсь себя настроить, что это нормальное слово. И в нём нет ничего плохого.
Я, если бы это было возможно, вообще бы никак себя не называла. Но общество этого от меня требует. Даже после того как я открываюсь, почему-то всегда нужны пояснения. «А почему ты так решила»? Мне даже друзья говорили «да у тебя просто мужика нормального не было». Или некоторые говорят: а как это ты себя называешь лесбиянкой, если встречалась с парнями? Ну извините. Я хотела быть как все.
До того как я рассказала о своих чувствах преподавательнице, знала только моя лучшая подруга и ещё один близкий друг. Я бы хотела говорить более открыто. Всё моё творчество — стихи, танцы — проникнуто чувствами, и мне бы хотелось выражать себя спокойно и свободно. Часто я боюсь говорить открыто и поэтому пишу, чтобы хоть как-то выговориться, намеренно подбираю слова, чтобы было понятно, что это о девушке. Например, одно моё стихотворение заканчивается строками: «Ты стала чем-то сродни иконе. Ведь я молюсь каждый день на твой лик...» Мне было страшно его выкладывать, но ничего не произошло. Планета не сошла с орбиты, я его даже на универском поэтическом форуме читала.
Или в танцах. Я сделала хореографию под Hayley Kiyoko «Girls like girls» и выложила с подписью «Can I be me my own fucking person?». И мне было так стрёмно! Ой, сейчас все начнут… Нет, никто вообще не заметил. Даже если кто-то заметил, они не придали этому значения. Со мной все нормально общаются, меня никто не заблочил.
У меня всегда был этот страх, что меня сейчас заблокируют, друзья не будут общаться. Но я замечаю, что, когда я открываюсь людям, они такие: «А, окей». Неожиданная реакция для меня.
Говорить родителям я, в принципе, не вижу необходимости. Мы не особо близки. Когда будут уже какие-то серьёзные отношения, тогда возможно. У меня с мамой и так напряжённые отношения, если она ещё и об этом узнает — будет трындец. У меня очень консервативная семья. Мама вечно пыталась меня остепенить, чтобы я была спокойнее, не носилась, не раздирала коленки, «ты же девочка». Все эти «традиционные ценности», эти фразы постоянно звучат.
Какие-то открытые разговоры с людьми мне всегда страшно строить. Мне кажется, что меня не поймут или не одобрят. Я, например, сделаю свою хореографию по танцам, а не станцую чью-то, и мне страшно, что танцоры скажут: это не классно. Так же и с поэзией. Я выкладываю, но через силу. Кажется, если окунуться сразу, то вода не такая холодная.
Сам камин-аут мне не кажется страшным. Я просто боюсь, что люди, даже если они в лицо мне не скажут, всё равно начнут отдаляться, прекращать общение или будут не так интерпретировать мои жесты. Например, я просто обниму девочку, а они будут думать, что у меня к ней чувства… Но они же не любят всех парней, которые вокруг них ходят. Вот и у меня то же самое.
Лет до 16 лет я пыталась встречаться с парнями. Каких-то чувств, как описывали мои подружки, у меня к ним не было и близко. Они говорили — о-о, целоваться так прикольно! И я такая — блин, с парнем — это же то же самое, что в локоть целоваться. Я ничего такого не чувствовала. Я смотрела, какой мальчик всем нравится, думала — ага, значит, он, наверное, красивый. И почему-то всегда эти отношения длились по две недели. И мне так грустно, что я стольких людей обидела. Мне до сих пор очень страшно начинать отношения, я боюсь, что это закончится, и мне нужно будет говорить человеку, что нам надо расстаться. Мне кажется, пускай лучше мне сделают больно, чем я кому-то. Потому что я справлюсь. А она вот не знаю… Потому что с парнями были эти всякие штуки — «да я не могу, я убью себя». Может, это был блеф, но мне было страшно. Мне и сейчас страшно.
Ещё до влюблённости в тренершу мне очень сильно нравилась моя лучшая подруга. Мне было лет 14-15. Мы много времени проводили вместе, но я ей ничего об этом не говорила. Я просто начала думать: может, со мной что-то не так? И я в такое отрицание ушла тогда. Я начала при людях говорить всякие гомофобные фразы. Самые жёсткие, которые только можно услышать, — я их говорила. Чтобы доказать другим, что я не такая. Я и себе пыталась доказать — нет, я не такая. Нет, не надо, пожалуйста, я не такая. Не надо…
Сейчас всё более или менее. Последние пару лет я нормально, в принципе, с собой гармонирую. Хотя иногда всё равно присутствует это — ты просто мечтаешь быть как все «нормальные люди». Я понимаю, что я нормальный человек, но почему-то у меня в голове всё равно сидит мысль о том, чтобы быть «как все». Закончить универ, выйти замуж, родить детей, ненавидеть свою жизнь.
И получить одобрение матери.
Сейчас я почти ни в чём не вижу одобрения в свою сторону. Мне казалось, для меня это не так и важно. Но когда я начинаю об этом думать, то понимаю, что, наверное, всё-таки важно. Я не знаю, как мама отреагирует на мой камин-аут. Но подозреваю, что будет жёстко. Все её фразы, которые она говорит между делом, потом звучат эхом у меня в голове. Я учусь на дизайне одежды и хотела сделать свою коллекцию на весенний показ во Львове. Мама сказала: да что ты можешь? И потом добавила: на втором курсе?.. А у меня уже в голове: «Да что ты можешь, да что ты можешь, да что ты можешь?»
Для меня волнительно рассказывать эту историю, потому что я знаю, что потом её прочитают многие. И я бы хотела, чтобы они поняли, что люди бывают разными. И это круто. У меня нет большой потребности, чтобы все вокруг обо мне знали. Но мне хочется, чтобы люди, которые рядом, всё-таки бережнее высказывались. И я думаю, раз они видят такого человека перед собой — они хотя бы будут помягче. У них не будет ко мне глупых вопросов: почему я так выбрала или «как я такой стала». В моём идеальном мире люди просто знают, что все разные.
Многие не понимают и думают, что «такими людьми становятся из-за каких-то травм» или потому, что «жили не в полной семье». Я жила в полной семье. Мама-папа, дедушки-бабушки с обеих сторон. И мне всю жизнь навязывали все эти ценности. И эти сказки «принц и принцесса», и эти мультики, всё было так построено… И всё равно каким-то образом я не выросла гетеросексуальной.
В моем идеальном мире не существует понятия гомо- или гетеро-, это не какая-то настройка по умолчанию. Хочется, чтобы мы все понимали: люди разные. И не делили всё на два.
2020
